KnigaRead.com/

Виктор Широков - Вавилонская яма

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Виктор Широков, "Вавилонская яма" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

- Ну, я сейчас дальше, а ты куда - в метро? Прямо домой намылился или ещё побегаешь по книжным? - вроде как пошутил Безъязычный.

- Да ещё нет, не домой. Постараюсь на Тверскую в "сотый" заехать с образцами. Да вот сейчас ещё на лоток гляну, что там из печатной продукции пулей улетает, - откликнулся Гордин, не сумев развить начальственную шутку своей.

Он развернулся, прошел назад несколько метров, совершенно не предполагая, что давно стал объектом слежки, объектом пристального внимания современных мошенников, вооруженных "Макаровым" и алыми служебными удостоверениями, добывающими им основной прокорм в отличие от скудного государева пайка, внимания того ока, от которого храни вас Господь.

В это мгновение к нему обратилась миловидная девушка, оказавшаяся рядом. Она спросила, не знает ли он какой-то магазин с мудреным названием, которое Гордин не понял и не запомнил. Он вежливо признался в незнании и в свою очередь спросил, что за чудо-товары продаются в этом чудо-магазине.

- А там всего понемножку: одежда, косметика, обувь, бижутерия и даже книги - ответила девушка, явно стараясь продлить разговор, во время которого она вместе с Гординым отошла с центра асфальтированной площадки возле метро и продолжала осматриваться.

- А какие вы любите книги? Дамские романы, детективы, наверное, Александру Маринину или Викторию Токареву, а может, поэзию? - привычно затронул любимую тему Гордин. О книгах он был готов говорить с кем угодно, где угодно и сколько угодно, в отличие от Марианны Петровны не считая это большим грехом.

Солнце по-прежнему безмятежно светило с высоты и гладило июльскими лучами лысеющую голову незадачливого издателя.

- Ой, как вы угадали? Я действительно люблю читать стихи, только они сейчас мне давно не попадались. Может, уже поэты перестали их сочинять, время-то отнюдь не поэтическое, - ответила девушка, смотря на Гордина вызывающим и в то же время покорным взглядом. Словно льдинка таяла в кипятке. "А глаза-то у неё чайного цвета и такие огромные, не глаза, а прямо-таки глазища в поллица", - подумал Владимир Михайлович. Впрочем, может, это все он тут же и присочинил, может, она вовсе и не смотрела на него, а по-прежнему искала взглядом остро необходимый магазин, где продается всякая всячина, так дорогая сердцу и кошельку прекрасной половины человечества.

- Это почему же не сочиняют, вот я, например, пишу. Хотите, прочитаю.

- Хочу. Только давайте, пойдем по дорожке, кажется, нужный магазин в том направлении. Вы не против? А как, кстати, ваша фамилия? Может быть, я читала вас? - ответила вопросом на вопрос девушка. Извечная современная привычка.

И Гордин, заведя глаза то ли небу, то ли долу, начал читать наизусть одно из своих "коронных" философических стихотворений: "Неумолим к мечтам возможностей предел. Не помню, кто сказал про пальцы брадобрея. Я прожил эту жизнь не так, как я хотел. Пусть к дочери судьба окажется добрее. Уходит день и час, и не остановить мгновенье, и нельзя надеяться на случай. Сердца соединить едва ли сможет нить взаимности простой, когда ты невезучий". При чтении он слегка шепелявил, потому что потерял верхний протез, и сейчас ещё старательно прикрывал верхней губой отсутствующие зубы, что сообщало серьезному стихотворению вообще-то несвойственный ему комический эффект. Во время чтения они переместились по асфальтовой дорожке, словно танцуя замысловатые па. Гордин держал в левой руке сумку с издательскими образцами, а в правой - излюбленный "атташе-кейс" с купленными в "Ракурсе" книгами. Ах, "Энциклопедия российского мошенничества"! Какая иллюстрация к ней меж тем разворачивалась на асфальтированной площадке возле метро!

Стихотворение закончилось неожиданно быстро.

- Ну, как вам стихи? - спросил Гордин, в общем-то предполагая ответ.

- Прекрасно. Великолепно. А как все-таки ваша фамилия? - продолжала настаивать девушка.

- Вы все равно не знаете, я последнее время мало печатаюсь, - ответил Гордин.

- Что ж так, не берут? Или у других лучше? - тон разговора сменился, видимо, девушку обидел отказ назвать свою фамилию.

Она энергично встряхнула головкой, так что белокурые волосы брызнули одуванчиковым оперением, и пошла по асфальтовой дорожке, даже не простившись. Гордин хотел было крикнуть вслед, но тут же перестроился с поэзии на прозу, мысленно махнул рукой на непонятливую Лику, благо, на самом деле обе руки были заняты поклажей и повернул к станции метро.

Буквально через два-три метра его остановили два молодых парня; один в белой рубашке и джинсах, выше его ростом, небритый, махнул какой-то красной книжечкой и потребовал предъявить документы. Рядом стоял, набычившись, низкорослый крепыш со среднеазиатским абрисом лица и довольно недружелюбно смотрел на Гордина.

Владимир Михайлович испытал прилив раздражения. Спесь и неудовольствие потревоженного небожителя, видимо, отчетливо отразились на его также небритой сегодня физиономии, и он машинально потребовал у парня в белой рубашке промелькнувшую красную книжечку.

Ему снова раскрыли чуть помедленнее удостоверение, из которого он запомнил только звание "лейтенант", поскольку заветная книжечка, блеснув белыми страничками, снова красной блесной нырнула в недра карманов оперативника.

Гордин достал из "дипломата" свое удостоверение журналиста с раздражающей надписью "Пресса", что, видимо, разозлило начинающего опера. Рыбалка могла сорваться, ведь судя по легкому подпитию милицейской пары им срочно требовался дополнительный допинг, хотя бы в образе законопослушной жертвы.

- Предъявите паспорт, - настоятельно потребовал парень, облизав при этом сухие потрескавшиеся губы.

Гордин снова непроизвольно покосился на угрюмого крепыша, держащего руки в карманах, и неясная тревога царапнула его быстровоспламеняющееся воображение.

- Давайте пройдем в отделение милиции в метро, там только я и покажу вам паспорт, - безапелляционно заявил он, уже отчетливо делая оперативников врагами. Из легкой добычи, незадачливого лоха с толстым бумажником, Гордин превращался в сопротивленца, которого надо было немедленно сломать и поставить на колени.

Втроем за минуту дошли до метро. Вошли в вестибюль станции. Гордина ввели в комнатку транспортной милиции. Люди в форме, поняв суть дела, послушно освободили место одетым в гражданское оперативникам. Началась новая страница оперы с подзаголовком "жизнь", увертюра явно закончилась. Гордин сел на предложенный стул и достал паспорт. Оперативник в белой рубашке, сидя за столом, напротив задержанного, цепко пролистал его, выписал основные данные на отдельный листок бумаги и вложил этот листок в документ.

- А о чем это вы беседовали с девушкой? - неожиданно спросил он Гордина.

- А это мое личное дело, - ответил Гордин.

- Что, не "дала" сразу, пришлось уговаривать или, может, вы ей стихи читали? - был следующий ехидный вопрос.

- Может, и стихи, - лаконично произнес Гордин.

- Значит, не хотите правду сказать? Не содействуете органам, - с угрозой спросил оперативник.

- Мне отвечать нечего. Я что-то нарушил? - спросил в свою очередь Гордин.

- Я же вижу, что вы врете, - безапелляционно продолжал опер. Показали бы вы мне сразу паспорт и сказали, что пытались познакомиться, но отлуп получили, я бы вас сразу отпустил. Но вы врете нагло, чего-то изворачиваетесь, меня за дурака держите, не уважаете. А ведь я могу легко показать вам Кузькину мать. Заметьте, легко и пяткой в лоб, - уже с нескрываемой озлобленностью давил на психику оперативник в белой рубашке. Финал такой оперы вполне мог быть плачевным. И все-таки Гордин нутром чувствовал, что нельзя соглашаться с опером и повторять за ним слова с явным наговором и может быть даже самообвинением. Черт его знает, может, у него диктофон включен. Что-то он чересчур активно прессует меня. Почему-то Гордину не пришло в голову, что пришла пора откупаться, что оперативник ждет денег в качестве платы за освобождение, поэтому они и были оставлены наедине и уже пять минут никто не заглядывал в комнатку, видимо, снаружи на стреме стоял крепыш.

Гордин с удивлением посмотрел на опера и сказал:

- Но я же сразу показал вам членский билет журналиста.

- А это ваш пропуск на работу, к тому же вполне может быть поддельным. Мне нужен паспорт.

- Но я же показал сейчас паспорт. Какие ещё проблемы?

- Проблемы не у меня, а у вас, интеллигентный вы наш. Почему не показал сразу? Почему не признаешься, что "клеил" подругу? Почему не отвечаешь правдиво на мои вопросы, сука?

- Не показал паспорт на улице, потому что у вас подозрительный вид, особенно у вашего спутника, в гражданке и потом ваши "корочки" тоже могли оказаться подделкой. В этот момент крепыш вошел в комнату и услышав отзыв о себе почти сразу же взбеленился и забегал по кабинетику. Через мгновение он заявил Гордину, что он вошь, которую ногтем можно пришлепнуть, мол, раньше так жиды не борзели, а уж оперов уважали куда как. Судя по тому, что крепыш годился Гордину явно в сыновья, их временные параметры восприятия не очень-то совпадали. Впрочем, побегав и повозмущавшись, крепыш опять вышел.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*