Эрнст Бутин - Лицом к лицу
Владька радостно закивал, хотел что-то сказать, но Юрий Иванович поднял руку.
- Только проблемой времени! - властно повторил он; чуть не добавил: "И ты сделаешь величайшее открытие", но удержался: вдруг все же этот мальчик зазнается? - Область мало исследована, есть где развернуться.
- Да-да, я давно думаю о четвертом измерении, - Владька сдернул очки и, нервно протирая их, засмотрелся мечтательно вдаль. - Ведь если согласно формуле Лоренца добиться, чтобы вэ равнялось цэ, то тэ первое станет равным нулю, а значит, время остановится... Неужели я поступлю? Вот было бы здорово! - он счастливо хихикнул.
- Поступишь, поступишь, - уже спокойней заверил Юрий Иванович, пораженный каким-то Лоренцом, всяческими "вэ", "цэ", "тэ первое". - Верь, в этом твое будущее. Я специально приехал черт знает откуда, чтобы сказать тебе такое. - Помолчал, вздохнул тяжело. - Ты в этом пространстве-времени таких дел наворочаешь, ого-го!
Владька тихо засмеялся. Надел очки, потер ладонями колени.
- Вы разрешите, я пойду. Надо... Надо посмотреть, как наши сдают.
- Валяй, - благодушно разрешил Юрий Иванович. - Не забудь мои слова.
- Я запомню, - мальчик вскочил. От волнения и радости он совсем сгорбился, задрал левое плечо. - Спасибо! - Потискал ладони, словно разминал в них невидимую глину. - Извините, а как вас зовут?
- Мы еще увидимся. Не сейчас, так в будущем, - ушел от ответа Юрий Иванович. Посоветовал насмешливо: - Подналяжь на спорт, а то не хватит сил для научных подвигов. Займись плаванием, что ли, или гимнастикой. А то будешь таким, как я.
Владька вежливо улыбнулся шутке, но в почти влюбленных глазах его мелькнула уверенность: нет уж, дескать, таким я не буду.
- До свидания, - расправил плечи, выпрямился, оказался молодцеватым парнем, и пошел к школе.
- Бодрова ко мне пришли! - крикнул Юрий Иванович.
Он снисходительно смотрел вслед Борзенкову и вдруг остро позавидовал этому мальчишке, у которого так ясно и красиво сложится судьба, в то время как он, Юрий, а потом Юрий Иванович, будет мыкаться в жизни, пока не превратится в тучного борова, собравшегося к морю. Солнце припекало лысину, было тихо. Школьный двор прошлого уже не удивлял, казался привычным; потрясение, испытанное утром, притутупилось, и Юрий Иванович спокойно, почти равнодушно, посматривал на Саида, на стайку выпускниц, которые чинно прогуливались, сцепившись под ручки. Примчались невесть откуда пацаны, пошумели, поскандалили: "Матка-матка, чей допрос?" - и, кое-как разделившись на две команды, принялись с воплями гонять футбольный мяч.
Юра появился не скоро. Он вывернул из-за угла школы, сопровождаемый верной Лидкой. Постоял секунду-другую, раздумывая; что-то пренебрежительно приказал девушке и пошел, не торопясь, к Юрию Ивановичу. А тот, чувствуя, как снова наполняется изумлением, страхом: "Это ведь я. Я!" - угрюмо поджидал его и опять поразился, что такой, в общем-то симпатичный и, пожалуй, славный парень превратился в него, Юрия Ивановича; и опять подумал об ответственности каждого своего слова, каждого шага. Но, глядя на добра молодца Юру и представив себя, решил с самим собой не церемониться - много чести!
- Ну как, угадал я билет? - он сплюнул прилипший к губе окурок под ноги Юре.
- Угадали. Спасибо, - юноша с откровенным пренебрежением глядел на будущего себя.
- Чего кривишься, не нравлюсь? - хамовито поинтересовался Юрий Иванович. - Ничего, привыкай.
Он нарочито развязно почесал грудь, широко зевнул, обдав себя, молодого, нечистым перегарно-табачным запахом. Юру передернуло, он отступил на шаг. Спросил резко:
- Вы хотели мне что-то сказать?
- Скажу, скажу, - Юрий Иванович порылся в карманах, достал паспорт. Сначала почитай-ка вот это. Надо познакомиться, а? - Прищурился, посоветовал с издевкой: - Ты сядь, а то шмякнешься без чувств, копчик сломаешь.
Юрка покрутил непривычный, красный, с большой фотографией документ, полистал.
- Бодров Юрий Иванович, - бегло прочитал он и споткнулся. Прочитал еще раз, про себя. Поднял обескураженное лицо. - Что это? И день, и год, и место рождения совпадают. Шкодный какой-то паспорт.
- Ничего шкодного. Ты посмотри лучше, когда он выдан, - скучным голосом посоветовал Юрий Иванович. Достал деньги, расправил. Поинтересовался: - Нам с тобой десятки на обед хватит? У меня уже в животе бурчит, - и вдруг рывком вскинул голову, приоткрыл ошалело рот, захохотал. - Батюшки! Я же остался без гроша в кармане. Придется тебе содержать меня.
А Юра в это время читал:
- Выдан шестого декабря семьдесят восьмого... Тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, - Он растерянно улыбнулся, но лицо уже бледнело, в глазах, сменяясь, уже проплыли удивление, насмешка, недоверие, и в конце концов прочно поселился страх. - Это подделка?
- Какая к шутам подделка, - обиделся Юрий Иванович. - Да ты сядь, а то действительно без сознания плюхнешься, - дернул за курточку Юру, тот послушно опустился на скамейку. - Это Тоже подделка? И это? - посмеиваясь, сунул ему деньги; достал пригоршню монет, высыпал в вялую ладонь юноши, развернув ее кверху. - Нет, дорогой мой... как к тебе обратиться, не знаю, это все настоящее. - Тяжело задышал, отдуваясь и всхрипывая. - Сейчас я тебе скажу одну нелепую, дикую новость, а ты посиди, подумай. Когда придешь в себя, поговорим спокойно. Согласен?
Юра обреченно кивнул.
Юрий Иванович поднялся, расставив широко ноги.
- Я, - стукнул себя в грудь, - это ты, - ткнул в грудь юношу. - Ты, пощекотал его пальцем, - это я! - Опять постучал себя по груди. - Только я прибыл издалека, - махнул рукой за спину, - из будущего. Понял?
Он разговаривал, как с иностранцем или глухонемым: четко и громко выговаривая слова, помогая себе мимикой, жестами.
Юра опять кивнул, но лицо было тупое, взгляд бессмысленный.
- Вот и ладно. Переваривай, а я покурю, - Юрий Иванович снова сел. Закурил.
Юра неуверенно потянул у него из рук зажигалку. Оглядел ее.
- Газовая. У вас таких нет, - вновь громко пояснил Юрий Иванович и пальцами изобразил пламя.
- Не кричите, - поморщился Юра. - Я не глухой.
Он внимательно осмотрел бумажные деньги, потом каждую монету, заметил вполголоса, что одна двухкопеечная и две копеечных еще нынешнего времени, спросил, когда была проведена реформа и зачем, - на это Юрий Иванович не сумел ответить. Вернул деньги, велел Юрию Ивановичу вытянуть правую руку, нашел между указательным и средним пальцами белое пятнышко - в седьмом классе, испытывая волю, прижег в этом месте через лупу, - сравнил со своим.
- Все равно не верю. Вы все подстроили, - зажал лицо в ладони. - Этого не может быть.
-...потому что не может быть никогда? - ехидно уточнил Юрий Иванович. - А еще считаешься начитанным. Путешествие во времени - это же затасканный, бродячий литературный сюжет. Кто только об этом не писал: Маяковский, Булгаков, Уэллс, Лем, Твен, Бредбери...
- Бредбери? Американец? - Юра насторожился. - Он нытик-пессимист. Выпрямился. - И вообще, все эти путешествия во времени - выдумки!
- Хороша выдумка! - мелко затрясся в смехе Юрий Иванович. Похлопал себя по гулкому животу. - Пощупай, вполне материально.
Юра брезгливо скривился. Посмотрел ненавидяще.
- Неужели вы думаете, что я стану вот таким... - в голосе было отвращение, "Лысым толстяком", - догадался Юрий Иванович, Но этого Юра сказать не решился. Выбрал неожиданное: - Таким оборванцем.
- Оборванцем? - поразился Юрий Иванович. Оглядел себя. - Странно. Ты же всегда был пижоном. На людях лицемерил, а в душе завидовал стилягам. Вот и сбылась твоя мечта, я стал стилягой. Стилягой будущего. Конечно, вид немного хипповый, но это не беда, так даже модней. Чем я плох? - Вскочил, подбоченился ернически. - Пиджак - японский, рубаха - французская. Чистый нейлон, смотри. Правда, в наше время нейлон уже не котируется...
Юра покосился, и в глазах его слабым отсветом блеснуло любопытство.
- Ага, зацепило, - торжествовал Юрий Иванович. - Вот эти спецовочные штаны, они называются джинсы, лет через десять станут твоей главной мечтой. Смотри, любуйся, - повернулся спиной, забросил полы пиджака, похлопал себя по заду. - Вот ярлык, лейбл. Штатовские. Из-за них ты будешь слюни распускать, моралист дутый...
- Неправда это! Все неправда! - с отчаяньем выкрикнул Юра. - Я вам не верю. Ничему не верю! Не может быть, чтобы я превратился в вас!
Саид на волейбольной площадке вытянулся в струнку, посмотрел в сторону Бодровых из-под ладони. Юрий Иванович оправил пиджак, вяло помахал учителю рукой - все в порядке, дескать.
- Лицом к лицу лица не увидать, большое - и добавлю: ничтожное видится на расстоянии, - щеки и лоб Юрия Ивановича вспотели, точно их смазали вазелином. - Хочешь еще доказательств? - Он сел на скамейку напротив. Достал платок, отерся. - Могу рассказать несколько эпизодов из твоей жизни. Только это будут неприятные эпизоды. Именно они запоминаются. Хорошее забывается, а плохое житья не дает. Рад бы забыть, да... Рассказать? - поглядел требовательно и с болью.
