Сергей Каледин - Коридор
- Кстати,- Аня подкрутила пламя керосинки.- Ко мне ребята заходят, Глеб, Юра - из Люсиного института,- они теперь в Академии Жуковского учатся. А хозяина квартиры (он вдовец) теща вконец застращала: солдаты, говорит, к девке ходят, а алименты тебе платить. Он, бедный, и так-то дома почти не бывает, а когда бывает, даже в уборную при мне старается не выходить... А я аттестат получила с отличием...
...Комната была большая, с низким потолком. Обеденный стол, разложенный, как для гостей, был поделен на две части. Полстола и полуторная кровать были выделены Киршонам.
За своей половиной стола сидел муж Софьи Лазаревны Александр Ильич, читал газету. С другой стороны стола хозяйская девочка готовила уроки, перед ней стоял раскрытый учебник, прислоненный к закопченному чайнику. Аня помнила, какими глазами смотрели на Кир-шонов родители девочки, когда эвакуированных вселяли к ним в комнату. Однако Софья Лазаревна так повела дело, что теперь их всех можно было принять за родственников.
- Новостей нет? - спросила Аня. Александр Ильич молча сложил газету.
- Честно говоря, я больше и не жду... Не дай бог только, если в плен... И почему именно Веня?.. Лева ваш не пошел, учится... И Глеб здесь...
Аня виновато потупилась,
- Лева - да... Хотя у него семья... А Глеб - нет. Глеб в летную школу подал сразу. Полгода - и на фронт. А ему сказали: в академию, раз четыре курса технического вуза...
- Смотри-ка, что нам Аня принесла!..- в комнату вошла Софья Лазаревна.Белый. Зина, мой руки, будем праздновать. А у нас, Анечка, между прочим, тоже деликатесы: картофельные оладьи и компот. И масло хлопковое.
- Буржуи!
- Это все мои мухи! - Софья Лазаревна хитро улыбнулась, достала из-под подушки батистовый платочек, обвязанный кружевами из мулине. В углу платочка была вышита большая черная муха.- Нравится? - Софья Лазаревна пошевелила платочек - муха затрепетала.- К нам иногда дамы-патронессы наведываются, из местного начальства. Одна увидела у меня на столе - вышиваю, если дежурство спокойное,- прямо зашлась: сделан ей таких полдюжины, платит продуктами. А мне что, пожалуйста.- Софья Лазаревна вздохнула.- Ну, а ты у нас, выходит, именинница? По такому случаю...- Софья Лазаревна полезла в шкаф.- Спирт будем пить!
- Мне, Софочка, чистого,- попросил Александр Ильич. И, заметив удивление жены, добавил: - Граммов двадцать.
-- И мне чистого! - выкрикнула Аня.
- Сейчас еще Зина попросит чистого! - Софья Лазаревна подлила в рюмку воды из чайника.- Вот, Зиночка, Аня кончила школу. Поздравь ее.
Девочка молча улыбнулась.
Александр Ильич встал, поднял рюмку, откашлялся:
- В сложных условиях военного времени...
Аня засмеялась, расплескивая рюмку... Отхохотав-шись, она под удивленные взгляды Киршонов полезла в сумку и достала фототелеграмму.
Александр Ильич прочел и тоже засмеялся.
- Тогда дай я просто тебя поцелую, Анечка. Молодец! Бог даст, все будет у тебя в жизни в порядке!.. Чокнулись.
- Вот что,- сказала Софья Лазаревна, когда Аня пошла ее проводить.- Я договорилась у нас в санпропускнике: придешь, помоешься. Я с пяти, так что приходи, не опаздывай. Я тебе голову помажу специальной жидкостью.
- И вода горячая будет?!
- Сколько угодно. И оденься потеплей.
...Дома Аню ждал Глеб. Кирзовые сапоги на нем блестели.
Левка уже проснулся и врал Глебу, что скоро его назначат главным инженером.
- Привет, Глеб.
- А от тебя не спиртом пахнет? - нахмурившись, спросил Глеб.
- Спиртом. Это оттого, что я пила спирт! - Аня дыхнула Глебу прямо в лицо.- Левик, можно я твою лыжную шапку возьму ненадолго?
- Бери,- удивленно пожал плечами Лева.- Погода, прямо скажем, не очень лыжная, а так - бери.
- Мне надо... Я ненадолго. Мыться пойду к Софье Лазаревне. Глеб, а почему ты все-таки не пошел в летную школу? Был бы сейчас герой летчик!.. Ладно, Глеб.
Жди меня, и я вернусь. Шучу, Глеб, не жди. Я пошла. Приду не скоро.
- Она что, напилась? - невозмутимым голосом спросил Глеб.
- Я вас целую,- сказала Аня, посылая Глебу воздушный поцелуй.
- Ты что же так поздно? Давай...- Софья Лазаревна усадила Аню на табуретку и закрыла дверь на ключ.- Через час ранбольные пойдут мыться.
- Пешком шла. В трамвай никак.- Аня проворно расплела косы.- С завтрашнего дня - на завод направили. Рабочую карточку дадут.
- Рабочую - это хорошо. Поближе сядь.
Софья Лазаревна помешала деревянной палочкой в банке с бурой маслянистой жидкостью.- Сейчас намажемся...
- А она отмоется?
- Отмоется, если хорошо промоешь.- Зажатым в пинцет тампоном она тщательно намазала Ане голову, накрыла компрессной бумагой и слегка забинтовала. Взглянула на часы.- Теперь сиди.
- Просто сидеть?
- Погоди,- Софья Лазаревна выдвинула ящик стола и достала растерзанную, засаленную книжку.- Вот. Что-то вроде Чарской...
Аня наугад открыла книгу:
"...Судьба ведет нас к разрыву,- твердо сказал граф.- У вас нет снисхождения к моей беззащитности...- прошептала она..."
- Сиди читай, никому не отвечай. Я запру тебя.- Софья Лазаревна взяла со шкафа ключ.
...Разбудила Аню Софья Лазаревна. Возле нее стояла маленькая кособокая старушка, в белом халате.
- Хорош-а-а-я...- сказала старуха, продолжая разговор с Софьей Лазаревной.
-- Анечка, Анфиса Григорьевна пойдет с тобой мыться. Ты ее слушайся специалист. Ты уж проследи, Анфиса Григорьевна, чтобы девочка промыла голову. Набрала...
- Сползу-ут,- махнула рукой старушка.- Пошли, голуба. Племянница-то у тебя, Лазаревна, малинка. Только непохожая: беленькая, в конопушечках, а ты как грач носатый.
- Идите, идите, а то сейчас повалят!
- Слышь, Лазаревна, а этот из семнадцатой, Лешка, опять убег вчера,- в дверях сообщила Анфиса Григорьевна.- До утра где-то обретался. Такой уж парень...
- Идите, идите!
- ...Убег,- продолжала Анфиса Григорьевна.- И ведь с третьего этажа! Вот он... на помин легкий!..
Навстречу им, прихрамывая, шел парень, пижама болталась на нем, как на пугале: при ходьбе он чуть подергивал головой.
- Бабка! Ты ее мой и прямо ко мне в семнадцатую!- весело сказал он.
Тебе не девку, тебе ремня хорошего! Лечиться прислали, а ты бегаешь... Тебе, Лешка... ,
- Э-э, девка-то у тебя контуженая, не пойдет,- разглядывая Аню и не обращая внимания на ругань, сказал Лешка.
-----Сам ты контуженый! - фыркнула Аня.
- Нормальная! - констатировал Лешка и снова дернулся.- А чего ж головка? - Он повел носом... - Э-э-э, да она у тебя вшивая!..
Аня покраснела.
- Бабка! Мне сегодня Иван Владимирович мыться разрешил! Помоешь?
- Через час приходи. Понял? - Анфиса Григорьевна погрозила парню пальцем: - Пройти дай! Лешка отодвинулся.
- Бежит маленький вошонок, а за ним большая вошь,- донеслось сзади. Их на тройке не поймаешь. И дубинкой не убьешь!
Аня засмеялась. Но не обернулась.
Баня госпитального санпропускника была совсем ма-. ленькая: помывочная комната да закуток места на че-тыре.
- Ты пока не развязывай, пока тело три, головка пускай попреет... Да-да, так и мойся.
Пока старуха раздевалась, Аня набрала шайку горячей воды и вылила на себя. И снова подставила шайку под кран.
- Шайку-то ополосни, мало ли... - заворчала Анфиса Григорьевна, но Аня уже вылила на себя и вторую.
- Хо-рошо-о-о...
- Ну, хорошо, так и ладно... Трись пока, я тебе потом голову вымою... А то не промоешь как надо...
Аня намылилась раз, намылилась два и взялась мылиться третий раз, но тут Анфиса Григорьевна отняла у Нее разбухшую мочалку.
- Все, девка, чище не будешь. Дальше уж баловство одно.- Она сдернула с Аниной головы повязку.- Наги-най, ниже нагинай, чего не гнесся?
- Я гнусь,- просипела Аня, стараясь не хлебнуть из шайки.
Наконец Анфиса Григорьевна отдала Ане обмылок.
- Ну вот. Теперь сама.
Второй раз мылилось лучше, и на голове получилась Целая шапка пены.
- Глеб, судьба ведет нас к разрыву! - блаженно бормотала Аня, барабаня пальцами в мыльной пене.
Анфиса Григорьевна ткнула ее. Аня повертела в ухе, чтобы хоть что-то услышать сквозь пену, и спросила:
- Чего?
- Заговариваешься...- строго сказала старуха.- Разрыв какой-то...
- Больше не буду! - прокричала ей Аня.
- У вас нет снисхождения к моей беззащитности, Глеб.- "Ой, опять, наверное, вслух",- подумала Аня. Сквозь лену ничего слышно не было, хотя Анфиса Григорьевна что-то кричала ей и дергала за руку.- Это я так...успокоила Аня старуху.- Я не спятила.
Она намылила голову и третий раз и как можно более красивым голосом, с выражением произнесла:
- Нет, Глеб Вахмистров, я никогда не стану вашей!- Сунула намыленную голову в шайку с водой и трясла ею там, пока хватило дыхания.
Анфиса Григорьевна что-то кричала ей, дергала ее за руку, даже шлепнула по заду.
Наконец Аня высунулась из шайки и села на лавку. Кровь стучала в висках, в ушах стоял шум, похожий на оживленный сбивчивый разговор. Аня не спеша закрутила волосы в узел. И открыла глаза.
Анфиса Григорьевна что-то выкрикивала и костлявой рукой с зажатой в ней мочалкой указывала на дверь. Аня повернулась.
