Ирина Грекова - На испытаниях
И вдруг он увидел в воде двух совсем маленьких беленьких мальчиков года по три, по четыре, не больше. Мальчики хлопотали то по пояс, то по плечи, то по самую шею в воде, присаживались на корточки, подныривали, шлепали ладошками, что-то кричали. Почему-то они купались одетые. Под солнцем мокро и ярко сверкала красная с синим, пестрая кофточка одного. Другой был одет скромнее - в голубой маечке. За плечами у первого висело ружье. Так и купался с ружьем.
Генерал Сиверс обратился к вознице:
- Послушайте, это ваши дети?
- Наши, наши, - с удовольствием ответил возница. Он выпрямился, рукавом обтер коричневое лицо. С усов у него капало.
- А зачем же они купаются вот так, в одежде? Да еще с ружьем?
- Айв самом деле, зачем?
- Так это я вас спрашиваю.
- А я вас.
"Хорошо все-таки без формы, - подумал Сиверс, - разве он так бы со мной разговаривал, будь я в форме?"
- Послушайте, - сказал он, - это все-таки не дело - таких маленьких ребят пускать одних в воду. Хорошо здесь, у берега, мелко. Зайдут дальше утонут.
- И очень просто - утонут, - радостно согласился возница, глядя на детей из-под широкой черной ладони. - Три шага - и по шейки, а там с ручками, ей-богу. Только пузыри буль-буль - и все.
- Тьфу, черт, - рассердился Сиверс, - что же вы за ними не смотрите?
- А чего смотреть? Не моя забота. Чужая-то спина не чешется.
- Так вы же мне только что сказали, что это ваши дети?
- А то не наши? Самые наши дети...
Тут только Сиверс заметил, что возница пьян, и порядочно. Придется самому заняться детьми.
- А ну-ка, орлы, - крикнул он, - вылезайте на берег, живо!
Две белобрысые головенки - чуть повыше и чуть пониже - повернулись к нему. У той, что пониже, были ярко-голубые глаза и брильянтовая капля на кончике носа.
- Не, не пойдем, - сказал маленький. - Мы тута играем.
- Во неслухи, - сказал возница, забираясь на облучок. - Я уж звал нейдут. Таким одна дорога - тюрьма.
- Сейчас же на берег, кому говорю! - крикнул Сиверс.
Головы снова повернулись, как винтики.
- Но, паразитка! - крикнул возница, хлобыстнул лошадь кнутом и стал выезжать на дорогу. Бочка подрагивала, роняя воду.
- Чего ты с ними начинаешься? - спросил возница. - Брось их к лешему, айда со мной, к Ною.
- К какому Ною? К праотцу?
- Ты что. Ноя не знаешь?
- Не знаю.
- Пустой человек. Ноя не знает, - махнул рукой возница и отъехал.
Генерал Сиверс остался на берегу. Что поделаешь? Придется вытаскивать этих огольцов. Смерть не хочется лезть в воду. Может, словами их приманить?
- Эй ты, в красной кофточке! Как тебя зовут?
- Сережа, - ответил маленький.
- Ты что же, один сюда пришел?
- Не, я с Сережей.
- Ничего не понимаю! Кто из вас Сережа? Ты или он?
- Я Сережа. И он Сережа.
- Так вот. Сережа с Сережей, сейчас же вон из воды, а то силой вытащу.
- А я тебя застрелю, - сказал Сережа поменьше.
- Ну вот, и сразу застрелишь, - грустно сказал генерал Сиверс. - Это же превышение предела необходимой обороны.
- Какой обороны?
- Не слушай, это я так, для моциона языка. Да ты, наверно, из ружья и стрелять-то не умеешь.
- Фиг, врешь, умею.
- И со звуком?
- Пу! - крикнул Сережа.
- Ну, это что за звук. Скучно мне даже слушать тебя, братец ты мой.
- А ты с большим звуком стрелять умеешь? - заинтересовался Сережа.
- И с каким еще! Слышал, недавно ударило? Это мой был звук. Я умею стрелять из самой большой пушки, какая есть.
- Ты что же, солдат?
- Нет, генерал.
- Врешь. Генерал - он большой такой, золотой, красный, а ты серый.
Сиверс вздохнул и согласился:
- Я серый.
Тут неожиданно раскрыл рот Сережа побольше и спросил басом:
- А из пакеты ты умеешь?
- Это он говорит "пакета" вместо "ракета". Смешно? - сказал Сережа поменьше.
- Не смешно, - строго ответил Сиверс. - И вообще довольно демагогии. Живо из воды, поняли?
- Все равно я тебя не боюсь, - храбро заявил Сережа-маленький.
- Господи, согрешишь тут с вами.
Генерал Сиверс разулся и полез в воду. Было мелко, до колен, брюки он подвернул и почти не замочил. Мальчики довольно послушно дали ему руки и вышли на берег. С обоих обильно текла вода. Сиверс снял с них одежонку и неумело, по-мужски, выжал. Как их вести, голыми, что ли? Он подумал и надел на мальчиков трусы, а майку и кофточку дал им в руки - нести. Какие разные ребята! Сережа побольше - крепенький, укладистый, как туго набитый тючок. Сережа-маленький - розовый, голубоглазый, похожий на новенькую перламутровую пуговицу.
- А ружье? - спросил маленький.
Сиверс надел ему ружье на прохладное молочное плечико.
- За мной, орлы!
Мальчики доверчиво подали ему маленькие холодные руки.
- Фу, до чего перекупались! Пошли домой. Где вы живете?
- На белом свете, - ответил Сережа-маленький.
- Остроумно, но неопределенно. Покажи пальцем, где ты живешь.
- Там, - махнул Сережа маленький по горизонту. - Где кустья.
"Кустьев" нигде не было видно. Генерал Сиверс подумал, вздохнул и двинулся по дорожке направо. Маленькие холодные руки лежали у него в руках, как влажные камешки.
- Знаешь, - говорил Сережа поменьше, - я тоже умею из ракеты. Я все умею. Когда буду большой, я всех постреляю.
- Ну уж и всех. Это ты брось.
- Вот увидишь, постреляю.
- Остается надеяться, что я до этого не доживу. Слушай, ты, будущий мировой убийца, как твоя фамилия?
Сережа подумал, огорчился и сказал:
- Забыл.
- Зайцев его фамилие, - вдруг сказал Сережа побольше. - А мое - Иванов.
- Ай да Сережа, - похвалил его Сиверс. - Умница!
- А он совсем не умный, - ревниво сказал маленький. - Он букву "рэ" не говорит. Знаешь, как он говорит? "Волона кличит кал!" Смешно?
- Я уже тебе сказал: не смешно. Не следует смеяться над недостатками своих ближних.
Внезапно Сережа-маленький остановился и протянул Сиверсу свою мокрую кофточку.
- Ты чего?
- Не могу больше нести кофту. Она тяжелая.
- Что же с тобой делать, братец? Давай понесу.
Навстречу шел офицер.
- Сережа, это не твой папа?
- Дай посмотрю. Нет, не мой.
- Послушайте, майор, - крикнул Сиверс, - вы не знаете, чьи это дети?
Майор остановился, несколько задетый бесцеремонностью обращения, и равнодушно оглядел ребят.
- Этого не знаю, а тот, поменьше, как будто полковника Нечаева внук, начальника штаба. А откуда вы их взяли?
- В воде нашел.
Майор засмеялся:
- Ведите скорей домой, их, верно, ищут.
- А где он живет, наш Нечаев?
- Вон там, в домах начсостава.
Сиверс поблагодарил и повел мальчиков в указанном направлении.
- У меня нет папы, только мама, - рассказывал Сережа-маленький. - У меня был папа, даже два, а теперь ни одного не осталось.
- А мама здесь?
- Не, уехала в Москву. На самолете.
- Ты что же, с дедушкой живешь?
- Больше с бабушкой. Бабушка мне эту кофту пошила, которую ты несешь.
Мокрая кофта прохладно висела на согнутом пальце генерала.
- Тебе не холодно? - спросил он.
- Не, тепло. Ведь мы идем на юг.
- Откуда ты знаешь?
- Я все знаю. Есть юг и север. На юге жарко, на севере холодно. А еще есть восток и запад, там средне, не жарко, не холодно, просто тепло.
- Да ты, брат, образованный!
- Я все знаю. Вот мама у меня глупая. Не очень, а так, немножко глупая. Я ей говорю, а она не слушает. Я спрашиваю: "А машины кверх ногами ходят?" А она говорит: "Ходят". А сама плачет. Смешно?
- Я уже говорил: не смешно.
Сережа примолк, а потом сказал:
- У меня жена и пять детей. Я их не бросил.
Вокруг дома начсостава, как грибы на опушке, разрослись деревянные бараки, покосившиеся, сумрачные, с антеннами на крышах. Из одного барака выбежала женщина лет тридцати, растрепанная, в пестрой юбке. Она метнулась к ним, как птица, упала в пыль и крепко обхватила Сережу побольше:
- Сереженька, куколка моя, ягодка ненаглядная, нашелся, родной.
Она плакала, резко мотая сухими мятыми волосами.
- Вы за ним лучше смотрите, - сказал Сиверс.
- Ой, гражданин хороший, вас-то я и не заметила! Это вы их привели? Где ж вы их разыскали?
- В реке.
Женщина побледнела и встала, отряхивая юбку.
- В реке? Надо же! Это все Зайцев, его так к воде и тянет! Говорила я тебе, - накинулась она на своего Сережу, - не ходи с этим бандитом! Он тебя хорошему не научит. Это есть бандит.
"Бандит" скромно стоял, глядя на свои маленькие ноги.
- В реке! Это подумать! Другой раз насовсем утонут! Нет, я его под замок, запру начисто, пусть дома посидит, уголовник! А вас-то чем благодарить? Разве что пол-литра есть... Интересуетесь?
- Непьющий.
- А зовут-то вас как, вы меня простите?
- Александр Евгеньевич.
- Век буду вас помнить, Александр Евгеньевич! А может, зайдете? Не водочки, так чайку? Не прибрано только у нас, вы уж извините...
- Нет, спасибо. Мне еще надо этого вот архаровца довести. Где он живет?
- А вот, аккурат где агитпункт. Лучше давайте я вас провожу.
- Не беспокойтесь.
