Феликс Кривин - Фантастика-буфф
Писатель и издатель продолжали разговор, начатый по дороге.
- Зачем придумывать жизнь, если она достаточно хороша не придуманная. И достаточно плоха не придуманная. Все равно не придумаешь лучше и хуже, чем есть.
- Вы правы, Рокгауз... я как раз об этом писал...
- Преступление и наказание, - продолжал издатель, не слыша писателя, их столкновение, борьба между ними. Когда преступление, совершившись, бежит, а наказание его преследует, собирая по дороге следы, отпечатки пальцев я прочие улики. Когда наказание устраивает засаду, а преступление отстреливается, вырывается и снова бежит, а наказание, оценив обстановку, разрабатывает новый план преследования...
- Помните, я писал... - опять заикнулся писатель.
- Ничего я не помню. И ничего знать не хочу. У инспектора Хоста сюжетов целый шкаф, из этого можно сделать такую литературу! А что делают? Нет, вы только посмотрите, что делают! Взять хотя бы этот ужасный роман "Солнце под землей". На остывающей звезде возникает жизнь, для которой единственный источник тепла - эта самая полузвезда-полупланета. Тепло идет из подземелья, а над головой солнца нет, и потому все жители слепы. Но это им не мешает. Наоборот. Они достигают вершин разума, потому что они не глазеют по сторонам, а занимаются самосозерцанием.
- Значит, они и книг не читают? - поразился Дауккенс.
- В том-то и дело, что нет. У них там другие средства информации. И они достигли всеобщего благополучия, потому что никто не видит, что происходит вокруг. Но постепенно планета их остывает, это грозит им гибелью, и они решают воспользоваться внешним источником тепла - какой-нибудь неостывшей звезды или целого созвездия. Они давно научились управлять полетом своей планеты, и они направляют ее к самой горячей звезде.
- Мне это нравится, - сказал майор Стенли. - Я бы сам с ними полетел.
- Но они не учли одного; тепло звезды непременно сопровождается светом. А им нужно было только тепло, чтобы спокойно греться и по-прежнему не видеть, что происходит вокруг. И когда они прилетели к звезде, которая стала для них солнцем, они не выдержали света и жизнь на их планете оборвалась.
- И на этом роман кончается? - спросил писатель Дауккенс, критически оценивая сюжет.
- Автор говорит, что впоследствии на этой планете возникли новая жизнь и новая цивилизация, рожденные солнцем в потому не представляющие себе тепла без света. Как бы ни было жителям этой солнечной планеты тепло, они непременно тянутся к свету. Потому что у них есть глаза и они хотят видеть все, что происходит вокруг.
- А что это за планета? - поинтересовался майор. - Она случайно не имеет отношения к Альдебарану?
- Разве вы не догадались? Эта планета - Земля. Представляете? Земля! А между тем о Земле у нас совершенно другие сведения.
Да, чего только не придумают эти фантасты. Мало им настоящего, им подавай другие времена. А почему, скажите, не писать о настоящем? В прошлом были свои писатели, в будущем будут свои писатели, а вы живете в настоящем, вот в пишите о настоящем. Этой мысли придерживался издатель Рокгауз, и писатель Дауккенс был с ним совершенно согласен. Был с ним согласен и коммерсант Борвик, который ни из прошлого, ни из будущего не мог извлечь того, что извлекал из настоящего. И только майор Стенли имел несколько другой взгляд: ему очень пришлось по душе, что население оседлало свою планету и понеслось на ней, как на каком-нибудь броневике или танке штурмовать далекое Солнце, в миллион раз большее нашей Земли. В этом был настоящий боевой задор и презрение к превосходящим силам противника.
- Почитать бы эту книгу, - сказал майор Стенли. У него давно уже не было этого желания - почитать.
За соседним столиком расположились две дамы. Это было не страшно, потому что вряд ли пришельцы могли оказаться женщинами, но разговор двух дам моментально вытеснил все окружающие разговоры, и пациентам доктора Фрайда пришлось замолчать.
- Дорогая мисс Стерлинг, - говорила дама постарше (что она, однако, никак не подчеркивала), - за те несколько часов, что мы с вами знакомы, я не перестаю удивляться вашей смелости. Я бы ни за что не решилась переступить порог этого заведения.
- А я переступала, миссис Фунт, и не раз. Мы здесь бывали с вашим мужем.
- Ах, этот мистер Фунт! Хорошо еще, что он был здесь с вами, а не с кем-то чужим.
- Кто его знает. За этим мы сюда и пришли - поглядеть, не бывает ли он здесь без нашего ведома.
- Мисс Стерлинг, как вы можете! До такой степени не верить человеку!
Издатель Рокгауз хотел высказать своим собеседникам очередное соображение, но оно прозвучало так:
- Миссис Фунт, не будьте так наивны!
Голос мисс Стерлинг бесследно поглотил голос издателя.
Майор Стенли, чтобы не быть невольным свидетелем постороннего разговора, решил принять в нем участие. Он подошел к соседнему столику и, щелкнув каблуками, представился:
- Майор Стенли!
- Боже, как приятно! - воскликнула мисс Стерлинг. - Неужели майор? А выглядите вы прямо генералом.
- Кгм! - сказал майор Стенли. - В любом чине готов вам служить.
- Вы слышите, миссис Фунт? Нам будет служить майор! Садитесь с нами, майор! - мисс Стерлинг указала место рядом с собой и крикнула сидящим за соседним столиком: - Джентльмены, вам придется обойтись без майора.
Таким образом армия осталась без генерала, а генерал приобрел новую армию.
При всех этих военных перемещениях бар "Звездочка" продолжал жить своей лихорадочной мирной жизнью, и часы, которые били здесь только полночь, не были услышаны никем, кроме двух незаметных джентльменов, примостившихся в самом дальнем и темном углу. И тогда эти двое вышли на середину зала, коснулись пальцами пола, что, видимо, должно было означать приветствие, и провозгласили:
- Жители Фомальгаута приветствуют жителей Земли!
Официанта вынесли сразу. Буфетчик остался лежать за стойкой, обхватив руками вечернюю выручку.
11. ЗАКОН ЕСТЬ ЗАКОН
Нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы явиться домой именно в тот момент, когда жена распивает вино с неизвестным джентльменом, но нужно быть Шерлоком Холмсом вдвойне, чтобы с первого взгляда понять, что здесь ровно ничего предосудительного не происходит. В этом смысле инспектор Хост оказался на высоте.
- Добрый вечер, - сказал он любезно, - извините, что заставил ждать.
- Это мистер Уатт, дорогой.
- Очень приятно. Постойте, постойте... Не тот ли вы Уатт?..
- Нет, милый, это вовсе не тот Уатт. Тот был Джеме, а этот Гарри.
- Я, естественно, имею в виду не Джемса, а именно Гарри. Не вам ли принадлежит роман "Последние люди вселенной"?
- От инспектора полиции не скроешься.
Да, оказывается, напечатав роман, от инспектора полиции не скроешься. Тем более, что это был такой роман...
Пульсирующая вселенная после многих миллиардов лет расширения сжимается, и жизнь на ней должна исчезнуть. Любая жизнь, во всех ее проявлениях. Спасения искать негде, потому что из вселенной не выпрыгнешь. Терпящие бедствие и мечущиеся по вселенной представители разума разных планет и галактик сбились в кучу на космическом островке, которому предстоит быть раздавленным вместе с ними. И вот, стремясь хоть что-то спасти от гибнущих цивилизаций, они отправляют послание в будущее. Ведь пройдут еще миллиарды лет, вселенная снова начнет расширяться, на ней возникнет жизнь, и придется начинать все сначала. Быть может, тем, будущим разумным существам пригодится опыт прошлого... Во второй части романа вселенная снова живет, но никто не может прочитать послания. Оно, закодированное в атомах всех известных в то время элементов, носится по вселенной, и новая жизнь дышит и живет им, не подозревая, что питается прежней жизнью. И чтобы прочитать послание, нужно остановить жизнь во вселенной.
- Мне понравилось, что послание погибшего разума все же дошло, хотя прочесть его оказалось невозможным, - сказал инспектор Хост.
- Новый разум не любит жить старым разумом.
- Но все-таки он им живет незаметно для себя. Это мне нравится. Прямые показания никогда так много не говорят, как различные оговорки, недомолвки, умолчания... А над чем вы сейчас работаете, извините за банальный вопрос?
- Сейчас я - человек из машины. Из той самой машины, которую вы заказывали.
- Из НФД-593?
- Да, инспектор. Меня посадили в нее, потому что она должна была мыслить.
- А разве без вас она мыслить не могла? Н.Ютон меня заверял...
- Н.Ютон порядочный человек, и он с удовольствием изобрел бы для вас механического сыщика, но он просто не может этого сделать.
- Почему?
- Потому что он не изобретатель.
- Вот тут уже вы ошибаетесь, мистер Уатт. Н.Ютон изобрел усилитель интеллекта, который, кстати, уже морально устарел, и теперь Н.Ютон изобретает новый, более совершенный.
- И даже уже изобрел. В романе "Планета сверхразума".
- В романе? Не может быть! Я не читал этого романа.
- У Н.Ютона нет напечатанных романов, у него пока только написанные.
