Антон Чехов - Том 25. Письма 1897-1898
2120. М. П. ЧЕХОВОЙ
29 сентября (11 октября) 1897 г. Ницца.
29 сент., вечер.
Только что принесли заказное письмо, но — о, ужас! — ты прислала один рецепт на мазь и другой с подписью д-ра Маркова, я же просил рецепт на очки, подписанный д-ром Радзвицким*.
Поищи пожалуйста.
Послезавтра уезжает в Париж Соболевский с тем, чтобы к 5–6 октябрю вернуться в Москву. Он привезет тебе письмо*, которое получишь через Ваню. В Ницце тепло и даже не пахнет осенью. Когда А<лександра> А<лександровна>* тронется в Париж, то пусть даст знать. Будь здорова. Nice, Pension Russe. Всё обстоит благополучно. Нового ничего нет. Поклон нашим. Очень рад, что Андрей старается; за это я пришлю ему подарок*.
Твой Antoine.
На обороте:
Марии Павловне Чеховой.
Лопасня, Москов<ской> губ. Russie via Moscou.
Чехову И. П., 29 сентября (11 октября) 1897*
2121. И. П. ЧЕХОВУ
29 сентября (11 октября) 1897 г. Ницца.
Посылаю тебе билет всемирной выставки 1900 г. Пусть Соня переведет, ты узнаешь, что пользуешься во всё время выставки большими правами и, кроме того, начиная с тиража 25 окт<ября> этого года (смотри liste des tirages[15]) до 25 окт<ября> 1900 года, ты по 6 раз в год будешь рисковать выиграть 100 или 500 тысяч франков. Это билеты солидные, гарантированные франц<узским> правительством. Твой номер я записал и буду следить и, если выиграешь хоть 100 франк<ов>, телеграфирую.
Посылаю кое-какие пустяки. Тебе галстуки и носки. Кнопки отдай Маше. О получении уведомь. Мой адрес: France, Nice, Pension Russe, à Mr. Antoine Tchekhoff.
Билета не потеряй. Помимо возможности выиграть и разных льгот на время выставки, он в 1900 г. будет стоить дорого.
Карты отдай мамаше.
Всё обстоит благополучно. Я здоров. Поклон Соне и Володе. Жму руку.
Твой А. Чехов.
Суворину А. С., 1 (13) октября 1897*
2122. А. С. СУВОРИНУ
1 (13) октября 1897 г. Ницца.
1 окт.
Относительно Горева Вы не совсем правы*. Из пяти раз один он играет очень хорошо, даже замечательно. У него нехорошая манера поднимать плечи и выстреливать фразы, но у него способность — иногда, в некоторых пьесах, возвышаться до такого нервного подъема, на какой неспособен ни один русский актер; бывает он хорош особенно при хорошем ансамбле, когда около него и другие играют хорошо.
В Ницце я живу в русском пансионе. Комната довольно просторная, с окнами на юг, с ковром во весь пол, с ложем, как у Клеопатры, с уборной; обильные завтраки и обеды, приготовляемые русской поварихой* (борщ и пироги), такие же обильные, как в hôtel Vendôme, и такие же вкусные. Плачу по 11 фр<анков> в день. Здесь тепло; даже по вечерам не бывает похоже на осень. Море ласково, трогательно. Promenade des Anglais[16] весь оброс зеленью и сияет на солнце; я по утрам сижу в тени и читаю газету. Много гуляю. Познакомился с Максимом Ковалевским, бывшим моск<овским> профессором, уволенным по 3-му пункту*. Это высокий, толстый, живой, добродушнейший человек. Он много ест, много шутит и очень много работает — и с ним легко и весело. Смех у него раскатистый, заразительный. Живет в Beaulieu в своей хорошенькой вилле. Тут же и художник Якоби, который Григоровича называет мерзавцем и мошенником, Айвазовского — сукиным сыном, Стасова — идиотом и т. д. Третьего дня обедали я, Ковалевский и Якоби и весь обед хохотали до боли в животе — к великому изумлению прислуги. Часто ем устриц.
Морозова пишет, что в Биаррице холодно*; был даже мороз. В Париже прекрасная погода — судя по «Figaro». Если Вы поедете в Париж*, то и я туда поеду. Только, по-моему, Вам следовало бы сначала приехать в Ниццу погреться, а потом уж вместе поехали бы в Париж. В Ницце, повторяю, тепло и очень хорошо. Сидеть на набережной, греться и смотреть на море — это такое наслаждение.
Поклон и привет от всего сердца Анне Ивановне, Насте и Боре. Всего хорошего! На странное ощущение в ногах не обращайте внимания. У Вас организм очень здоровый.
Nice, Pension Russe.
Ваш А. Чехов.
Скучно без русских газет и без писем.
Чехову И. П., 2 (14) октября 1897*
2123. И. П. ЧЕХОВУ
2 (14) октября 1897 г. Ницца.
2 окт.
Брате Иване, я просил В. А. Морозову, которая теперь в Париже, доставить тебе мое письмо с одним весьма интересным документом*; и этак около 11–12 октября к тебе придут ее младшие дети или кто-нибудь из них. Если дети придут с гувернанткой, то в благодарность за исполненное поручение поводи их по классам и покажи им того жирафа, который стоит в шкафу.
Твое открытое письмо своевременно было доставлено мне из Биаррица. Соню и Володю благодарю за поклоны и в ответ кланяюсь им нижайше.
Нет ли чего нового?
Мне живется пока нескучно, еще не надоело. В Ницце тепло; хожу без пальто, в соломенной шляпе. Кусаются комары. Вообще недурно, но как-то совестно ничего не делать.
Жизнь здесь дешевая. Так, большая порция бифштекса или росбива стоит, на наши деньги считая, 37 коп., большой сифон зельтерской воды 10 коп., чашка кофе 10 коп., новые брюки около 3 руб.; на чай дают лакеям от 1½ до 5 коп. Одним словом, человек среднего достатка может прожить здесь месяц за сто рублей роскошно.
Ну, будьте здоровы и благополучны. Пиши. Мой адрес: France, Nice, Pension Russe, à M-r Antoine Tchekhoff. В Ницце я проживу долго; должно быть, не менее месяца.
Твой А. Чехов.
Вчера я видел, как около училища школьники играли в мяча, по-видимому, в беглого. С ними были учитель и поп. Игра была шумная, как когда-то в Таганроге, и поп бегал взапуски, не стесняясь присутствием посторонних.
За границей стоит пожить, чтобы поучиться здешней вежливости и деликатности в обращении. Горничная улыбается, не переставая; улыбается, как герцогиня на сцене, — и в то же время по лицу видно, что она утомлена работой. Входя в вагон, нужно поклониться; нельзя начать разговора с городовым или выйти из магазина, не сказавши «bonjour». В обращении даже с нищими нужно прибавлять «monsieur» и «madame».
Чехову Ал. П., 3 (15) октября 1897*
2124. Ал. П. ЧЕХОВУ
3 (15) октября 1897 г. Ницца.
3 окт.
Бедный родственник! В то время как я живу в Западной Европе с аристократами и кушаю устриц и тюрбо, ты должен есть чечевицу и помнить, кто ты есть. Я в Ницце и проживу здесь, должно быть, долго, имея своим адресом Nice, pension Russe. Насчет Алжира* еще ничего не решено и пока в нем не представляется надобности. В Ницце тепло, благорастворение, кусаются комары. Всё бы хорошо, но одолела праздность; ходишь-ходишь, сидишь-сидишь и поневоле начинаешь быть хорошего мнения о физическом труде. Много русских. Приходится много есть, много говорить.
Так как на казенной сцене идет мой «Иванов»* (однофамилец <…> кактуса*), то опять для тебя представляется возможность получить мои деньги и растратить их. Этак после 5–6 представлений я пришлю тебе доверенность, которую напишет здешний вице-консул, дряхлый старец*, до того дряхлый, что на лысой голове его видны отчетливо швы черепа.
Ты пишешь, что Н<аталья> А<лександровна> мажет себе глотку иодом с глицерином. Имей в виду, что глотка очень чувствительный инструмент, она очень скоро привыкает к помазываниям и полосканиям. Лучшее средство от катара глотки это общее лечение, а также бросить курить, не пить горячего, не дышать воздухом, содержащим пыль, и говорить по возможности мало.
Из дома получаю письма. Пишут, что твой Николай был в Мелихове.
Пиши, буде охота. Если попадется на глаза номер газеты, который покажется почему-либо интересным, то пришли, прилепив к нему 2-х коп. марку. Здесь есть только «Нов<ое> вр<емя>» и Рус<ские> вед<омости>» — первое в читальне игорного дома Монте-Карло, вторые присылаются мне из Москвы.
Не приедешь ли на святках в Ниццу? В декабре здесь бывает летняя погода. Жизнь дешевая. Кстати же, ты еще ни разу не был за границей и не знаешь, какие здесь градоначальники и торговые депутаты.
Будь здоров и кланяйся Н<аталье> А<лександровне>, Антону и Мише. Не забывай моих благодеяний и пиши.
Твой А. Чехов.
Чеховой Е. Я., 4 (16) октября 1897*
2125. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
4 (16) октября 1897 г. Ницца.
