Иван Гончаров - Том 1. Обыкновенная история
Непонимание революционно-демократического движения, ошибочные идейные позиции писателя в 60-е годы нанесли большой ущерб последнему крупному художественному творению Гончарова.
В последней части романа образ Веры, тоскующей и вместе с тем «выздоравливающей» от своего «безумия», тянущейся к Тушину, становится тенденциозным, утрачивает свои реалистические черты. Подчиняясь своим консервативным настроениям, Гончаров отступает от жизненной правды.
Однако во многом роман «Обрыв» до сих пор сохраняет большую познавательную и художественную ценность. В нем правдиво запечатлены картины жизни русской дореформенной провинции. Главный интерес «Обрыва» не в теме Волохова. Это произведение исполнено серьезной критики дореформенного барского быта, бесплодного либерализма, теории «искусства для искусства».
В молодом поколении, изображенном в романе, центральным является не образ Марка Волохова, а образ Веры, воплотивший гуманные стремления, нравственную чистоту и силу передовой русской молодежи.
«Этот роман – была моя жизнь, – писал Гончаров об „Обрыве“. – Я вложил в него часть самого себя, близких мне лиц, родину, Волгу, родные места, всю, можно сказать, свою и близкую мне жизнь. Пересказывая этот роман Тургеневу, я заметил, что, кончив „Обломова“ и этот роман… я кончу все, что мне на роду написано, и больше ничего писать не буду».
VIIIВ последние два десятилетия жизни Гончаровым нередко овладевали тяжелые душевные настроения. Он вел все более замкнутый образ жизни в Петербурге в небольшой квартире на Моховой. Среди его немногих знакомых были А. В. Никитенко, поэт А. Н. Майков, известный судебный деятель А. Ф. Кони, М. М. Стасюлевич, редактор «Вестника Европы».
После «Обрыва» Гончаров почти не возвращался к художественному творчеству. Как свидетельствует сам писатель, это в значительной степени объяснялось тем, что многое в русской жизни 70-80-х годов ему было неясным. Из немногочисленных и небольших художественных произведений Гончарова этих лет следует отметить очерк «Слуги старого века» и рассказ «Литературный вечер». В первом Гончаров обращается к прошлому, художественно варьируя образы Евсея из «Обыкновенной истории», Захара из «Обломова». «Слуги старого века» – зарисовки старинного домашнего быта, связанные с воспоминаниями писателя. Демократическая критика справедливо отметила, что очерки проникнуты тенденцией к идеализации тех патриархальных отношений в старой поместной провинции, которые писатель в свое время обличал в «Обломове». В «Литературном вечере» Гончаров, иронически освещая реакционные эстетические позиции и вкусы участников одного из великосветских литературных салонов столицы в 70-е годы, вместе с тем, рисуя «нигилиста» Крякова, резко и необоснованно нападает на демократическую эстетику и критику.
Особый цикл произведений Гончарова, написанных им в последний период жизни, составили воспоминания писателя, посвященные детским («На родине») и юношеским («В университете») годам. Консервативные настроения, владевшие Гончаровым в конце его жизни, отразились в этих воспоминаниях идеализацией далекой старины.
Однако в 70-е годы, в период нового общественного подъема в России, Гончаров, обращаясь к прошлому, видел в нем и то, что составляло славу и гордость национальной культуры и сыграло плодотворную роль в духовном развитии и литературной деятельности самого писателя.
Как бы в противовес враждебному выпаду Достоевского против Белинского на страницах реакционного «Гражданина» в 1873 году, Гончаров в 1874 году пишет свои «Заметки о личности Белинского».
До конца своей жизни Гончаров с глубоким уважением относился к Белинскому. Его заметки с большой теплотой и сочувствием рисуют облик великого критика, человека исключительной скромности, прямоты, честности и принципиальности во взглядах. Гончарова всегда поражали в Белинском необыкновенная страстность и самоотверженность в творческом труде, в отстаивании своих взглядов «в борьбе со всем враждебным». «Без непрерывной работы, без этого кипения и брожения вопросов и мнений, вне литературной лихорадки – я не умею представить себе его», – замечает Гончаров.
В оценке общественного значения и идейного содержания деятельности Белинского Гончаров допускает ошибки, обусловленные взглядами самого писателя в эти годы. Гончаров наделяет Белинского чуждыми ему реформистскими настроениями, ставя его и Герцена в один ряд с либералом Грановским, объясняет преждевременную смерть великого революционного демократа особенностями его страстной, «горевшей» натуры, забывая о страшной атмосфере николаевского режима, убившей Белинского. Но Гончаров правильно видит в Белинском неустанного борца за новое, вся сила ударов которого «была направлена не на то, чтобы отстоять прошлое и существующее, а чтобы завоевать новое, не охранить, а разрушить, чтобы добыть какую-нибудь новую или расширить уже существующую свободу». Гончаров отмечает у Белинского постоянное его влечение к идеалам свободы, правды, добра, человечности и видит в нем не только критика, литератора, а трибуна. «С какой умственной и. нравственной тьмой надо было бороться, в каком застое покоилась масса, перед которой он проповедывал, – пишет Гончаров о значении Белинского как публициста. – Крепостное право лежало не на одних крестьянах – и ему приходилось еще оспаривать право начальников – распоряжаться по своему произволу участью своих подчиненных, родителей – считать детей своей вещественной собственностью и т. д. – и тут же рядом объяснять тонкости и прелесть пушкинской и лермонтовской поэзии». В этом сочетании острой литературной критики с борьбой против крепостнической морали и нравов Гончаров справедливо видел одну из главных особенностей деятельности Белинского. Бесспорной заслугой Гончарова является то, что он в своих заметках жестоко высмеял и обличил, как вздорное и клеветническое, утверждение о якобы «необразованности» Белинского.
Заметки Гончарова являются драгоценным документом для ознакомления с личностью Белинского.
В 70-е годы Гончаров пробует свои силы как критик, обнаружив незаурядное дарование в этой области. Он подготавливает статью об А. Н. Островском, творчество которого высоко ценил за глубокий реализм, пишет критический очерк о «Гамлете» Шекспира.
Классическим произведением русской литературной критики является статья Гончарова «Мильон терзаний» о «Горе от ума», опубликованная в 1872 году.
В статье дан глубокий анализ драмы Чацкого. В образе Чацкого Гончаров видел новатора, смелого протестанта против старого, косного, эгоистического мира Фамусовых и Скалозубов, выразителя передовых идей, упоминая, правда, очень глухо, в этой связи о декабристах. С большой тонкостью и проницательностью Гончаров прослеживает и объясняет переживания Чацкого. Статья Гончарова явилась значительной вехой в толковании бессмертной комедии Грибоедова.
В 1879 году Гончаров написал статью «Лучше поздно, чем никогда», в которой попытался защитить от нападок свой роман «Обрыв», объяснить его замысел и идеи. Статья имеет большое значение для понимания романа и его связей с первыми двумя романами писателя, для выяснения общественных позиций Гончарова в 60-е годы, для характеристики особенностей его творческой работы. В этой статье Гончаров высказывает ряд важных и верных положений по вопросу о реализме в искусстве, выступает против натуралистических тенденций, проявившихся в французской литературе второй половины XIX века.
В творчестве и в своих эстетических суждениях Гончаров был писателем-реалистом. «Реализм, – заявлял он, – есть одна из капитальных основ искусства». Великие писатели «стремились к правде, находили ее в природе, в жизни и вносили в свои произведения». Как и Белинский, Гончаров был решительным противником реакционно-романтического толкования искусства. Тезис «искусство для искусства» был для Гончарова «бессмысленной фразой». Задачи искусства и литературы он видел в служении жизни, в воспитании общества. «…В наше время, – писал Гончаров, – когда человеческое общество выходит из детства и заметно зреет, когда наука, ремесла, промышленность делают серьезные шаги, искусство отставать от них не может. Оно имеет тоже серьезную задачу – это довершать воспитание и совершенствовать человека. Оно так же, как наука, учит чему-нибудь, остерегает, убеждает, изображает истину…»
В полном соответствии с одной из главных идей Белинского Гончаров указывал, что «художник – тот же мыслитель, но он мыслит не посредственно, а образами. Верная сцена или удачный портрет действуют сильнее всякой морали, изложенной в сентенции».
Вслед за Белинским Гончаров выступал в своих критических статьях и заметках против всякой идеализации жизни в искусстве и литературе. По его мнению, искусство должно стремиться «осветить все глубины жизни, объяснить ее скрытые основы…» Гончаров отвергал натуралистическое копирование действительности. Он писал Достоевскому: «Значение творчества именно тем и выражается, что ему приходится выделять из натуры те или другие черты и признаки, чтобы создавать правдоподобие, т. е. добиваться своей художественной истины».
