Андрей Лебедев - Кедря и Карась
Валера как-то засмущавшись сдвинул кобуру по ремню за спину.
Сигналы читали? — снова перешел на «вы» Чернов.
_У Валеры екнуло сердце_
Читали! — почему-то ответил он вместо уставного «так точно» и еще больше испугался, что командир, упаси Бог, сочтет это за наглость.
Ну и хорошо, смотрите, не прозевайте только. Прочитайте еще раз инструкцию и когда пойдете проверять караулы или в столовую оставляйте у телефона за себя дежурного по штабу. Сегодня ночью могут поступать сигналы. Надеюсь, все ясно, Кедря свободен, Андрейчик приступайте, и на девятнадцать соберите ко мне командиров рот и начальников служб, — Чернов снова погрузился в «Красную звезду», давая тем самым понять, что инструктаж закончен.
Разрешите идти, есть!
Разрешите идти, есть!
Капитан и лейтенант вышли из кабинета.
Слышь, карась, — немного замявшись, глядя куда-то в сторону, начал Кедря, — я тут двух бойцов из пятой роты кой-куда отпустил, по-делу, понимаешь. Ты слышал, как Чернов про аккумуляторы давит? Так вот, карась, пойдешь роты проверять, если двоих ребят не будет — не шуми — они часикам к трем ночи будут у казармэ — не к бабам пошли — аккумуляторы добывать. Понял? То-то! Ну будь, карась. Я теперя до хаты.
Кедря в развалочку покатился по гулкой пустоте штабного коридора. При его приближении, часовой у знамени вытянулся было в струнку, но Виктор Петрович демонстрируя полное пренебрежения к символу воинской гордости, ни одним мускулом не дрогнув, все также вразвалочку прокатился мимо поста номер один и далее через двери на мороз.
Ну и занесло меня, аж в самую Сибирь, чтоб ей пропасть!думал про себя Андрейчик, ритмично давя валенками снег, торопясь в тепло, где на кожаном диване, в комнате дежурного можно развалясь покурить после выполнения ответственнейшей работы по проверке ночной службы караулов. Несмотря на валенки и меховые рукавицы, мороз кусал, даже сквозь шинель и ватную душегрейку Валерий.
Жалея в первую очередь себя, а заодно уж и разводящих, в ночное время на посты Валерий не ходил. Проверка службы сводилась к выкуриванию папироски в караульном помещении и оставлению автографа в дежурной ведомости. Запись всегда делалась одна и та же: «Проверил посты. Часовые несут службу бдительно. Сигнализация работает нормально. В караульном помещении порядок в соответствии с УК и ГС».
На посты Валера не ходил не только из-за сильного мороза, он боялся, что часовой сойдя с ума шарахнет по нему из автомата впотьмах приняв своего лейтенанта за американского парашютиста и тогда он уже никогда не вернется в свой Ленинград. Впрочем, @mdpeiwhj знал, что в такой мороз часовые на постах не опаснее привязанной на цепь собаки, так как выходят в тулупах, надетых на шинель и достать из-за спины автомат без посторонней помощи не способны.
Дежурный писарь рядовой Перец катал очередное письмо к себе на Украину, сообщая своей многочисленной родне о небывалом личном героизме и доблести в деле укрепления обороны страны.
Перец! Сигналы были?
Був, один, товарищ лейтенант.
Який же?
Я там записав, — не отрываясь от письма Перец махнул в сторону пульта дежурного. На пульте лежала бумажка, где рукой рядового Перца было выведено следующее:
Ноль часов тридцать пять минут. «Шатер Поляне. Пурпурный туман сорок один».
Это что же за херня такая? — в задумчивости Валерий полез в сейф за инструкцией дежурному по части.
Так, где же это? Так, «гибкая пелена восемьдесят один», «радужный круг сорок четыре», нет, не то, вот здесь, так: «Пурпурный туман сорок один» — контрольный сигнал проверки связи «Шатер-арена-поляна-остров». Дежурному занести сигнал в книгу учета сигналов, в срок- пять минут доложить начальнику штаба, в срок — семь минут доложить в «Шатер» о получении сигнала.
Перец, ты доложил?
Куда?
Да ладно, ты не знаешь.
Чего, не знаю, все я знаю, товарищ лейтенант. Я через десять минут, как оттудова звонили, набрав позывной шатра и сказав, что комбату увсе передали.
Молодец. Перец, я тебе за это разрешаю дрыхнуть на моем диване до пяти, — уже весело сказал Валерий, садясь к пульту дежурного.
Сейчас покурю и пойду в роты головы считать, — решил он и принялся оглядывать стенд оповещения офицеров части по тревоге.
Его фамилия стояла в списке одной из первых. Рядом были Авдеенко, Бубенко, Бойченко, Бухно…
Одни хохлы, мать их тра-ля-лять, — отметил про себя Валерий, — на одно лишь «эр» — вон сколько: Радченко, Руденко, Рудниченко, Рудых- тьфу, пропасть! — Валерий сплюнул на пол и пошел в роты.
Изобразив на лице выражение строгой серьезности, дежурный решительно вошел в казарму пятой роты. Еще с улицы ему были слышны слова модного шлягера, вылетавшие из луженых глоток под азартные аккорды шестиструнных гитар:
Вот, новый поворот.
И мотор ревет…
Что он нам несет
Новый поворот…
Рота, смирно, дежурный на выход! — испуганно заблажил
дневальный у тумбы, ошалело пялясь на неожиданно свалившегося
откуда-то лейтенанта. Правой рукой отдавая честь, а левой
пытаясь спрятать за спину дымящийся окурок сигареты.
И мотор ревет.
Новый поворот…
Голоса в глубине казармы смолкли.
Бардак, вашу мать! — Валерий до предела нахмурил лицо, — кому ты в два часа ночи команду «смирно» подаешь? Спящие воины должны вскочить по твоей идиотской команде с коек, а потом, когда я скажу «вольно», опять попрыгать под одеяла? Так, что-ли? В каком уставе ты это читал. Интересно знать? — наседал Валерий на опешившего дневального, — потом куришь тут, мерзавец!
Дневальный застыв как в столбняке продолжал таращиться на Андрейчика. На выручку ему, из темноты спального помещения грохоча подковками выбежал дежурный по роте и лихо откозыряв доложил поуставному.
Товарищ лейтенант, за время моего дежурства, происшествий не случилось, личный состав роты отдыхает, дежурный по пятой роте младший сержант Белоусов.
Молодец, Белоусов, распевание песен ансамбля Машина времени это лучший вид отдыха советских воинов! Дежурство по роте организовано у вас, я сразу вижу, просто превосходно. Дневальные у тебя, Белоусов, курят сидя на тумбе. Войска вместо того, чтобы спать, песни поют, я не удивлюсь, если там сейчас баб обнаружу, в солдатских койках, — Валерий махнул рукой в сторону спального помещения.
Ладно, сколько «бэков» в казарме? — спросил Андрейчик, переводя разговор в деловое русло.
На довольствии в роте девяносто четыре человека. В лазарете два, в наряде восемь, отдыхают в казарме восемьдесят четыре.
Валерий достал из кармана шинели шпаргалку, выписанную из строевой записки и посмотрев в нее удовлетворенно кивнул, — верно говоришь, сынок. Пойдем посчитаем твоих огольцов, все-ли на местах, а то вдруг кого девки утащили и нас с тобою за это накажут завтра, — сержант щелкнул выключателем, зажигая ночники аварийного света, и повел лейтенанта вдоль рядов двух ярусных коек.
Раз, два, три, четыре… начал счет Валерий, глядя на разметавшиеся во сне тела военнослужащих.
двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь…
В казарме было жарко и как-то невыносимо душно от испарений молодых немытых тел. Солдаты в одинаковых синих майках и черных трусах в большинстве лежали поверх одеял, раскарячившись в разных позах, сопя, храпя и постанывая
сорок четыре, сорок пять, сорок шесть,
А это что такое, сержант?
Валерий остановился напротив койки, на которой поверх четырех матрасов лежал и сопел, обливаясь ночным потом здоровенный детина в неуставных ярко-красных плавках. Слева и справа от него спали, съежившись в неудобных позах, молодые воины. Матрасов под их телами не было.
Это, товарищ лейтенант, дедушка Советской Армии к дембелю готовится и молодых солдат приучает стойко переносить трудности армейской жизни.
Мда! промычал Валерий и подумал, что если заставить сейчас этого громилу отдать молодым их матрасы, то после его ухода из роты все вернется «на круги своя», — только лишний шум поднимать и солдат будить, — ладно, поехали дальше: сорок семь, сорок восемь, восемьдесят один, — закончил счет Валерий и вопросительно sqr`bhkq на сержанта, — где еще три человека?
А вам капитан Кедря ничего не говорил разве, товарищ лейтенант?
Говорил, говорил. Только вот если к утру ребята не вернутся я не знаю что делать. Ты, Белоусов, вот что, как только они придут, немедленно мне звони или посыльного подошли.
Валерий с чувством тяжело подсасывающей сердце тревоги вышел на плац и направился к себе в дежурку поспать до подъема.
9
Ни к обещанному Кедрей сроку, ни к семи утра, когда в ротах был объявлен подъем, посланные за аккумуляторами бойцы в расположение части не вернулись. Не явились они и на завтрак, что вызвало у Валерия особенное беспокойство. Еще более опечалило Андрейчика запоздалое сообщение дежурного по КТП, что в парке так же отсутствует бортовая машина 39–45, по словам дежурного выехавшая из части накануне вечером по устному распоряжению капитана Кедри. Без соответствующей записи в журнале выезда на линию и без путевого листа.
