О'Санчес - Жудень - его зовут 2003 (июль - декабрь)
Конвойные даже и в церковные ворота заходить не стали, втолкнули - и снаружи засов заскрежетал. Утром откроют, тела уж у порога будут - "умерли от дизентерии", предварительно покромсав друг друга на бефстроганов . Левке Сахару, как самому образованному из воров, вспомнилась сцена в гоголевском "Вие", когда Хому провожают в ночную церковь, к ведьме в лапы.
Вошли, деваться некуда... Впереди Мазай, как самый старший, за ним двое в ряд - Колян Полковник и Ваня Примус, чуть сзади Левка Сахар. Старый вор Мазай вдруг унюхал и учуял непонятное сзади, но не косячное, а как бы даже наоборот...
- Мазай, держи... - Мазай принял из Ваниных рук холодное и неожиданное тяжелое... Ого! Пиковина...
- Сахар где-то добыл, - просипел Примус, предупреждая вопрос пахана. не порежься, остренная!..
- Уже. Добре, почудим напоследок. - Мазай поджал к ладони кровоточащий палец и сразу взбодрился: это предстоит веселая смерть, будет что о них бродягам вспоминать. Но Сахар-то каков шустрила! - откуда пики надыбал, когда успел? Как пронес? Думать некогда. Непростой мальчишечка, но... Да что там - золотой пацан... Побольше бы о нем узнать, да уж не придется...
- Эй, мужланы! Чего стоитя, хлебалом щелкаетя? Все здеся уже протусовались по мастям, теперя ваш черед. К окну идитя, не заставляйте людей ждать.
- А кто тут люди-то, - гаркнул Колян Полковник - в темноте и не видать? Может тут и не люди вовсе, а мумии епипетские в лаптях бярезовых...
- Сюда, сюда, молодые люди, к свету, тут как раз все отлично видно, кто в лаптях, кто в сапогах. - Воры тесной группкой - сквозь распахнувшуюся толпу - двинулись на голос. Пиковины в рукавах: махнуть и вымахнуть секундное дело, но надо осмотреться, да хотя бы взглядом обменяться, чтобы всем вместе, дружно...
Спиной к окну, в настоящем, невесть где добытом кресле, даже красная обивка местами сохранилась, сытой глыбой восседал плечистый мужичок лет тридцати пяти-сорока: в правом окороке немецкий штык-нож, с орлиным клювом на рукоятке, меж волосатых пальцев плещется, по колену постукивает, в левом кулачище настоящая беломорина дымится - сам Иван-Царевич, бывший Бузор, а нынче, по-воровски если - Ванька-Крыса. За ним и сбоку - полукольцо из сук, с ножами и ломами, и вокруг всех, вдоль стен, - еще одно большое, из притихших мужиков, непричастных, но жадных до кровавой потехи зрителей...
- Четверо. Жаль, маловато вас. Время дорого, в партизанов играть некогда. Или жив, или жил, в зависимости от заслуг и уровня самосознания, кто кем объявится. Воров - я в упор такой масти не знаю, мужиков и фраеров на этапе уже более, чем достаточно, а вот чуханов и "машек" нехватка... Будем восполнять. Твоя мазайская морда мелькалась мне где-то, остальные нет. Масть??? - вот он, последний и решающий миг, отделяющий зерна от плевел, жизнь от смерти, душу от тела... Сигнал должен был пойти от пахана и Мазай не смолчал, не стушевался:
- Масть - самая сласть: девок нежим, а сук на ленты режем!!! Ха-х! Шаркнул рукой Мазай - и кишки вон из ближайшего зека полезли. Тот ломик бросил, руками за брюхо - да уж не заштопаешь, это такая смерть тебе пришла, ссученный...
И понеслась кровавая вечеря в четыре воровских ножа, да в три десятка сучьих. Конечно, сук было много и все вроде как держали оружие наперевес, но никто и близко не ждал, что воры окажутся при пиковинах и первыми в атаку ринутся, да и тесно сукам было, мешали друг-дружке. Головой вперед вынырнул из за спин корешей Лева Сахар, кувыркнулся в прыжке по-особенному - и вот он уже возле Ваньки-Крысы, а тот и встать не успел: ж-жик его пиковиной наотмашь - Иван-Царевич и клюнулся мертвой головой в левое плечо, а из настежь растворенной шеи, как из чернильницы, на правое плечо тяжелыми волнами кровища повалила... Сахар развернулся - следующего бы резать - но споткнулся о бузоровы судороги и под ноги сукам - шмяк!...
Вдвоем уцелели - Сахар и Колян Полковник, а двух воров Иванов - Мазая, да Примуса - суки погасили начисто, ножами и ломами. Сорок лет Мазай прожил, да четверть века Ваня Примус - земля им пухом, приняли смерть в кровавой драке и могил от них не осталось. И Коляну бы с Левой, конечно же, не устоять, но поднялся крик до небес - люди ведь не умеют молча воевать, или тихо на кровь смотреть, а конвойные - опытный народ, чуют - не гладко дело катится, на сей раз - по иному, чем Узорин обещал... Кинулись внутрь, развернулись в боевой порядок, как учили, очередь поверх голов... и чуть пониже - безотказно действует даже на самых буйных...
Велено лежать - все и легли, кто где стоял и валялся, живые с мертвыми в обнимку...
Чьи пиковины? Кто? Откуда такие?... Коляна и Леву перевязали и в карцер, трупы в санчасть, ножи и пики - в вещдоки, зеков на допросы, стукачей к куму. Четыре пиковины - откудова такие? С роду роду не было подобных в тутошных лагерях? Смекай, опер, чеши репу, все одно следов не найдешь...
Коляну ляжку проткнули, у Левы длиннющий синяк поперек спины...
В моем "трюме", естественное дело, камни в углу не плотно сидели, я ночью камешки вынул, по три пуда каждый, и отвалил от "хозяина", не дожидаясь допросов и переследствия, а Колян в своем остался, но и из него они немного выжали, а точнее - совсем ничего, парень - что надо был, упорный. Уцелел тогда Коля и себя не уронил, я его в конце пятидесятых встретил мельком в Сыктывкаре, обнялись бы, да в наручниках оба...
Говорят, в музее МВД до сих пор хранятся пиковины моей выделки: легированная сталь лучших пород, отменного литья, и хотя и зовутся пиковины - а заточены с двух сторон и заточка с фокусами, узорная, на самурайских мечах такую делали... Лэйбла только не хватало, но оно и правильно, зачем лишний раз смущать человечество загадками?
Что меня толкнуло в войну мастей? Сам теперь не знаю, но сколько бы имен ни менял я тогда, а за "линию фронта" не заходил, другую масть не пробовал.
Это как на настоящей войне: что мне с того, кто там прав и виноват Дюк какого-нибудь вшивого герцогства, или его мятежники-бароны: выбрал стало быть, держись выбранного и воюй. Вроде бы и прикольно придумать такое развлечение: сначала за тех повоевать, потом к тем перекинуться, потом наоборот... Однако всю жизнь в мирах я этого стерегся; и без подобных фокусов полно поводов и соблазнов потерять в себе...
2003-09-19
01:07:00
МЕНЯЯ ПРИВЫЧКИ НА ОБРАЗ ЖИЗНИ
Слава, деньги, власть, секс - все это не пустяки, если на них не размениваться.
2003-09-19
02:13:00
ТРАВОЯД
Однажды, очень и очень давно, на границе времен, волк спросил меня: "Эй, О`Санчес! Знаешь ли ты, что такое ботало?"
- Нет, - ответил я.
- А узда, попона, седло, шпоры, нагайка, тавро, отара, подойник, руно, оглобля, упряжь?*
- Нет, о волк, по малолетству своему, проводимом мною в урбанистических интерьерах, этого я не знаю.
- И я не знаю, - цинично подмигнул мне волк и потрусил восвояси, старательно огибая капканы и коровьи лепешки.
- Ниччо я не понял из твоих вопросов, серый! - крикнул я ему вдогонку на всякий случай, но, навеки отравленный его эрудицией, так и не сделал ни одной попытки стать вегетарианцем.
*Тоже был уверен, что все абсолютно понятно... Волк намекнул мне, что хищник, в отличие от безобидных травоядных, свободен и независим, что не знает для себя ни седла, ни кнута. И что в слове травояд чувствуется привкус этого яда.
2003-09-20
00:06:00
О, САМОБЫТНОСТЬ
Мода - не слепое подражание, а простое повальное совпадение вкусов.
2003-09-20
00:13:00
ОПЯТЬ ГЛАЗЕТЬ
Еще с детства помню я плохенькие репродукции работ Эшера и с детства же мечтал посмотреть их "в количестве", с близкого расстояния и не спеша. Помните - лестницы, ведущие вверх и вниз одновременно, черно-белая симметрия рассвет-закат, пейзажи, с пространством завязанным на морские бантики?.. И вдруг узнаю, что в Эрмитаже нынче выставка его работ.
Было бы очень странно, если бы завтра, к примеру, я не воспользовался этой возможностью...
Но, по счастью, я не из тех, кто готов разменять обыденности, вроде похода в Эрмитаж, на странности домашнего ничегонеделания. Пойду.
2003-09-21
00:28:00
О ПОЛИТИКЕ? ХОРОШО
Избиратели - это всегда гарем из мозгов.
2003-09-21
01:10:00
ОБТЯПАЕМ ЖЕ ВМЕСТЕ!
Когда я захожу в магазин, мне почти всегда по фигу - как выглядят продавцы, сколько им лет, что они читают на ночь, чем питаются и каково их вероисповедание. Главное - есть ли в том магазине нужный мне товар, и насколько он мне по карману.
Таким образом, продавец, с маркетинговой целью - впарить, может зомбировать меня, энэлпировать, магнетизировать, гипнотизировать, молитвами натравливать на меня своего религиозного сюзерена - нет возражений: если мы оба внешне адекватны, мы так и дойдем рука об руку до общей цели - обмену товара на деньги. Или не дойдем.
Это была притча о политике, текст.
Теперь мораль.
Наблюдаю я Большой Шурш - политические игры, баталии и расклады.
Они там у себя думают, что это они, такие прожженные и циничные, делят электорат, сферы влияния и саму страну, а меня, избирательную человеко-единицу, разменивают, игнорируют или динамят. И пожалуйста. А я считаю, что это новая общественно-экономическая система, на паях со мною, дрессирует их, постепенно, тоненько, сантиметр за сантиметром заводя в берега и выдавливая в цивилизацию.
