Михаил Панин - Камикадзе
Я тоже изредка поглядывал на небо - не кружат ли там поисковые вертолеты с авианосца. Но поглядывал со смешанными чувствами. Мне уже не очень хотелось, чтобы меня нашли, во всяком случае - чтобы нашли так быстро. Пожить тут, как на курорте. Месяца два... А потом пусть находят на обратном пути, когда поймут, какого человека потеряли, и скажут обо мне все хорошие слова. Плохого слова никто не скажет. Иногда чешется язык сказать: "Умер Максим, и хрен с ним", но понимаешь - неэтично. Скажешь когда-нибудь потом. Чувствовал я себя превосходно. Только все время шумело в ушах, словно где-то неподалеку низвергался с большой высоты водопад. Но может, он и на самом деле низвергался. Одно тревожило - неизбежная встреча с местным руководством. С вождем, жрецами. Хранители устоев везде строги. Посадят в клетку... Говорят, в Америку тоже прилетали инопланетяне, делиться опытом, но их в строгой тайне каждый раз отправляли назад, чтобы не нарушали естественный ход вещей. А меня на чем отправишь? Могут посадить.
Ну а пока ни о чем таком думать не хотелось. Буду жить мгновеньем. Удобно устроился на руках и головах островитян и с интересом поглядывал сверху, куда это меня несут. Довольно широкая утоптанная тропа, ведущая от берега в глубь острова, была сплошь обсажена с обеих сторон какими-то фруктами, которых я ни разу в жизни не ел, но попадались и бананы, свисавшие гроздьями с высоких кустов. Бананы я узнал сразу, как и пальмы. Но я к ним равнодушен - как мыло.
Мы всё углублялись и углублялись в дебри. И вот уже деревья вдоль тропы обвивали до самых крон плети винограда, образуя над головой тенистую беседку. Сквозь нее с трудом пробивались лучи солнца. Мои носильщики почти бежали. У меня громко стучало сердце. Куда они спешат?
И я подумал, что теперь меня, ищи не ищи, в этих зарослях не отыскать. Но подумал об этом спокойно, что же делать. Часы мои остановились, но автоматически я еще отмечал про себя ход времени. Прошло уже часа два, как я взлетел. Хотелось пить. Но как попьешь? И, чтобы не останавливать движение процессии, следовавшей за мной, я приподнялся со своего ложа, протянул руку и сорвал с ветки тяжелую кисть винограда. Как когда-то в детстве, когда рвал виноград прямо из окна веранды. Но здешний виноград мне показался кислым, может, не созрел, хотя все-таки утолил жажду. А когда придет время завтрака или обеда, или что там у них по распорядку, островитяне, надо полагать, недурно накормят такого гостя. Я уже видел местных кур и даже поросенка, в одном месте перебежавшего нам дорогу. Или деревня близко, или куры и поросята водятся тут в диком виде. Потом поспать где-нибудь в тенечке, земля здесь теплая. Я устал... Только нельзя ложиться под кокосовую пальму, кокосовый орех может упасть и разбить голову. По статистике ООН, от падения кокосовых орехов во всем мире гибнет больше людей, чем от акул.
А вертолетам меня все равно не найти - меня уже внесли в такие джунгли!
Но джунгли - это если образно говоря. В джунглях Амазонки или Юго-Восточной Азии все опутано и переплетено лианами, не пройти, надо все время прорубаться сквозь густой подлесок. На каждом шагу кобры. Москиты могут и голову отгрызть. Зловонные испарения. Ничего этого на острове не было. Ни змей, ни комаров, сухо. Миновав фруктовую аллею, процессия, не перестававшая орать, приплясывать и колотить в барабаны, оказалась на обширной поляне, укрытой сверху кронами могучих деревьев. Каждое дерево в ширину метра три. Что это за гиганты, я не знал, но возможно, это были секвойи, знакомые мне по стихотворению "Секвойя Ленина" в "Родной речи". Та секвойя росла где-то в Южной Америке, и простые люди назвали ее так в честь нашего вождя. А со здешним вождем мне еще предстояла встреча. Чтобы произвести на правителя острова побольше впечатления, я не снимал комбинезон и круглый белый шлем, хотя уже сильно припекало. Хотелось раздеться до трусов. Но в трусах я буду щеголять потом, сначала надо уладить формальности. В общем, что такого, попрошу временного убежища. Хижину и какие-нибудь снасти, чтобы ловить рыбу. Буду есть, что поймаю, а излишки менять у туземцев на кур и свинину. Фрукты на каждом шагу. Подарю вождю зажигалку...
Ну а если вождь у них идиот и прикажет меня куда-нибудь заточить, у меня наготове "Макаров". Дам залп - обделается. Я же не собираюсь тут что-то менять, как инопланетяне, влиять на привычный уклад жизни. На хрен мне это нужно! Да и как я могу влиять, не зная языка? Не буду влиять. Буду сидеть тихо.
На поляне, куда меня доставили, под сенью высоких деревьев и расположилась деревня островитян. Туземцы бережно опустили меня на землю и, отчаянно галдя и размахивая руками, повели осматривать достопримечательности, как в каком-нибудь колхозе важного гостя ведут осматривать фермы и избу-читальню. Оно мне надо? Вместо того чтобы сразу с почетом повести к вождю. Все-таки пришелец. А их деревня не Петербург. Надеюсь, мне не собираются показать кунсткамеру с засушенными головами пришельцев. Да нет вроде, такой восторг... Будто к ним приехал Розенбаум или Алла Пугачева.
И я понял: на берегу меня встретила самая активная и просвещенная часть здешней публики, имеющая представление о других мирах, и я могу в случае чего рассчитывать на поддержку этой влиятельной группы. Мелькнула мысль: а может, у них нет вождя? Но срочно нужен... Подобное в истории случалось, но тут же я отогнал эту мысль как слишком дерзкую и нереалистичную. Такого не может быть. Даже среди баранов всегда найдется честолюбивый самец, который положит жизнь за то, чтобы быть первым в стаде. Это я, идиот, не дослужился даже до майора.
Туземная деревня была такой, какой я ее в общем себе и представлял. Хижины из стволов бамбука, вбитых в землю, под крышами из дранки, были разбросаны тут и там в живописном беспорядке. Возле хижин торчали глинобитные трубы очагов для приготовления пищи, что весьма разумно: топить печь в хижине при здешней жаре невозможно. Зеленый ковер травы. Между хижинами разгуливали компании кур и бегали поджарые пятнистые поросята. Это хорошо. И куда ни кинь глаз - росли всевозможные цветы, но я узнал только розы - по запаху. Райка обожала розы. В нашей комнате с тюлевыми занавесками на окнах всегда стоял на столе букет каких-нибудь ромашек. Тратить деньги на розы Райка не разрешала. Проснувшись, я, еще в постели, подолгу смотрел на цветы в синей вазе, ни о чем не думая или думая о том, как хорошо, что я женился. А потом тихо, чтобы не разбудить супругу, выходил во двор, садился на крылечке и выкуривал первую сигарету.
Хижины в деревне по большей части не имели стен, а состояли только из крыши, державшейся на столбах, и были открыты во все стороны для вентиляции. Мебели никакой. Но спят туземцы на приподнятых над полом лежанках, а под голову кладут, вместо подушки, деревянный валик. Некоторые хижины, наверное, побогаче, были оплетены прутьями каких-то растений и напоминали клетки. Перед каждым жилищем островитян можно было видеть женщин, таскавших туда-сюда помои в глиняных тазах, потрошивших курицу или петуха. Очаги дымились. А мужчины группками лежали на траве или сидели, скрестив ноги, и играли на музыкальных инструментах, напоминавших флейту. Тучи мелких птиц верещали в кронах деревьев.
Ладно, думаю, деревня ваша мне нравится, но где бы тут отлить... Туземцы, когда хотели, брызгали прямо на стволы пальм, но мне надо было сохранять лицо. Между прочим, я обратил внимание, туземцы мочились не как собаки - где приспичит, а отбегали с этой целью в сторонку, становились к остальным спиной и, в процессе, все-таки поглядывали по сторонам. какая-то этика все же есть. Правда, собака, когда мочится на угол, тоже поглядывает по сторонам, но у собаки какая этика? Просто боится схлопотать по спине палкой. Но не искать же, думаю, общественный туалет... Его и во Владивостоке не всегда найдешь, если приезжий. Бегаешь, бегаешь и в конце концов - на угол, если вблизи нет зеленых насаждений. Конечно, пошло. Стоит и ссыт офицер военно-морского флота! А что, в штаны - лучше? Или не пить пива? Без некоторого количества пошлости не проживешь. Я не виноват, что в стране мало туалетов.
Я высмотрел дерево потолще. Непринужденно отделился от толпы, сопровождавшей меня, как важную персону сопровождает охрана и корреспонденты. Думаю - делов куча... Зашел за дерево. Так секвойя это или не секвойя? Откуда она тут взялась... Секвойя растет в Америке. Хвойное дерево, а эта - с листьями... Но мало ли - а как я сам сюда попал? Принесло ветром зернышко, условия благоприятные. Вот и растет. А в общем, какая разница, думаю...
Выхожу к публике в состоянии полного комфорта - как на свет родился! В голове шуметь перестало. Иногда забудешь утром, а потом в полете глаза на лоб вылазят. Но главное, я зря опасался уронить перед островитянами свой имидж. Наоборот! Поняв, что ничто человеческое мне не чуждо, туземцы устроили мне настоящую овацию, как во Дворце съездов. Только там стоят и хлопают, а туземцы вдобавок прыгали и кричали.
