Лев Толстой - Том 9. Анна Каренина
42
…французское искусство теперь… — В 70-е годы во Франции сложилось литературное направление — натурализм. Манифест натурализма — «Парижские письма» Эмиля Золя («Экспериментальный роман») печатались в русском журнале «Вестник Европы». «Первой чертой нового романа», по определению Золя, является «точное воспроизведение жизни и безусловное отсутствие всякого романического вымысла» («Вестник Европы», 1875, № 11, с. 402). Натуралисты выступали против «идеальных тенденций» Жорж Санд. «Условности» противопоставлялось «возвращение к реализму». Но реализм понимался как простое копирование жизни; «сцены сами по себе могут быть первые попавшиеся», «всякий вымысел изгнан» из искусства. Толстой относился к натурализму отрицательно. «…Разве это искусство? — говорил он. — А где же одухотворяющая мысль?.. И как легко дается это писание «с натуры»! Набил себе руку — и валяй!» («Литературное наследство», т. 37–38, с. 422). Критика эстетической программы натуралистов была продолжена Толстым впоследствии в книге «Что такое искусство?».
43
…и даже литературу: Zola, Daudet. — Эмиль Золя (1840–1902) опубликовал в 70-е годы свои первые романы: «Карьера Ругонов» (1871), «Добыча» (1871), «Чрево Парижа» (1873), «Завоевание Плассана» (1874). Альфонс Доде (1840–1897) был известен в те годы сборником рассказов «Письма с моей мельницы» (1869), повестью «Малыш» (1868). В 1872 г. появилась в печати первая часть его романа «Необычайные приключения Тартарена из Тараскона».
44
…место члена от комиссии соединенного агентства кредитно-взаимного баланса южно-железных дорог… — Пародийное название комиссии, в которой получил место Облонский, составлено из наименований двух различных учреждений, действительно существовавших в 70-е годы: «Общество взаимного поземельного кредита» и «Общество Юго-Западных железных дорог».
45
…не будем делать рекриминаций! — То есть взаимных обвинений (от франц. récrimination).
46
Рекапитюлировать — повторять (от франц. récapituler).
47
Они спросят у Landau, что он скажет. — «Влиятельная сомнамбула» — характерная фигура светской жизни 70-х годов. Landau в романе напоминает Дугласа Юма, известного медиума тех лет, который выступал в Америке и в Европе, пользовался расположением Наполеона III, был известен при дворе Александра II (см.: А. Ф. Тютчева. При дворе двух императоров. M., 1924, с. 233). В России Дуглас Юм сделал удивительную карьеру: он женился на дочери графа Безбородко и стал графом. Толстой пародирует это необычайное перевоплощение скитающегося медиума в русского аристократа: «Графиню Беззубову вылечил, и она так полюбила его, что усыновила… Он теперь не Landau, а граф Беззубов» (ч. VII, гл. XX). Про Landau в романе сказано, что он прежде, в Париже, был «commis <приказчиком> в магазине». Эта подробность взята из биографии другого модного медиума тех лет — Камила Бредифа. «Француз из Парижа, торговец фарфором, пожелавший с выгодой для собственного кармана воспользоваться теми медиумическими способностями, которыми природа довольно щедро снабдила его организацию, молодой человек небольшого роста, с довольно благообразной, добродушной, хотя и несколько тривиальной физиономией, и живыми черными глазами. Понятно, что личность подобного рода внушала очень мало доверия…» («Вестник Европы», 1875, № 4, с. 861).
48
«Safe and Нарру»… «Under the wing»… — «Спасенный и счастливый» и «Под крылом» — названия английских «душеспасительных» брошюр в духе «нового мистического направления», которое было связано с проповедями лорда Гренвиля Редстока (1831–1913) — о «спасении посредством веры». В 1874 г. Редсток проповедовал в великосветских салонах Петербурга, где пользовался поддержкой министра путей сообщения А. П. Бобринского. Основная идея Редстока заключалась в том, что Христос своей гибелью «искупил человечество», поэтому каждый человек — «спасенный» («грех уже искуплен», — говорит Лидия Ивановна), и для того, чтобы быть счастливым, ему нужна только «вера». Интересные сведения Толстому (по его просьбе) сообщила фрейлина двора А. А. Толстая в письме от 28 марта 1876 г., в котором она, между прочим, заметила, что проповедник «природу человеческую вовсе не знает и даже не обращает на нее внимания» («Переписка Л. Н. Толстого с гр. А. А. Толстой». СПб., 1911, с. 267).
49
…американских друзей… — В 1866 г., после покушения Каракозова, в Петербург прибыла американская дипломатическая миссия, и царю был поднесен адрес Вашингтонского конгресса с выражением «сочувствия и уважения всей американской нации» («Московские ведомости», 1866, № 159). «Американских друзей» приветствовали шумными встречами, обедами и раутами в столице. Среди многочисленных откликов в печати на это событие была и статья Герцена «Америка и Россия» (см.: А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах, т. XIX. М., 1960, с. 139–140).
50
…самарского голода… — В 1871 и 1872 гг. в Самарской губернии была засуха. В 1873 г. начался голод. Сборы податей разоряли крестьян. 17 августа 1873 г. Толстой опубликовал в «Московских ведомостях» (№ 207) свое «Письмо о голоде» (т. 62, с. 35–43). Были организованы комитеты для сбора пожертвований в пользу крестьян Самарской губернии. «С легкой руки графа Л. Н. Толстого, приславшего нам первые деньги на самарцев, — говорилось в редакционной заметке «Московских ведомостей», — с половины августа прошлого года по 6 января текущего в нашу контору поступило в пользу нуждающихся вследствие неурожая в Самарской губернии 76829 рублей» («Московские ведомости», 1874, № 7). Всего было собрано около двух миллионов рублей и двадцать шесть тысяч пудов хлеба.
51
…славянский вопрос… — Вопрос об освобождении славянских народов от османского ига — один из самых актуальных политических вопросов 70-х годов. В 1875 г. началось восстание в Боснии и Герцеговине, в 1876 г. восстали черногорцы. В том же году Сербия объявила войну Турции. Болгария возлагала надежды на помощь России. В следующем 1877 г. Россия выступила против Турции. В правящих кругах обсуждалась возможность взятия Константинополя (Царьграда), как реванша за поражение в Крымской войне 50-х годов. Толстой, участвовавший в Крымской войне, понимал значение исторической борьбы славянских народов против иноземного владычества.
Что же касается планов «похода на Константинополь», то эта идея не встречала у него сочувствия. В романе Толстого ощутимы пацифистские веяния. Так, Левин признается, что «при строгом исполнении… закона добра» он «не мог желать войны». Именно поэтому он так резко отозвался о той прессе, которая «проповедовала войну. Как известно, Катков отказался печатать в «Русском вестнике» восьмую часть романа из-за несогласия с Толстым в оценке добровольческого движения.
О развитии этих идей Толстого в его антивоенной публицистике кануна первой мировой войны уже в начале XX в. см.: К. Н. Ломунов. Лев Толстой в современном мире. М., 1975, с. 175–253.
52
…добровольцы… — Сразу же после начала войны в Сербии возникли славянские комитеты, вербовавшие добровольцев в России. Кадровые военные, чтобы отправиться к театру военных действий еще до того, как Россия вступила в войну, должны были выйти в отставку. Вронский и Яшвин — оба отставные. О судьбе русских добровольцев и добровольческом движении писали Ф. M. Достоевский в «Дневнике писателя» (в связи с «Анной Карениной») и Глеб Успенский в очерках «В Сербии».
53
Милан — Милан Обренович (1852–1901) — король Сербский. В 1873 г. приезжал в Ливадию для свидания с русским царем Александром II. Уверенный в поддержке России, в 1876 г. объявил войну Турции. После долгой борьбы независимость Сербии была признана, в 1882 г. Милан Обренович стал королем.
54
…он перечитал и вновь прочел и Платона, и Спинозу, и Канта, и Шеллинга, и Гегеля, и, Шопенгауера… — В годы, предшествовавшие работе над «Анной Карениной», и во время писания романа Толстой усиленно занимался философией. «…Философские вопросы нынешнюю весну сильно занимают меня», — говорил он Страхову в 1873 г. (т. 62, с. 25). Наибольшее внимание Толстого привлекали сочинения Платона, Канта, Шопенгауэра, Декарта и Спинозы, «тружеников независимых, страшных по своей оторванности и глубине» (т. 48, с. 126). У Канта он особенно ценил постановку основных вопросов этики: «Что я могу знать? Что я должен делать? Чего мне следует надеяться?» (т. 62, с. 219, 230). Толстой утверждал, что «философия, в личном смысле, есть знание, дающее наилучшие возможные ответы на вопросы о значении человеческой жизни и смерти» (т. 62, с. 225). Эта точка зрения Толстого накладывала отпечаток и на характер Левина, и на общий замысел романа «Анна Каренина». Толстой «рассуждает отвлеченно, — пишет В. И. Ленин, — он допускает только точку зрения «вечных» начал нравственности, вечных истин религии…» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, с. 101).
