О Куваев - Тройной полярный сюжет
- Постоим, - сказал Вася Прозрачный.
Они закурили. Поливочная машина прокатила по улице, разбрызгивая воду. Вася проводил ее взглядом.
- Не работал на такой. Наверное, в жару интересно. Едешь и вроде бога выдаешь дождик.
- Ты что хитришь? - спросил Сашка.
- Знаешь, Саш. Ты иди один.
- Разумеется, - поспешно сказал Сашка.
...Они стояли у чугунной ограды. Сашка нервно прикурил, затянулся, бросил сигарету, посмотрел на часы.
- Вот что. Начальник экспедиции - человек занятой. Пойду прямо сейчас. Займу очередь. Буду первым.
- Капитально! Я - напротив, - Вася кивнул через улицу. - Буду там ждать.
Сашка прошел двор, нашел стеклянную вывеску. Потянул на себя тяжелую дверь.
Вахтер за столом поднял голову.
- К кому?
- В Антарктиду, - сказал Сашка.
- Второй этаж, - буркнул вахтер.
Сашка поднялся на второй этаж. Коридор был длинен и пуст. Одна дверь была приоткрыта. Сашка заглянул, прочел фамилию на двери. Вошел в приемную. Стол. Зачехленная машинка. Три стула. Напротив дверь кабинета. Сашка потрогал ее. Дверь открылась.
- Входите, - сказал мужской голос.
Сашка вошел.
В увешанном картами кабинете сидел пожилой человек в летной кожаной куртке. Огромное окно раскрыто. Ветер шевелил занавески.
- Слушаю, - человек взглянул на Сашку.
Но Сашка как завороженный смотрел на то, чем человек занимался. Перед ним лежала толстая стопка листов географических карт, и он перекладывал листы, сверяя их номенклатуру.
- Желаете попасть в Антарктиду? - не отрываясь от карт, сказал человек за столом.
- Нет, не желаю. То есть желаю, но не могу.
Человек поднял голову и внимательно посмотрел на Сашку. Взгляд был усталый, но в глазах явно проглядывал интерес.
- А что же? Что привело вас сюда?
- Там, за окном, стоит парень, который видит во сне пингвинов. Между прочим, он вам просто необходим. Две руки, семь специальностей. Не считая побочных. Я географ и кое-что понимаю. Он действительно необходим в Антарктиде.
- Садитесь! - человек кивнул на стул. - Первый случай в моей практике, когда в вашем возрасте просят не за себя...
- Просить именно не за себя гораздо естественнее, - усмехнулся Сашка.
- Согласен. Но в чем все-таки дело?
И Сашка Ивакин второй раз вынужден был повторить свой неправдоподобный рассказ, где детство смешалось с прошлым веком, розовая чайка с горными лыжами и мечта о неоткрытых землях с угрожающей слепотой. Он старался рассказать все это сдержанно, отодвинуть себя и свои недуги на дальний план, а вперед выдвинуть странную судьбу Шаваносова и птицу, которая есть все-таки на самом деле,
- Завидую, - сказал начальник экспедиции. - Двадцать лет в Арктике, но я ее не видел. Изумительная все-таки птица. А с этим Шаваносовым разберитесь. Зайдите к деду Монякину. Он главный историограф Арктики. А эта записка для вашего друга. Его проверят... если все так, то, безусловно, возьмут.
Начальник встал. Посмотрел Сашке в глаза.
- А из вас, возможно, будет географ, Ивакин. Институт вы зря бросили. Но впрочем...
- Ладно, - без улыбки сказал Сашка,
ПРОДОЛЖЕНИЕ ДНЕВНИКА НИКОЛАЯ ШАВАНОСОВА
Любовь натолкнула меня на мысль о красоте, которая возвышает душу человека. Говорят, что Гёте плакал перед прекрасной статуей Венеры Милосской.
Я думаю, что чем больше будет открыто в мире живой красоты, тем меньше останется в нем места для жестокостей и бед.
Такова общественная основа моего решения.
На фактический план меня натолкнуло чтение сочинений покойного академика Крашенинникова. Читая выполненное им с величайшим тщанием описание природы и животного мира Камчатки, я вдруг подумал, что розовая чайка, будь она на Камчатке, не ускользнула бы от тщательного ума этого натуралиста.
Естественное любопытство привело меня к чтению отчетов экспедиции Беринга, Лаптевых, Прончищева, Ласиниуса, славного Миддендорфа.
Упоминаний о розовой чайке в их трудах я не встретил. Но перед взором моим развернулись необъятные пространства полярной России. Дальнейшие мои доводы должны быть поняты каждым: англичане встретили розовую чайку на восточных наших пределах, потомки норвежских викингов встречали ее на западных. Возможно ли в этом случае представить себе, чтобы эта птица миновала, оставила в стороне тысячеверстные земли между чукчами и Архангельском.
Изучение путешествий по русскому Северу со времен Ермака до изысканий последних лет указывает с ясностью, что наименее известным местом в России является пространство между дикими реками Индигиркой и Колымой. Можно сказать, что это одно из самых глухих мест в мире. Туда не забирались путешественники, не заходили миссионеры. О животном мире тех мест, о племенах и географии ничего не известно. Предполагается только, что там лежит огромная равнина, покрытая тундрой, озерами, по-видимому, лишенная леса.
А может быть, есть племена, которые молятся розовой птице. Я присоединился бы к их вере...
ПРОЩАНИЕ
Как ни крути, но пришел все-таки этот момент, и отодвинуть его уже невозможно. Скверик был мокрый, лавочки блестели под весенним дождем. Вася Прозрачный рассовывал по карманам бумажки, прятал глаза и говорил чепуху:
- Командировочное предписание - раз? Талон на спецодежду - два? С ума сойти - три теплых костюма. Письмо к главному механику - три. Капитально? Получается итог: снова Васька при деле.
- Антарктиде - привет, - сказал Сашка.
- Передам. Пожму лапу пингвину. А как же? Может, передумаешь?
- Не судьба.
- Насчет судьбы - это все разговоры больше. Ее гусеничным траком надо давить. Действовать на нее упорной силой. Что будешь делать, Саня? Как применять упорную силу?
- От Качуга вниз по Лене. Потом все время к востоку.
- Ты держись за людей. Не за всех, а которые наши ребята. Ребята везде есть. Как увидишь барак или там палатку, рожи чумазые, сапоги-телогрейки, так иди сразу смело. Эх, Санек, может, тебе неизвестно это: много ребят настоящих есть...
Сашка вынул из кармана пачку денег. Разделил пополам.
- Наши с тобой капиталы.
- Не пойдет, - твердо сказал Вася. - Прими как мой вклад. В получку кину перевод "Якутск, до востребования". Договорились? Или в другое место. Ты в клинике будешь?
- Наверное, в клинике. Давай к поезду. Пора.
Они стояли у чистеньких пригородных вагонов. Была середина дня, и перрон был почти пуст.
- Саш! - с усилием сказал Вася Прозрачный. - Если у тебя серьезное что... я слышал, глаза пересаживают. Ты не унывай. Васька тебе свой глаз даст. Будут ходить два корешка одноглазых. Один с Арктики, второй с Антарктики. Умора? Правда, умора, Сань?
- Возьми адрес, - Сашка вырвал листок из блокнота. - Тут все написано. Это мой тренер. В крайнем случае... через него.
- Ты к птице не очень стремись. Полежи, верно, в больнице.
- Давай прощаться. Иди в вагон.
- Будь, Саня.
- Будь. Антарктиде привет.
Сашка, не оглядываясь, неторопливо пошел по перрону. Дверь электрички зашипела и стала закрываться. Васька сунул ногу, руку, раздвинул дверь и держал открытой, смотрел вслед Сашке. Сашка свернул за угол. Электричка двинулась.
Сашка вскочил в трамвай. Стоял, держась за ручку. Лица пассажиров вдруг расплылись, стали серыми, Сашка тряхнул головой, потер глаза. Ничего не изменилось. Он долго стоял, зажмурив глаза, задерживая дыхание. Открыл. Все было нормально.
...Сашка выскочил из трамвая. Пошарил глазами. Такси шло свободным. Он поднял руку.
- В аэропорт, - сказал он таксисту и отвалился на заднее сиденье. Сидел, кусая губы.
В аэропорту Сашка долго стоял у расписания самолетов, пересчитывал деньги. Самолеты взлетали как мечта о краях, где мы не бывали, и уходили в светлое небо как подтверждение тезиса о том, что побывать в тех краях стоит, и когда-нибудь, черт возьми, это исполнится.
Прижимая руки к груди, Сашка что-то объяснял кассирше и показывал тощенькую пачку денег.
Наконец кассирша дала билет. Сашка сунул его в карман, посмотрел на часы и пошел по зданию вокзала.
ПИСЬМО НИКОЛАЯ ШАВАНОСОВА, ВКЛЕЕННОЕ КЕМ-ТО В ДНЕВНИК
"Вы, конечно, уже почитаете меня. Государыня моя, в царстве мертвых, не получая так давно от меня, ни обо мне ни малейшего известия, Я начну сие письмо тем, что постараюсь оправдаться пред Вами в моём долговременном молчании, и донесу Вам тому причины..."
Вот так, "Государыня моя", начиналась занимательная книга некоего Дела Порта "Всемирный путе-шествователь", написанная около ста лет назад. Свои путевые записки славный "путешествователь" излагал в виде писем некой прекрасной даме.
Я тоже сейчас "путешествователь". Большую часть зимы я провел в Иркутске в сборах и подготовке. В Иркутске же мне сказали: "Мы знаем о тех краях только то, что там жить нельзя".
Ехать же мне надо было от Иркутска до Качуга по зимнему пути. От Качуга после весеннего паводка сплавиться вниз по Лене до Якутска. От Якутска начиналось незнаемое.
