Всеволод Крестовский - Деды
Обзор книги Всеволод Крестовский - Деды
Всеволод Владимирович Крестовский
Деды
Всеволод Владимирович Крестовский
Историческая повесть «Деды» принадлежит перу Всеволода Владимировича Крестовского – писателя, автора многих романов и повестей, офицера и военного корреспондента. Его книги во второй половине XIX века были очень популярны, постоянно переиздавались, и читатели с нетерпением ожидали новых, поскольку в них затрагивались острые, животрепещущие проблемы того времени. В 1899–1900 годах вышло собрание его сочинений в восьми томах.
К сожалению, в XX веке имя В. В. Крестовского оказалось незаслуженно забытым. Но в 1994 году на телеэкранах России был показан сериал «Петербургские тайны», снятый по роману В. В. Крестовского «Петербургские трущобы». Сериал вызвал огромный интерес зрителя не только к этому произведению (в 1990 году роман был переиздан тиражом в 300 тысяч экземпляров издательством «Художественная литература»), но и к личности и творчеству автора.
В. В. Крестовский родился 11 февраля 1839 года в селе Малая Березайка Тарашанского уезда Киевской губернии в обедневшей дворянской семье. В 1857 году он закончил учебу в Первой петербургской гимназии и поступил на юридический факультет Петербургского университета. Еще гимназистом Крестовский начал писать стихи, подражая Н. А. Некрасову, а также рассказы, которые публиковались в журналах «Сын Отечества», «Русское слово», «Русский мир», «Время» и других.
Занятия литературным творчеством поглощали слишком много времени студента Крестовского. Он решил посвятить себя литературному творчеству и поэтому ушел с третьего курса университета. Уже в 1862 году увидел свет его поэтический двухтомник, и вскоре многие стихи молодого поэта были положены на музыку.
В. В. Крестовский целиком посвятил себя литературной деятельности. Он стал членом литературного кружка Ф. М. и М. М. Достоевских при редакции журналов «Светочи» и «Время». Крестовский преклонялся перед личностью и творчеством Федора Михайловича Достоевского. Неизгладимое впечатление произвели на него «Записки из Мертвого дома», на страницах которых гениальный писатель страстно обличал царскую каторгу и в то же время выразил горячую любовь к народу России.
Под влиянием этого произведения В. В. Крестовский создает один из популярнейших романов XIX века – «Петербургские трущобы». Он печатался в журнале «Отечественные записки» в 1864–1866 годах. В этом произведении писатель обнажил социальные проблемы русского общества того времени: бедность, пороки, преступления. Чтобы написать захватывающий внимание читателя роман, увлекающий динамичным авантюрным сюжетом, автор посещал беднейшие кварталы и злачные места Петербурга и до мельчайших подробностей изучил жизнь различных слоев общества, в том числе жизнь обитателей трущоб, что часто было далеко не безопасно для него.
Как и Ф. М. Достоевский, В. В. Крестовский во многих своих романах рассматривает проблему «преступления и наказания», идею «Высшего суда» в душе человека, совершившего преступление. Писатель задается вопросом: почему в Петербурге, большом богатом промышленном городе, существуют люди «отверженные»? И не дает ответа на этот вопрос. Но цель автора ясна – заставить читателя задуматься о жизни бедняков в жестоком и беспощадном обществе. В. В. Крестовский призывал проявить сочувствие и «милость к падшим», понять, почему от отчаяния эти невольные жертвы социальных условий иногда идут на преступления. В романе «Петербургские трущобы» тонко показаны психология и мироощущение героев, нравственное и безнравственное поведение персонажей. Об успехе романа свидетельствует тот факт, что переиздавался он в конце XIX века пять раз!
Работоспособность В. В. Крестовского была поразительной. За свою жизнь он написал много романов, повестей, рассказов, очерков и критических статей. Из-под его пера вышли произведения, отражавшие разнообразнейшие сюжеты. Назовем лишь некоторые романы: «Кровавый пуф», состоящий из двух частей – «Панургово стадо» (1870) и «Две силы» (1875), «Вне закона» (1873), «Тьма Египетская» (1888), «Тамара Бендавид» (1890), «Торжество Ваала» (1891).
В 1875 году В. В. Крестовский написал повесть «Деды» о времени правления Павла I. Писатель изучал в архивах исторические источники и создал художественные образы, не отступая при этом от исторического контекста. Он нарисовал свой, далекий от очернительства, нетрадиционный образ императора. С большой авторской симпатией выписан образ полководца, генералиссимуса А. В. Суворова, не проигравшего ни одного сражения. Писатель создал светлые образы патриотов-воинов, честно и самоотверженно служащих Отечеству. И в противовес им – картины бессмысленной, уродливой и бесцельной жизни, маскарадов и чудачеств русских помещиков, которые тратили на это деньги, нещадно эксплуатируя крепостных крестьян.
В 1867 году В. В. Крестовский поступил юнкером в Ямбургский уланский полк. Возможно, это было связано с семейной традицией, ведь уланами были его дед и отец. Вскоре он получил офицерский чин поручика, но продолжал литературную деятельность. Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, находясь в действующей армии, он посылал с театра военных действий корреспонденции в «Правительственный вестник».
Свою военную службу писатель отразил в книгах: «Из походных очерков» (1874), «Двадцать месяцев в действующей армии (1879), „Очерки кавалерийской жизни“ (1892). В них В. В. Крестовский затронул многие проблемы российской армии. Он был озабочен положением армейских офицеров – и в нравственном, и и материальном отношении – и невниманием правительства к ним, поднимал важные вопросы боеспособности армии.
В 1880–1892 годах В. В. Крестовский служил в различных военных должностях: при начальнике Тихоокеанской эскадры, при туркестанском генерал-губернаторе, при департаменте таможенных сборов. В 1892 году он был назначен главным редактором правительственного издания „Варшавский дневник“ и работал в Варшаве вплоть до своей смерти 18 января 1895 года.
Похоронен писатель в Санкт-Петербурге на кладбище Александро-Невской лавры, а потом перезахоронен на Литераторских мостках Волкова кладбища.
В настоящее время интерес читателей к творчеству В. В. Крестовского неуклонно растет, о чем свидетельствуют большие тиражи его произведений, выходящих во многих издательствах нашей страны.
Н. С. Иванова
Деды
Историческая повесть из времени императора Павла I
I. Концы и начала
На обширной площади перед Зимним дворцом была какая-то странная, необычная тишина. Народ отдельными кучками стоял по разным местам этой площади и с напряженным вниманием глядел на несколько слабо освещенных окон, которые как-то грустно и таинственно выделялись своим тусклым светом на темном фоне высокой каменной громады дворца, погруженной во мглистый мрак ноябрьского вечера. Эти кучки народа оставались в глубоком безмолвии; изредка разве обратится сосед к соседу с каким-нибудь замечанием, вопросом или сообщением, но и то так тихо, вполголоса, почти шепотом… Тягостная неизвестность и томительная тоска какого-то грустного ожидания отпечатлевались на лицах. А между тем, несмотря на эти неподвижно стоявшие кучки, площадь полна была тревожным движением. И от дворца, и ко дворцу почти беспрерывно то отъезжали, то подкатывали всевозможные экипажи: курьерские возки, городские санки, тяжелые барские кареты четверней и шестеркой цугом, но мальчишки-форейторы[1], которые в то время имели обыкновение кричать свое «пади́!» с громким и продолжительным визгом, стараясь выказать этим свое молодечество, на сей раз не подавали ни малейшего звука. Одно только глухое громыханье колес или время от времени топот копыт коня какого-нибудь вестового гусара в высокой и мохнатой медвежьей шапке, проносившегося куда-то и зачем-то во всю конскую прыть, нарушали это странное и строгое безмолвие.
– Еще вчера, сказывают, изволили быть в совершенно добром здравии, – шепотом передавал в одной из кучек народа какой-то мелкий сенаторский чиновник двум-трем из ближайших соседей.
– Где уж здорова!.. – с грустным вздохом махнул рукой старый инвалид в гарнизонном кафтане. – Мне хороший знакомец мой один – он кафишенком[2] у князь Платон Александрыча[3] – так он сказывал, что еще третевадни[4] целый день на колики жаловались.
– И однако ж вчера была здорова! – настаивал сенатский чиновник. – И мне даже через одного человека из самогó дворца доподлинно ведомо, что даже обычное свое общество принимали в будуваре[5] очень много разговаривали о кончине сардинского короля и все шутить изволили над Нарышкиным, над Лев Александрычем, все, значит, смертью его стращали, а ныне вот…
