Дмитрий Мамин-Cибиряк - Том 6. Сибирские рассказы и повести. Золотопромышленники. 1893-1897
Белоносов (смеется). Бывает… Я очень уважаю таких почтенных женщин, как вы, Марфа Лукинишна.
Марфа Лукинишна. Намеднись, как Анисья была, так он даже руку мне поцеловал. (Указывает Мосевне на БелоНосова.)
Mосевна. Омманывает кого-нибудь… больно из себя увертлив.
ЯВЛЕНИЕ IIIТе же и Молоков с Чепраковым.
Молоков. Много ли вас, не надо ли нас. (Усаживается на лавочку рядом с Мосевной.) Ну, теперь вас целая кадрель, а я буду музыкантом… ха-ха!.. Мосевна, видела жениха-то?
Mосевна. Которого?
Молоков (показывает на Чепракова и Белоносова). Да вот из любых выбирай… ишь, какие сизые голуби! Абвокат получше будет, Мосевна, бери его, только пусть сперва меня из-под вседониму ослобонит.
Mосевна. Отстань, греховодник! Тьфу…
Молоков (жене). А ты, дама из Амстердама, что тут делаешь?
Марфа Лукинишна. Да вот вареньицем занялась… своя малинка-то.
Молоков. Эх, дама, дама, сварила ты мне хорошее варенье… Господин абвокат, как же это мы с вами, а?
Белоносов. Относительно водки? Могу-с…
Молоков. Этакая судорога!.. Так я ненавижу это глупое слово «могу», точно вот шилом меня ткнет. Водка от нас не уйдет, а вот как насчет Ивана Тимофеича.
Mосевна (вскакивает). Ведь вспомнила… вот оказия-то!.. Иван-то Тимофеич прямо наказывал: «Ступай, говорит, к Молоковым и посмотри, говорит, нет ли там моей жены…» Тут еще слово ввернул насчет какого-то абвоката. «Да сама, говорит, и виду не подавай, зачем пришла…» Ну, вот и вспомнила, слава богу!..
Молоков. Кланяйся Ивану Тимофеичу да скажи ему, что он дурак… Разве за такими делами этаких лишенных ума старух посылают? Ха-ха… Ай да Анисья, напустила сухоту на мужика… Молодец баба, люблю таких!..
Mосевна. Идти надо скорее… ждет ведь он… Ох, умирать пора… Простите меня глупую, голубчики! (Уходит.)
Чепраков. Увидишь своих-то, бабушка, так кланяйся нашим.
Белоносов (искоса смотрит на него). Зачем этот гусь повадился сюда… не пон-нимаю!.. Вон кулачища-то какие…
Молоков. Ну, братец, так как же… а?
Белоносов. Теперь все дело в лучшем виде, Тихон Кондратьич, только нужно подождать… что скажет сенат.
Марфа Лукинишна. Уж что-то больно долго этот самый сенат у вас продолжается, одной водки сколько выхлестали…
Молоков. Молчать, дама… раздавлю… Не твоего ума дело… Какого ты из меня человека сделала, а?..
Марфа Лукинишна. Велика беда, что посидишь малость… Нисколечко я тебя не боюсь.
Молоков. Ну, ну, понесла… А вот что, господин абвокат, как же это вы нынче к Ивану Тимофеичу повадились частенько?.. Сумленье берет меня… Ну, к другим прочим ничего, а вот Иван-то Тимофеич мне, как бельмо на глазу.
Белоносов. Тут совсем особенное дело, Тихон Кондратьич.
Чепраков (в сторону). Знаем мы твои особенные-то дела, прощелыга… Попадешься ты мне в лапы, так я дно сразу вышибу.
ЯВЛЕНИЕ IVТе же и Засыпкин (идет и оглядывается).
Молоков. Легок на помине…
Засыпкин. Ах, это вы, папенька… здравствуйте. Здравствуйте, маменька!..
Марфа Лукинишна (пятится от него и машет руками). Ох, не подходи ты ко мне, Иван Тимофеич… ради истинного Христа, не подходи!..
Засыпкин. Что это вы так меня испугались, маменька: я не медведь, не укушу.
Марфа Лукинишна. Хуже медведя, голубчик… ох, не подходи!.. Хошь ты мне и зять, а сердце у меня так и упадет от одного твоего голосу… бумага какая-то начнет представляться… кресты… суды… смертоубивство. (Уходит.)
Молоков (хохочет вместе с остальными). Хорош зятек… а? по всей форме… Ха-ха!.. Ну, как поживаешь, Иван Тимофеич?
Засыпкин (садится на скамейку). Ничего, папенька, живем, пока мыши головы не отъели…
Молоков. А уж разе начали?.. Другая мышь-то хуже медведя, потому она все норовит потихоньку, зятюшка… да. Нет ли чего нового?
Засыпкин (задумчиво). Да пока ничего-с… Живем, да вашими молитвами, как шестами, подпираемся. Вы чему это смеетесь, папенька?..
Молоков. Смешное вспомнил, Ваня… Как ты придешь ко мне, я и думаю про себя: чего еще пришел он отнимать у меня — прииски отнял, деньги отнял, дочь отнял… Все по перышку общипал. Вот и смешно: чист я, Ваня, нечего с меня взять. С голого, видно, как со святого — взятки гладки… Так, господин абвокат?..
Белоносов. Совершенно верно-с… Нам только из псевдонима вылезти, а тут мы показали бы Ивану Тимофеичу, как лягушки скачут.
Засыпкин (рассеянно смотрит по сторонам). Это как же лягушки-то скачут?..
Молоков. Ты, Ваня, чего это по сторонам-то оглядываешься?..
Засыпкин. Нет, так… голова что-то болит.
Молоков. Совесть это тебя мучит, зятюшка… Что обещал-то, как за Анисью сватался?.. Все, говорил, имущество поверну назад и прииски, а сам что делаешь…
Засыпкин. Я от своих слов не отпираюсь, папенька: все вам поверну… Не поминайте лихом. А сейчас не могу, потому что какой вы человек, ежели разобрать — вам где сейчас находиться-то следует?
Молоков. В тюрьме… так вот ты куда угол загибаешь, а?.. Отродясь не видывал такого бессовестного человека…
Засыпкин. Успеем еще поговорить, папенька, дело не к спеху… Голова у меня что-то не совсем, идти пройтись. (Уходит.)
Белоносов. Видно, дело-то того: носи — не потеряй…
Mолоков. Ну, и человек… Уж, кажется, сколько я всяких подлецов и мошенников на своем веку видал, а таких еще не встречал. Вот взять хоть тебя, Белоносов, — у тебя на роже написано, что проведешь и надуешь (Белоносов делает движение), или ты, Чепраковостраняет… да. (Ласково.) Анисья… а ведь ты совсем обошла меня, старика! Другой не спустил бы, а вот ты как со мной поступаешь… (Тихо ее обнимает.) А нашему брату много ли нужно: одно ласковое словечко… приголубить…
Анисья Тихоновна (припадает к нему на грудь). Вот так! Ваня, миленький, добренький, сладенький, сахарный, медовый… (Целует его.) Ну, а дальше?..
Засыпкин. Дальше… постой, все из ума вон… нужно было поговорить с тобой серьезно, а я вот какими пустяками занялся.
Анисья Тихоновна. Подарить хочешь что-нибудь?..
Засыпкин. Подарок само собой… Ах, да, вот что: ну, как Лена?
Анисья Тихоновна. Ничего… все такая же, как и была.
Засыпкин. Вот что, Анисья: скажи мне, как перед богом: любишь ты ее, мою Лену?.. Ведь я за нее ответ должен богу дать, великий ответ…
Анисья Тихоновна. Странный вопрос: конечно, люблю…
Засьгпкин. Вот мне это только и нужно… гора с плеч, Лена — хорошая девушка, добрая… чистая у нее душа-то, как хрусталь…
Анисья Тихоновна. А мне кажется… может быть, я ошибаюсь.
Засыпкин. Говори… ну, говори!..
Анисья Тихоновна. Мне кажется, что Лена неравнодушна к Василью… (Пытливо смотрит на мужа.) Что же, по-моему, он ничего, парень хороший!..
Засыпкин (вскакивает с места). Молчи… ради Христа, молчи!.. Никогда этому не бывать… слышишь?.. Никогда… Я и Васе это говорил, он знает. Одним словом, этому не бывать…
Анисья Тихоновна (в сторону). Отлично, вот ты когда мне попался, милый друг… (Громко.) Да ведь я ничего не говорю: так, к слову пришлось…
Засыпкин. Да слово-то какое… Вот что, Анисья: мне-то самому неловко все это обсказать Лене, а вот ты устрой как-нибудь, объясни ей, что ни под каким видом. Да… Я Васю, конечно, люблю и жалею, как сироту, а чтобы отдать ему Лену: ни-ни, ни в жисть!.. никогда!..
Анисья Тихоновна (встает). Хорошо, скажу… Меня портниха ждет. (В сторону.) Отличная мысль… (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ IXЗасыпкин один (сидит на диване), потом Mосевна.
Засыпкин (щупает себе голову). Вот сидела рядом со мной… обнимала… и вдруг: нет ничего… (Оглядывается.) Ушла?.. Да, конечно, ушла… Опять забыл, о чем думал… Ах, я несчастный, несчастный человек!.. (Вскакивает.) Не верю я ей… ни одному слову не верю!.. да!.. Обманывает меня… (Останавливается.) Зачем этот Белоносов к нам повадился?.. Ну, конечно, за Анисьей ухаживает, турусы на колесах перед ней разводит, а я-то дурака из себя перед ними валяю… Увижу ее, и точно вот огнем обожжет: все нипочем, а в голове так круги, круги… Тоска какая-то, с мыслями собраться не могу. А дочь?.. Лена моя, голубка, вот где ты у меня: к самому сердцу приросла… Легче мне, когда я об ней начинаю думать: славная она, кроткая.
Mосевна (входит и начинает вытирать пыль). Воззрился… заглядел… ишь, ненасытные глаза!..
