Дмитрий Мамин-Cибиряк - Том 6. Сибирские рассказы и повести. Золотопромышленники. 1893-1897
«В Екатеринбурге пьеса г. Мамина имела большой успех, как живая картина горнозаводских нравов», — писало «Новое слово» (21 декабря 1887, № 4244).
Все эти высказывания говорят о том, что первая постановка пьесы вызвала разноречивые толки и принесла ее автору не только радость, но и горечь.
Значительно больше было откликов прессы на постановку пьесы в Москве — в театре Корша. В общем суждения были сходны: почти всех рецензентов не удовлетворяло художественное воплощение общей идеи произведения, почти все они считали, что автор, талантливый и опытный беллетрист, еще недостаточно владеет искусством драматургической формы. Так, «Новое слово» писало, что в пьесе «сказалось и несомненное дарование автора и малое его знакомство со сценой. Главные характеры в „Золотопромышленниках“ не выдержаны и недостаточно ярко обрисованы. Пьеса страдает длиннотами, конец не удовлетворяет зрителя, потому что оставляет нераспутанными узлы интриги» («Новое слово», 21 декабря 1887, № 4244). «Пьеса Д. Н. Мамина (Сибиряка)… не сценична» («Новости дня», 21 декабря 1887, № 350).
В рецензии реакционных «Московских ведомостей» говорилось: «Странность впечатления происходит от финала. Зритель никак не может понять, что же будут делать теперь все действующие лица пьесы, в какие отношения они станут друг к другу. Обманутый муж кланяется в ноги обманывающим его жене и воспитаннику, просит у них прощения, говорит, что виноваты не они, а он. Зритель не постигает, в чем виноват этот муж… Совершенно непонятно также, почему это пьеса из горнозаводской сибирской жизни. За исключением названия „Золотопромышленники“, в ней нет даже упоминания о горнозаводской сибирской жизни» («Московские ведомости», 21 декабря 1887, № 351). Несколько доброжелательнее была заметка во «Всемирной иллюстрации» (1888, № 991): «В пьесе чувствуется еще недостаток в умелом применении разнообразных условий, наивыгоднейше действующего сценария, но зато фабула ее имеет несомненно реальную подоплеку, и действующие лица являются в ней не манекенами, а прямо выхваченными из жизни… Автор, долго живший в Сибири, знакомит нас в своей пьесе с бытовыми особенностями тамошних золотопромышленников. Пьеса эта вызвала несомненный интерес и имела успех».
С некоторыми соображениями, высказанными современной Мамину-Сибиряку прессой, нельзя не согласиться. В пьесе действительно имеются длинноты, конец ее не оправдан всей логикой произведения. Тут дело не в том, что зритель не понимает, в чем виновен Засыпкин, в чем он просит прощения, как писали «Московские ведомости», вина его ясна — вся его страшная жизнь дает на это ответ; странно другое — почему этот закоренелый, опытный мошенник и преступник вдруг оказывается наделенным столь хрупкой душевной организацией, почему он не выдерживет столь обычного в его жизни обмана.
Ленинградский государственный академический театр драмы имени А. С. Пушкина, ставя пьесу, прибег к некоторому нарушению авторской воли и придал ей иную сценическую завершенность. Засыпкин здесь не раскаивается, не просит прощения, а убивает Анисью.
Подробно о драматических произведениях Мамина-Сибиряка, о творческой истории «Золотопромышленников» см. статью Е. А. Боголюбова «Драматические произведения Д. Н. Мамина-Сибиряка» (Д. Н. Мамин-Сибиряк. Собр. соч. в двенадцати томах, т. 6, Свердловск, 1949).
Н. ЗОЛИНА
