Белькампо - Избранное
Отец встал из-за стола.
— Чему обязаны удовольствием видеть тебя, дорогая Кларисса?
Последовала долгая пауза, во время которой тетушка высвободила волосы из-под шляпы, отстегнула шляпные булавки и отбросила наконец свою защитную скорлупу. За это время все кое-как пришли в себя, но придумать какой-нибудь отвлекающий маневр никто не успел. С первого взгляда тетушка поняла, что в доме происходит что-то необычное. Возможно, следует винить самых младших, которые еще не усвоили привычку мгновенно окутывать свои переживания дымовой завесой. Обмен приветствиями вопреки обыкновению вышел скомканным и ненатуральным.
— Ну, что у вас тут стряслось? — были первые слова тетушки.
— Да вот, получили повестку в суд, — сказал отец, избрав тактику чистосердечного признания, которая сразу разряжает обстановку.
— Какая чушь, тетя!
— Мы ничего не понимаем.
— Этот прокурор просто ненормальный.
— Они придрались к снежной бабе, которая стояла у нас зимой.
Восклицания сыпались наперебой. Тетя не замечала, что взрослые то и дело наступали под столом детям на ноги. Она вновь ощутила себя ангелом-хранителем всей семьи. Ангел взмахнул крыльями, прикрывая ими детей и взрослых.
— Дайте мне взглянуть, — распорядилась она.
Почта, которую мгновенно спрятали, едва раздался звонок, снова появилась на столе.
Тетушка пробежала глазами письмо, а остальные, не отрываясь, следили, как растущее изумление на ее лице сменяется откровенным негодованием. Наконец она отложила повестку со словами:
— Абсурд какой-то.
— Мы еще не дочитали до конца, — сообщил кто-то из детей.
— Мы остановились на нечистотах, — невинно заметил Ян, самый зловредный из всего выводка.
Отец продолжил чтение:
— «…для того чтобы ответить за каждое из перечисленных нарушений и ознакомиться с приговором суда по данному делу».
— А вот еще одно письмо, точно такое же, — пропищал один из малышей, выхватывая затерявшийся между газетами конверт.
Начало и конец этого письма были точно такие, как и у предыдущего, а в середине написано следующее: «…что он в нарушение Положения о городском строительстве разрушил постройку, возведенную им на городской территории, то есть допустил ее разрушение и не предотвратил его, не испросив письменного согласия на разрушение от бургомистра и муниципалитета».
Новый удар окончательно поверг семью в замешательство.
— Она растаяла, умерла, разве можно остановить смерть? — нашлась средняя девочка.
— Нет, это не считается, — возразил старший мальчик, — мы могли заранее предвидеть, что наступит оттепель.
— Не могли же мы предвидеть эту сумасшедшую повестку!
— Речь вообще не об этом. Мама-а-а!
— А вдруг папу посадят в тюрьму?
— Тогда нас всех посадят, мы же лепили ее вместе.
— Может быть, обойдется штрафом?
— По мне, лучше отсидеть, зато платить не надо. И в тюрьме можно заработать.
— Прекратите болтать глупости! Пока еще я сам могу защитить себя, — прикрикнул на них отец. — Ну что скажешь, Кларисса?
Тетушка, и без того на полголовы возвышавшаяся над всеми, вскинула прямые плечи, по-лошадиному тряхнув головой. Интересно, как это плечи такого размера умещались под бархатным платьем?
— Я чую опасность, — заявила она, и в голосе ее прозвучали загадочные и пророческие нотки. Квадратные плечи снова опустились.
— Ну, дети, давайте уберем со стола, и хватит об этом.
Но тетя упрямо повторила:
— И все-таки я чую опасность.
Пока убирали со стола, она взяла оба письма и углубилась в чтение.
— Может, ваша снежная баба была какая-нибудь особенная? — внезапно спросила она.
— Ну, она была большого размера, больше человеческого роста, — протянул отец, давая остальным собраться с мыслями.
— О, это была очень интересная снежная баба, — вставил один из мальчиков.
— Она простояла целых четырнадцать дней, и все останавливались посмотреть на нее, — продолжила девочка.
Дети расхрабрились: снежной бабы давно в помине нет, бояться нечего.
— Это была ведьма, — наябедничал кто-то из малышей.
— Да, да, такая злобная ведьма, и все над ней смеялись.
— А мелюзга боялась ее, ха-ха-ха!
— Отличное пугало для привидений. Это папа так сказал.
Тычки под столом снова остались не замеченными тетушкой, которая была целиком погружена в свои мысли. Она резко поднялась со словами:
— Ну, мне пора. Я ведь ненадолго. М-да, интересно, чем все это кончится?
Последовала традиционная церемония прощания, и она удалилась неуклюжим размашистым шагом старой девы.
Визит тетушки немного разрядил обстановку в доме.
— «Ненадолго»! — передразнивали дети, наперебой изображая, как тетушка тяжело плюхается на стул.
— «Я чую опасность», — с характерной интонацией подхватывал кто-то.
Покуда Боудевейнсы потешались над тетушкой, та шагала по улицам, и в сознании ее впервые за многие годы настойчиво всплывало слово, которое не раз поддерживало ее прежде. Наконец оно зазвучало в полный голос, ей казалось, она видит это слово начертанным огромными буквами на знамени: «Мужество». И еще раз мужество. Ее девиз и приказ к действию.
Внутренний голос заставил ее отыскать городскую типографию, где дежурному метранпажу потребовалось немалое время, чтобы понять, что этой странного вида даме необходим один экземпляр Положения о городском строительстве.
На следующий день тетушку Клариссу проводил к прокурору молодой человек, избегавший смотреть ей в лицо. Чиновник, который в первую минуту показался ей просто темным пятном в сумрачной комнате, при ее появлении не вылез из-за массивного письменного стола, но вежливо привстал, жестом предложив ей сесть. Она села.
Последовала беседа, в продолжение которой обе стороны хранили ледяное достоинство, словно боги, вершащие на Олимпе судьбы простых смертных.
— Итак, вы и есть тот человек, который вверг в неприятности целую семью, — выпалила она.
Чиновник, по всей видимости привычный к упрекам, остался невозмутим.
— При выполнении профессионального долга нам не дозволено руководствоваться соображениями блага отдельных лиц.
— И ваша совесть, конечно, спокойна?
— Вполне. Закон должно исполнять, невзирая на лица. Таким образом, нас не интересует, огорчат или обрадуют кого-нибудь предусмотренные законом меры.
Тетушка Кларисса помолчала. Оборона противника оказалась сильнее, чем она предполагала. Через несколько минут она нашлась:
— Разве не существует обстоятельств, при которых исполнение буквы закона превращается в чистейший абсурд?
— Пожалуй, в ряде случаев буквальное толкование закона может привести к абсурдному результату, если вы это имеете в виду.
— И все же вы настаиваете на буквальном толковании?
— Мы стоим на страже закона. Все прочее входит в компетенцию других инстанций.
— Значит, вы все же допускаете, что в отдельных случаях и блюстители закона совершают бессмысленные, а то и вредные действия.
— Если вы подразумеваете последствия этих толкований, то могу согласиться с вами. Это неизбежно в нашей работе. Но позвольте все же узнать, по какому делу вы пришли?
— Вы нарушили покой целой семьи лишь на том основании, что зимой они осуществили сооружение снеговика на своей территории.
Лишь когда с этой тирадой было покончено, тетушка спохватилась, что в точности повторяет стиль судебной повестки. И тут до чиновника наконец дошло. Когда он взглянул на тетушку перед началом их разговора, ее несуразная фигура показалась ему знакомой. Теперь кое-что прояснилось. В душе у него заплясал озорной чертенок. У каждого из нас в душе прячутся чертенята. Прокуроры не составляют исключения.
— Возведение снеговика нарушило правила, — сухо проговорил он.
В ответ на это заявление тетушка Кларисса двинула в бой тяжелую артиллерию — свой самый серьезный аргумент:
— Так вот, господин прокурор, данная снежная баба вовсе не является нарушением, как вы изволили выразиться в своем письме. — Из недр своего черного одеяния она извлекла голубую книжечку. — Я внимательно изучила Положение о городском строительстве. Вот здесь сказано, статья 1 «x»: «К постройкам относятся любые сооружения, частично или полностью ограничивающие замкнутое пространство». Разве это можно отнести к снежной бабе?
— Госпожа Боудевейнс, снежная фигура, которую возвели перед своим домом ваши родственники, как раз и была такого рода постройкой.
— Ну, тогда они построили эскимосский чум.
— Вовсе нет. Закон не определяет объем замкнутого пространства, ограничиваемого постройкой. С этой точки зрения постройка включала целых три замкнутых пространства, а именно: глазные впадины и ротовую полость.
