Коллектив авторов - Кельтские мифы
Однажды Хайлин, сын Гвинна Хена, не выдержал и сказал:
– Я не я буду, если не открою дверь и не посмотрю, что там за нею.
Он открыл дверь и увидел Корнвахл и Абер Хенвелен. Сразу же рыцари вспомнили обо всех своих бедах и обо всех друзьях и товарищах, погибших в Ирландии. Вспомнили они и о злой участи своего короля. Больше они не могли медлить и тотчас отправились в Лондон. Они похоронили голову Бендигайда Врана на Белой горе, и это была уже третья могила на их пути, и самая несчастливая из всех, потому что ее потом разрыли, а пока ее не разрыли, ни один чужеземец не ступил ногой на эту землю, не захватил ее и не подчинил своей воле.
Такова история рыцарей Могучего Острова, отправившихся в Ирландию.
В Ирландии же никого не осталось в живых, кроме пяти женщин на сносях, успевших спрятаться в пещере в Ирландской пустоши. В одну и ту же ночь все они разродились здоровыми сыновьями, которых бережно растили, пока они не превратились во взрослых мужей и не задумались о том, что пора им обзаводиться женами. Каждый из пяти юношей взял в жены мать своего друга, и они стали править страной и населять ее.
Пятеро юношей поделили между собой Ирландию, и как они поделили ее, так она поделена и до наших дней. Осмотрев земли, где раньше шли сражения, юноши отыскали там много золота и серебра.
Так заканчивается второе сказание, в котором рассказывается о несчастье Бранвен, ставшем третьим несчастьем для острова, а также о великом веселье Брана, когда воины ста сорока стран и еще десяти отправились в Ирландию отомстить за обиду Бранвен, а также о семилетнем пире в Харлехе о птицах Хрианон, и о голове короля, похороненной спустя восемьдесят лет после его смерти.
Манавитан, сын Хлира
Когда семеро мужей, о которых мы говорили, похоронили голову Бендигайда Врана на Белой горе в Лондоне, положив ее лицом к Франции, Манавитан посмотрел на Лондон и на своих товарищей и тяжело вздохнул, так у него было безрадостно на сердце.
– Горе мне, Господь Всемогущий! – вскричал он. – Один я на всей земле сегодня без крова!
– Господин, – сказал Прадери, – не печалься. Король Могучего Острова – твой двоюродный брат, и хотя он несправедливо поступил с тобой, ты ведь никогда не претендовал на его земли и владения. Не первого тебя он лишил наследства, а третьего.
– Ты прав, хоть и горько мне видеть его на месте Бендигайда Врана. Никогда я не смогу жить с ним в одной стране.
– Послушай моего совета, – попросил Прадери.
– Слушаю, если тебе есть что сказать.
– В моем владении семь округов, – продолжал Прадери, – и там живет моя мать Хрианон. Я дам ее тебе в жены и дам семь округов в придачу, и хоть сейчас у тебя ничего нет, прекраснее этих семи округов все равно ничего не будет. Моя жена – Киква, дочь Гвинна Глойва. Но эти семь округов я получил в наследство и могу отдать их тебе и Хрианон, если тебя мучает то, что у тебя ничего нет.
– Спасибо, вождь. Господь вознаградит тебя за твою дружбу, но я отказываюсь от твоих владений.
– Я покажу тебе, что такое дружба, если ты мне позволишь.
– Позволю, друг, и Господь вознаградит тебя. Я пойду с тобой, чтобы повидаться с Хрианон и взглянуть на твои земли.
– И хорошо сделаешь, – обрадовался Прадери. – Поверь мне, ты никогда не встречал более сладкоречивой дамы, и красавицей она была на диво в свои лучшие годы. Она и теперь прекрасна.
Они отправились в путь, и, как ни длинна была дорога, в конце концов они добрались до Даведа, а в Нарберте счастливые Хрианон и Киква сразу же приказали готовить пир. Манавитан заговорил с Хрианон, и чем дольше он говорил с ней, тем больше она ему нравилась, и он думал, что никогда еще ему не случалось видеть даму красивее, чем Хрианон.
– Прадери, – заявил он, поразмыслив. – Я сделаю, как ты сказал.
– А что он сказал? – спросила Хрианон.
– Госпожа, – ответил Прадери, – я предложил тебя в жены Манавитану, сыну Хлира.
– Мне радостно слышать твои слова, – не стала возражать Хрианон.
– И я тоже рад, – сказал Манавитан. – Пусть Господь вознаградит того, кто умеет быть настоящим другом.
Еще не кончился пир, как Хрианон стала его женой.
– Празднуйте и пируйте, – сказал Прадери, – а я отправляюсь в Хлойгир засвидетельствовать мое почтение Касвахлауну, сыну Бели.
– Господин, – возразила Хрианон, – Касвахлаун сейчас в Кенте, и ты можешь еще попировать с нами, пока он не вернется оттуда.
– Я подожду, – согласился Прадери.
Кончился пир, они объехали весь Давед, много охотились и развлекались, как могли. Обозревая свои владения, они с каждым днем убеждались, что нигде нет земли красивее, охоты лучше, меда и рыбы больше, и так подружились все четверо, что им и в голову не приходило расстаться хотя бы ненадолго.
Тем не менее Прадери съездил-таки в Оксфорд к Касвахлауну и был у него дорогим гостем, и все славили Прадери за то, что он приехал засвидетельствовать королю свое почтение.
После возвращения Прадери и Манавитан вновь принялись за пиры и веселье. Главный пир был устроен в Нарберте, ибо там находился главный дворец короля и там его короновали на правление. Едва они утолили первый голод, как встали из-за стола, оставив слуг накрывать вторую перемену, и все четверо в сопровождении свиты отправились на Горсет Нарберт. Они отдыхали там, как вдруг раздался гром, словно начиналась гроза, и на землю опустился такой плотный туман, что в двух шагах ничего не было видно. Потом туман рассеялся и вновь стало светло, как прежде. Друзья посмотрели туда, где раньше паслись стада и стояли жилища, но не увидели ни дыма, ни огня, ни единого следа человеческого обитания. Дворец, правда, стоял на месте, но совершенно пустой, словно в нем никогда не жили ни люди, ни собаки. Да и на горе сидели лишь Прадери с женой и Манавитан с женой, а их свиты и след простыл.
– Господь Всемогущий, куда же все подевались? – вскричал Манавитан. – Где моя челядь и где мои воины? Надо пойти посмотреть.
Они возвратились в пиршественную залу, но там тоже никого не было. Тогда они поднялись на крепостную стену и обошли все спальни – нигде никого. Даже в кухне никого не осталось.
Четверо друзей не стали долго грустить. Они пировали, и веселились, и охотились, и исполняли все свои желания. Они обошли всю страну, заглянули в каждый дом, и везде их встречали лишь дикие звери. Рано ли, поздно ли, у них кончились запасы мяса и вина, и Манавитан с Прадери принялись охотиться и искать мед не для забавы, а ради пропитания. Так прошел один год, потом другой, и в конце концов им стало совсем нечего есть.
– Нельзя больше ждать, – сказал Манавитан. – Надо ехать в Хлойгир.
Они отправились в Хлойгир и поселились в Херефорде. Там Прадери взялся делать седла, а Манавитан золотил луки и покрывал их синей глазурью, как, он видел, делал Хлайсар Хлайсгивневид. И глазурь у него была точно такая же. Ее до сих пор называют Кахл Ласар – синяя глазурь, потому что придумал и сотворил ее Хлайсар Хлайсгивневид.
Пока Манавитан и Прадери занимались этим ремеслом, ни одно седло местных мастеров не нашло себе покупателя во всем Херефорде, и седельщики сильно приуныли из-за этого. Шутка сказать, никто не хотел у них ничего покупать, всем подавай седла чужеземцев. Тогда они собрались на совет и постановили убить Манавитана и Прадери.
Манавитан и Прадери не знали об этом, но, когда их предупредили добрые люди, они решили бежать.
– Клянусь небом, – говорил Прадери, – мы должны не бежать, а убить здешних невежд.
– Ну нет, – возразил Манавитан. – Если мы сцепимся с ними, о нас пойдет худая слава и, не дай бог, нас еще бросят в темницу. Лучше нам переселиться в другой город.
Так они и сделали.
– Что будем делать теперь? – спросил Прадери.
– Будем делать щиты, – ответил Манавитан.
– А ты знаешь, как они делаются?
– Попробуем, авось получится.
И они принялись делать щиты, вспоминая самые красивые, какие только видели раньше, и еще они покрывали их глазурью, как прежде покрывали седла. Припеваючи жили Манавитан и Прадери, зато из местных мастеров ни один не мог продать ни одного щита. К тому же Манавитан и Прадери работали быстро и за короткое время могли снабдить щитами целое войско, так что в конце концов городские мастера сошлись на совет и постановили их убить. Однако и на сей раз Манавитан и Прадери заранее об этом узнали, даже сами слышали, что говорили о них горожане.
– Прадери, – сказал Манавитан, – нас хотят убить.
– Зачем нам бежать? Давай сами нападем на них.
– Нет. Касвахлаун со своими людьми прослышит об этом и убьет нас. Придется нам перебираться в другой город.
Так они и сделали.
– Чем займемся теперь? – спросил Манавитан.
– Чем тебе больше нравится, – ответил Прадери. – Мы много что умеем.
– Будем шить башмаки. Вряд ли среди башмачников найдутся храбрецы, которые захотят с нами подраться и тем более нас убить.
![Николай Эрдман - Письма: Николай Эрдман. Ангелина Степанова, 1928-1935 гг.[с комментариями и предисловием Виталия Вульфа]](/uploads/posts/books/271681/271681.jpg)
