Нил Гейман - Сошедшие с небес
Странно, что Райан вообще обратил на них внимание, но дело в том, что они его волнуют. Они как ветер в вершинах сосен, как дрожание стрелки сейсмометра перед землетрясением. Они морщат спокойные воды и вспугивают чаек, они рассеивают толпы и заставляют кошек поджимать хвосты и опускать уши. Они кажутся пустыми до абсурда и в то же время совсем наоборот, они как будто магнетически связаны с жизнью, они сами как будто и есть ее суть.
Седьмой
Увидев их раз, Райан продолжает замечать их повсюду, в барах, ресторанах и художественных галереях Ниццы, на пустых ночных улицах и запруженных машинами дневных перекрестках, все те же шестеро прекрасных мужчин, все в черных очках, стоят на небольшом расстоянии один от другого, не касаясь никого, и отступают на шаг, как только возникнет угроза вступить в телесный контакт с простым смертным, словно это чревато мировым катаклизмом.
Но вот в один прекрасный день к ним присоединяется седьмой, само совершенство.
Райан не может описать его так, чтобы не показалось, будто он влюблен в него до безумия. Объект его страсти ростом за два метра, у него спутанные черные волосы и чистая смуглая кожа, твердый подбородок и самые необычные голубые глаза, какие ему случалось видеть у живого существа. Очков он не носит. Он мускулист, у него длинные узкие бедра, на правой руке у него браслет из стали и кожи, джинсы в обтяжку и сверкающие черные сапожки, ворот рубашки цвета черного янтаря нараспашку. А когда ему случается улыбнуться, происходит нечто ошеломительное. Он притягивает к себе звезды. Воздух вокруг него наполняется свободным электричеством и, кажется, вот-вот вспыхнет.
— Они начали появляться недели три тому назад, — говорит Лекс, когда они втроем сидят однажды в баре. Он смотрит на них яростно и похотливо. — И всегда вместе. Никогда ни с кем не заговаривают. Надо полагать, мы все недостаточно хороши для них.
— А ты не сводишь глаз с самого высокого, — говорит Райану Лэйни.
— Вовсе я на него не смотрю, — раздраженно врет он.
— Нет, смотришь. Может, ты сам этого не чувствуешь, но ты просто не в состоянии оторвать от него глаз.
— Рубашка у него классная. И, надо признать, он горячая штучка, для парня. С моей сексуальностью все в порядке. Я еще не гей, если говорю так.
— Нет, наверное, — вздыхает Лэйни. — И ты не пытаешься выносить суждения, что тоже хорошо.
— А знаешь, сколько надо тратить сил, чтобы выглядеть так круто? — говорит Лекс. — Бьюсь об заклад, он встает не позже пяти утра, чтобы сначала как следует выложиться в спортзале, а потом провести процедуру какой-нибудь интенсивной увлажняющей терапии. У них теперь на все своя программа, у этих новых качков. А этот, наверное, модель или профессиональный альфонс, что, в принципе, одно и то же.
«Вот что странно, — думает между тем Райан. — Когда встречаешь необыкновенную красоту, то всегда думаешь о ней как о чем-то потустороннем, но в этом человеке я вижу нечто прямо противоположное. Меня влечет к нему потому, что он на „ты“ с этим миром, он в нем полностью в своей тарелке. Он не ангел; он курит и пьет, у него похабный смех, и все же в нем есть нечто настолько непознаваемое и необъятное, что не оторваться».
Погоня
Что-то очень странное происходит с Райаном, и он это знает. Это похоже на любовь, но вряд ли может быть ею. Он гонит прочь слово «одержимость», но чем больше он видит, тем больше ему хочется увидеть, а когда красивых мужчин не оказывается поблизости, он чувствует себя потерянным и как бы не совсем живым.
«Харизма» означает «дар божественной благодати», и это именно то, чем обладают они, красивые мужчины, некое соединение, которое начинает работать, стоит им войти в комнату; возможно, это не сексуальное влечение, но нечто, возбуждающее Райана не меньше, вызывая у него при этом чувство дискомфорта. Он изыскивает предлоги, чтобы все время оказываться подле них, — в барах и ресторанах к востоку к авеню Жан Медсан. Он начинает врать Лэйни о том, где проводит время, и как-то раз натыкается на Лекса, но тот, видимо, решает молчать.
Каждая новая встреча с ними продолжает менять Райана. Он начинает чувствовать отвращение к себе за то, как он вел себя с девушками в прошлом, словно простая близость к этим полубогам делает его лучше.
И в то же время это наркотик. Каждый раз, повстречав их лидера, ему хочется большего. В переполненных барах вянущего лета он нередко оказывается прижатым к нему едва ли не вплотную, и все же этого недостаточно. Он пытается расслышать, о чем говорят друг с другом красивые мужчины, но не может разобрать слов. И вот как-то вечером, когда Лэйни остается дома с простудой, двое мужчин оказываются буквально притертыми друг к другу в толпе в одном захудалом баре позади цветочного рынка. Райан впервые видит его одного, без друзей. Он поднимает глаза и встречает взгляд, такой же пристальный, как и его собственный.
И тут его словно ударяет током.
Райан ходил в католическую школу, окончив которую, остался с клубком сомнений и подозрений вместо веры, которые так и не попытался прояснить потом, но этот мужчина прижал его сейчас к своему сердцу, он пил его дыхание с полуоткрытых губ, вобрал его в себя и вернул вселенной в акте столь извращенно-религиозном, что Райан едва не упал в обморок. Он трясет головой, словно надеясь избавиться от воцарившегося в ней тумана, но ощущение только нарастает. Мужчина смотрит на него. И он как будто не полностью занимает то место, на котором стоит. Его контуры слегка размыты, они дрожат в мареве темной материи.
Не отрывая от Райана взгляда, мужчина делает шаг к двери, и Райан вынужден последовать за ним.
Снаружи легкий дождь золотится в квадратах желтого света. В полном молчании они идут по перетекающим друг в друга переулкам Старого Города. Райан идет на шаг позади, зная, что прошел бы сейчас сквозь огонь, лишь бы сохранить столь близкую дистанцию. Он видит, как встречные расступаются перед ними, словно зрелище их двоих потрясает глубинные устои бытия. Они достигают площади Сент Репарат и ныряют в здание церкви. Там, в сером прохладном пространстве, Райан окончательно перестает различать шумы и звуки города. Под старой деревянной кровлей церкви, под пустынным кораблем ее свода тот, по чьим стопам он пришел сюда, останавливается и медленно поворачивается к нему лицом. Он смотрит, а Райан подходит все ближе и ближе.
Признание
Вдруг Райана наполняет ужас. Он не может постичь, зачем он здесь. Ему кажется, что, придя сюда, он совершил поступок столь же бессмысленный и опасный, как если бы похлопал Смерть по плечу. Человек, за которым он шел, смотрит на него с загадочной, безмолвной невыразительностью. Их лица освещает тусклый свет лампад, висящих на равном расстоянии вдоль прохода.
Райан делает еще шаг вперед, так что теперь они оказываются на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
— Меня зовут Фосфор, — говорит мужчина на чистом, но странно взвешенном английском. — Ты не должен прикасаться ко мне. Но ты можешь ответить на один мой вопрос.
Райан останавливается и ждет, пока Фосфор, светоносный, утренняя звезда, вытряхивает из пачки сигарету и прикуривает, от чего его мокрое лицо на мгновение вспыхивает золотом.
— Зачем ты здесь?
— Я не знаю.
— Подумай как следует, прежде чем снова дать ответ. Я должен спросить тебя снова. Зачем ты здесь?
— Потому что я люблю тебя. — Райан не верит собственным ушам, ему хочется взять свои слова обратно, но поздно.
— Ты же не знаешь, кто я.
— Мне и не нужно. Я знаю свои чувства.
— Это опасно для тебя.
— Мне без разницы.
— Ты понимаешь, что я такое.
— Думаю, что да.
— И тебе не страшно.
— Нет.
Быть может, Райана подводит воображение, но ему кажется, что губы прекрасного пришельца движутся не в такт его словам, как в плохо дублированном фильме. Слова Фосфора гремят в мозгу Райана, дезориентируя его.
— А зачем ты здесь? — отвечает Райан вопросом на вопрос.
Фосфор вздыхает:
— Мы бунтари. Мы считаем, что людям надо сказать. Возможно, нас накажут, когда мы вернемся.
— Что сказать?
— Что вас уже не спасти.
Райан тычет себя указательным пальцем в грудь и озирается.
— Ты думаешь, я этого хочу? Спасения?
— Я говорю не о тебе. Я говорю о мире. Вы распадетесь на атомы, и очень скоро. Все люди на свете. Как, по-твоему, если вы узнаете об этом, вам будет легче?
Райан не может собраться с ответом. Он не рассчитывал на то, что ему придется вести метафизические дебаты во французской церкви. В его голове проносится мысль о том, что человек, в которого он влюбился, может быть просто псих, или обдолбанный, еще один красивый отморозок, который видел слишком много поздних ночей. Но Райану нужна вера. И он ищет ответы. Это в природе человека — искать решения.
