Глен Мид - Кровь фюрера
И тут Гонсалес сказал:
— Ладно, амигос. Поехали.
Он нажал на газ, и полицейская машина без опознавательных знаков скатилась по склону и влетела в ворота.
За столиком у бассейна сидели пять человек. Рядом призрачно мерцала бирюзовая поверхность воды. Дворецкий принес им напитки, а потом ушел. Они расположились у бассейна по просьбе Гальдера, так как в особняке было слишком душно, и его слабые легкие не справлялись с влажным воздухом.
Либер рассказал обо всем, что произошло, а остальные молча его слушали. Наконец он замолчал и стал ждать их реакции.
Старик Гальдер закашлялся и, прижав к губам ингалятор, сделал глубокий вдох. Все посмотрели на него. Он очень медленно поднялся со стула. Тело Гальдера было маленьким, и даже еще больше ссохлось с возрастом. Губы у него были влажными.
— Как, Франц? Откуда могла взяться еще одна кассета? — Гортанный голос Гальдера напоминал предсмертный хрип.
Либер глубоко вздохнул.
— Либо мы уничтожили не ту кассету, либо их вообще было две. Другого объяснения я не нахожу.
Над столом повисла гнетущая тишина. Гальдер начал рукой массировать лоб. Он думал. Напряженно думал.
— Твоему источнику в Seguridad можно верить?
— Да.
Помолчав еще, Гальдер сказал:
— Нужно обдумать ситуацию.
Гальдер поспешно бросил взгляд на седовласого, и тот кивнул, разрешая ему продолжить.
Старик медленно окинул взглядом всех сидящих за столом, а потом посмотрел на Крюгера.
— Бранденбург… В гостинице обсуждали все подробности плана?
Крюгер покачал головой.
— Мы обсудили только последние этапы плана. Но…
— Подробности, Ганс. Мне нужны подробности. Я должен точно знать, что именно вы говорили, — поспешно сказал Гальдер.
Крюгер все ему рассказал, и Гальдер спросил:
— Можете связаться с девчонкой?
— Я скажу Майеру, чтобы он этим занялся.
Гальдер помолчал, а потом посмотрел на лица своих компаньонов, полные ожидания.
— Эта проблема вполне преодолима. Крюгер и Майер могут все организовать. У нас еще четыре дня, а что будет потом — мы все знаем.
Старик помолчал, глядя на Эрнесто Брандта и седовласого. Гальдер уже собрался продолжить, как вдруг все услышали звук выстрела, а потом еще одного.
Крюгер резко выпрямился на стуле и тут же вскочил, глядя куда-то через плечо Гальдера. Тот обернулся и увидел, как по лужайке бежит один из охранников с автоматом в руке. Его огромное тело прыжками перемещалось по лужайке.
Крюгер уже бежал ему навстречу, и они встретились в десяти метрах от бассейна. Охранник что-то быстро сказал, и Крюгер, развернувшись, побежал обратно, и тут все услышали в отдалений визг тормозов.
Смертельно бледный Крюгер добежал до стола и, сбиваясь, произнес:
— У нас гости. Две машины прорвались в ворота. — Поспешно обернувшись, он позвал охранников: — Роттманн… Вернер… Прикройте нас!
Крюгер выхватил вальтер из нагрудной кобуры, и тут послышался вой сирен, и за деревьями и кустами показалось синее мерцание мигалок. Крюгер услышал шуршание колес по гравию, и внезапно машина выскочила на лужайку, двигаясь прямо к бассейну.
— Все внутрь! — Голос Крюгера срывался.
Когда все побежали к веранде, он обернулся и увидел за первой машиной вторую, выезжающую из темноты. Вспыхивали мигалки, выли сирены.
Охрана уже действовала. Вернер поднял автомат, и тот затрясся в его руках, изрыгая пламя.
Крюгер увидел, как разлетелось лобовое стекло первой машины, услышал удары свинца по металлу, и машина, потеряв управление, врезалась в дерево. Синяя мигалка мгновенно погасла, затихла сирена.
Вторая машина была в тридцати метрах от него, из окон торчали дула винтовок. Из автомобиля открыли огонь, и выстрелы разорвали темноту. Вернеру пуля попала в грудь, отбросив его назад.
Матерясь, Крюгер добежал до веранды, и тут пуля вошла в стену возле его правого плеча. На лицах своих компаньонов, уже вбежавших внутрь дома, он увидел панику, увидел, как побледнел седовласый.
— Отступаем, Ганс! Быстро! — крикнул он Крюгеру.
Шмидт уже достал из кобуры «магнум», направил его на приближавшуюся машину и дважды нажал на курок. На лужайке раздавались взрывы, грохот отдавался далеко за верандой.
— Внутрь!!! — прорычал Крюгер.
Он втолкнул всех в следующее помещение, увидел, как Роттманн прошивает очередью вторую машину: пули пробили корпус автомобиля, в ночи раздались крики, звон разбившихся стекол. Сидевшие внутри пытались закрыть руками лица. Водителя ранило в грудь, и машина заметалась по лужайке и в конце концов свалилась в бассейн.
Охранник потянулся за следующей обоймой, и Крюгер гаркнул:
— Прикрой нас, Роттманн!
Охранник даже не оглянулся, он поднял руку, вставил новую обойму в «Хеклер и Кох» и побежал вперед.
Внезапно Крюгер увидел какое-то движение слева от первой машины. Из разбитого автомобиля кто-то выбирался.
Подняв вальтер, Крюгер прицелился и выстрелил три раза, а потом развернулся и скрылся в особняке.
Глава 35
Санчес лежал на траве, мокрый от пота. Он видел, как мужчина вбежал в дом.
Машина была сильно помята, она врезалась левым боком в ствол пальмы. Попытавшись двинуться, Санчес почувствовал резкую боль в правой ноге.
Он выпрыгнул из машины в последний момент перед столкновением и сильно ударился о землю. Все правое бедро сводило от боли, когда он шевелился. Машина была в пяти метрах от него, и он не мог заглянуть внутрь. Все стекла были разбиты, дверцы искромсаны пулями.
Санчес по-прежнему сжимал обеими руками дробовик. Игнорируя боль в бедре, он, сморщившись, закричал:
— Гонсалес! Кавалес!
Несколько секунд никто не отвечал, а потом он услышал стон и до него донесся полный боли голос Гонсалеса:
— Сюда!
Санчес не успел ответить, так как заметил движение справа и обернулся. Возле бассейна лежал мужчина с автоматом в руках. Вспышка света вырвалась из дула, автоматная очередь прибила траву неподалеку от него.
Санчес откатился в кусты и взял ползущую фигурку на прицел. Дробовик дернулся в руках, от отдачи бедро заболело еще сильнее, но мужчина, лежавший у бассейна, пропал из поля зрения — он спрятался в пальмовых зарослях.
«Охранники должны нас задержать», — понял Санчес.
Куст, за который скатился Санчес, был плохим прикрытием, но это было все же лучше, чем ничего. В двадцати метрах от него в бирюзовый бассейн медленно погружалась вторая машина. Мигалка все еще работала, но сирена смолкла, на поверхности воды были видны пузырьки, а местами вода окрасилась в алый цвет. Левая дверца, продырявленная пулями, была открыта. На дверце висело тело, наполовину погруженное в воду. Санчес разглядел человека, сидевшего на месте водителя. Голова у него была запрокинута, а губы искривлены в смертельной агонии.
Он внезапно подумал о Кавалесе и Хуалесе. Живы они или мертвы? Он услышал, как Гонсалес матерится за обломками машины.
— Оставайся на месте! — крикнул ему Санчес.
Внезапно у бассейна послышалась стрельба, пули застучали по траве и снова изрешетили машину, а потом огонь прекратился. Гонсалес снова выматерился, проклиная охранника.
— Ты в порядке? — прошептал Санчес.
— Живой, и то хорошо, — услышал он в ответ. — Ты видишь этого ублюдка с автоматом?
— Он в тридцати метрах от меня, возле бассейна. Прикроешь меня?
— Попробую. Но ты поосторожнее, амиго.
Развернувшись, Санчес закатился поглубже в кусты, не обращая внимания на боль, раздирающую бедро. Он физически ощущал, как улетают драгоценные секунды, и знал, что может не успеть остановить головорезов. Он быстро пополз на животе по колючей поросли, шипя сквозь зубы от боли. Он выполз из кустов через десять метров, прячась за стволом эвкалипта. Пытаясь уловить хоть мельчайшее движение в темноте.
Ничего.
Чтобы задержать Либера и его сообщников, надо было действовать быстро.
Внезапно краем глаза он заметил движение слева и услышал шуршание в кустах. Присмотревшись, он увидел очертания фигуры, ползущей в зарослях, освещенной лунным светом. Охранник медлил, словно пытаясь решить, стоит ли рисковать — выползать на лужайку. Санчес стал медленно продвигаться вперед, остановившись в десятке метров от охранника. Повернувшись, тот изумленно посмотрел на Санчеса.
В этот момент Санчес вскинул дробовик и выстрелил. Пуля ударила охранника в грудь, его отбросило назад, в кусты. Послышался его приглушенный вскрик. И тут Санчес услышал вой сирен. Повернувшись, он быстро вернулся к Гонсалесу, не обращая внимания на ужасную боль в бедре, и опустился на землю рядом с ним. При свете, падающем из окон дома, он увидел капельки пота, блестевшие на лбу Гонсалеса. Его лицо было искажено от боли, а над правым локтем расползалось темное пятно — место попадания пули.
