Эжен Скриб - Стакан воды (сборник)
Аббат. Да, размышляю… и над проблемой, которую нелегко разрешить.
Принц. Проблема? Проблемы – это наше дело, дело ученых.
Аббат (в сторону, смеясь). А ведь и в самом деле это его дело… это его касается… в некотором смысле.
Принц. Говори же, аббат, говори, что тебя тревожит.
Аббат (подводит принца к авансцене). Не может быть, чтобы у Мориса Саксонского, который сейчас в такой моде и притом сам заядлый поклонник женщин, не было хотя бы одного романа.
Принц (смеясь). А тебе-то что до этого, аббат?
Аббат. Мне что? По причинам, которые незачем вам объяснять… по причинам личным, чрезвычайно для меня важным, мне очень хотелось бы узнать, кем он сейчас увлечен… кто царит в его сердце?
Принц (добродушно). Я для тебя это узнаю.
Аббат. Узнаете?
Принц. Узнаю. Нынче же вечером.
Аббат. Полноте! Это будет просто неслыханный случай!
Принц. Пари на двести луидоров!
Аббат. Многовато! Однако, принимая во внимание исключительность обстоятельств…
Принц звонит.
Что вы делаете?
Принц (вошедшему камердинеру). Карету. (Аббату.) Хочешь поехать со мной в Комеди Франсез? Сегодня в «Баязете» играют вместе Лекуврёр и Дюкло.
Аббат. Охотно. Но разве это имеет отношение к нашему делу?
Принц. Дюкло знает имя, которое тебя интересует.
Аббат. Неужели?
Принц. На днях я вошел в артистическую в то время, как разговор шел о Морисе Саксонском. Дюкло говорила, смеясь: «Я знаю, в кого он влюблен… это знатная дама…» При виде меня она замолчала. Но сам понимаешь, стоит мне только у нее спросить… ведь она мне ни в чем не отказывает… Она доверится мне… а я по секрету скажу тебе…
Аббат. И я узнаю это имя от вас! За это все отдать – и то мало!
Принц (смеясь). Мало? Ну, давай хоть двести луи – и то хорошо! Да здравствуют аббаты!
Аббат. Да здравствуют ученые! Руку!
Принц. И – в театр!
Уходят, взявшись за руки.
Занавес
Действие второе
Артистическое фойе театра Комеди Франсез; слева – две двери, ведущие на сцену; между ними – зеркало с канделябрами. В глубине – большой камин, на нем бюст Мольера; перед камином – кресла, расставленные полукругом. Справа – две двери, ведущие в зрительный зал. В углах – бюсты Расина и Корнеля на колонках. На средней стене, над камином и по обеим сторонам от него – портреты Барона[106], Шанмеле[107] и других актеров.
При поднятии занавеса мадемуазель Жувено, одетая в костюм Затимы[108] из «Баязета», стоит перед зеркалом и поправляет прическу; подальше – мадемуазель Данжевиль, в костюме Лизетты[109] из «Безумств любви», сидит, беседуя с молодым вельможей, который стоит немного позади, опершись на ее кресло; в глубине, перед камином, стоит и сидит несколько актеров, занятых в «Баязете» или в «Безумствах любви». Мишонне переходит с места на место, отвечая на вопросы актеров, справа, за столом, Кино в костюме визиря Акомата[110] и Пуассон в костюме Криспина играют в шахматы, несколько актеров прогуливаются по фойе, беседуя или повторяя роли.
Явление I
Мадемуазель Жувено, мадемуазель Данжевиль, Мишонне, Кино, Пуассон.
Жувено. Мишонне, где у вас румяна?
Мишонне. Здесь, здесь, мадемуазель, в ящичке.
Пуассон. Мишонне!
Мишонне. Что угодно, господин Пуассон?
Пуассон. Хороший сегодня сбор?
Мишонне. Еще бы! Адриенна и Дюкло впервые обе играют в «Баязете»! Больше пяти тысяч ливров!
Пуассон. Черт возьми!
Данжевиль. Мишонне! Когда начнется вторая пьеса, «Безумства любви»?
Мишонне. В восемь, мадемуазель.
Кино. Мишонне!
Мишонне. Что угодно, господин Кино?
Кино. Не забудьте про мой кинжал.
Мишонне. Нет, нет. (В сторону.) Только и слышишь: «Мишонне! Мишонне!» Ни минуты покоя! А кто виноват? Сам я виноват. Сам взялся за всем следить, вплоть до аксессуаров; сам не спал бы ночь, если бы собственноручно не вручил Ипполиту[111] шпагу, а Клеопатре змею[112]. Раздавать каждый вечер рубиновые диадемы и кошельки, полные червонцев… и получать полторы тысячи ливров жалованья в год! Что за ирония! Вот если бы они приняли меня в число сосьетеров… От этого, разумеется, тоже не разбогатеешь, зато было бы хоть звание. Я стал бы подписываться: Мишонне, член Комеди Франсез. А пока что я только первый наперсник в трагедиях и главный режиссер, другими словами – я обязан выслушивать трагические тирады да исполнять любые поручения.
Жувено. Адриенна будет играть в бриллиантах?
Данжевиль. Которые ей подарила королева?
Жувено. Да, по ее словам.
Мишонне. Эти бриллианты создали ей немало врагов!
Жувено. Подумаешь! Получить в подарок бриллианты не так уж мудрено…
Мишонне (сквозь зубы). Таким-то, как вы, – конечно. А вот нам, живущим на жалованье, или тем, у кого ничего нет, кроме заслуг…
Жувено (гордо). Что вы хотите сказать?
Мишонне. Ничего, мадемуазель, ничего! (В сторону.) Ах, не будь ты сосьетеркой, не нуждайся я в тебе, чтобы самому стать сосьетером, – уж и ответил бы я тебе! Никто не сказал бы, что мне не хватает язвительности и остроумия!
Кино (важно). Шах и мат! Да куда уж вам, приятель.
Пуассон. Что это, господин Кино! Ты начал обращаться ко мне на «вы»?
Данжевиль. Это непочтительно!
Пуассон. Что ж поделать! С тех пор как мадемуазель Кино[113], его сестра, а наша товарка, вышла замуж за герцога де Невер, он воображает, что и сам стал герцогом и пэром. Скажи, положа руку на сердце, тебе хочется, чтобы я называл тебя «ваша светлость»?
Кино. Перестань! Скоро начало?
Мишонне. Будьте покойны, я предупрежу вас вовремя. Я все равно что часы.
Жувено. Часы, которые никогда не отстают.
Мишонне. Совершенно верно! Малейшее нарушение расписания выбивает меня из колеи, а дни, когда нет спектакля, для меня дни, просто вычеркнутые из жизни.
Явление II
Мадемуазель Жувено, мадемуазель Данжевиль и другие дамы (возле камина), Мишонне (у авансцены), аббат, принц и еще несколько вельмож (входят через дверь справа). Кино и Пуассон (стоявшие у авансцены справа, подходят к вошедшим и беседуют с ними).
Мишонне. Ну вот, опять какие-то посторонние появляются в нашем фойе, пробираются за кулисы.
Аббат, принц и прочие господа подходят к актрисам, здороваются, беседуют с ними.
(Узнает вошедших, кланяется.) Ах, господин аббат, ваша светлость! (В сторону.) Стоит мне только подумать, что одного слова этого человека было бы достаточно, чтобы меня приняли в число сосьетеров, – и я уже не могу не взирать на него с благоговением! Какая низость! А сам еще осуждаю наших актрис и их бриллианты!
Принц, аббат, Кино, Мишонне выходят на авансцену.
Аббат (к Кино). С добрым вечером, визирь. Говорят, господин Кино, что в «Баязете» вы будете прямо-таки великолепны.
Принц. Как и мадемуазель Дюкло!
Мишонне. А Адриенна! Божественна!
Кино. Да, в конце концов она добилась того, что требуется. (С улыбкой.) Но не без труда! Не хвастаясь, скажу, что в роли Роксаны[114] нет ни одной интонации, которая не была бы подсказана ей мною.
Мишонне (возмущенно). Скажите, пожалуйста!
Кино (высокомерно). Что такое?
Мишонне (сдерживаясь). Ничего. (В сторону.) Тоже сосьетер, а не то бы я его… (Смотрит в дверь справа.) Адриенна выходит из артистической. Вот она.
Аббат. Да, она повторяет роль.
Мишонне. Одна! (В сторону, смотря на Кино.) Без господина Кино! Удивительно!
Явление III
Мадемуазель Данжевиль, мадемуазель Жувено (слева, у зеркала), принц, аббат, Мишонне, Кино; Адриенна (на ходу повторяющая роль, появляется справа).
Адриенна (заучивая роль).
«Я вам передаю властителева брата,
Чтоб выполнить приказ султана Амурата[115].
И будет пусть сераль отныне вновь закрыт…»
Нет, не так! (Читает иначе.)
