Шарлотте Вайце - Письмоносец
— А кто там живет?
Руск бросает на Каспара взгляд, пронизывающий его до костей, и качает головой. Каспар чувствует себя маленьким и глупым.
Руск и Каспар съезжают вниз по склону, и их глазам предстает поселок. Раздается выстрел, мимо Каспара со свистом проносятся две пули. Руск тормозит посреди склона, а Каспар плюхается рядом. Руск роется в карманах, вытаскивает более-менее белый платок и машет им.
— В этот поселок редко заходят чужие. Так что лучше сперва предупредить Софию.
Руск продолжает спускаться.
— Мы занесем письма Софии. Всю почту, приходящую в поселок, отдают ей.
Между домами ветра нет. У дома Софии, как и у трех остальных, на крыше растет трава. Зато по обеим сторонам двери у нее стоят мраморные колонны. Каспар смотрит на них, вытаращив глаза.
— София за эти два года заработала много денег, — говорит Руск. — Все хозяйство досталось ей от родителей, но она организовала овцеводство на современный лад.
Руск снимает лыжи возле дома, открывает дверь, разувается и заходит в гостиную. Там нестерпимо жарко. Каспар расшнуровывает ботинки; на полу выложен красивый узор из разных пород дерева.
Сразу и не поймешь, кто сидит в гостиной — мужчина или женщина. Только когда он поднимается и подходит ближе, Каспар догадывается, что это, должно быть, и есть София. На ней платье в голубую полоску, а сама она высокая и мускулистая. Пепельные волосы собраны в пучок, из-под изогнутых бровей глядят ярко-голубые глаза, а на верхней губе пробиваются черные усики. София поднимает ружье и указывает на Каспара:
— Ты кто?
Она приглаживает рукой волосы, вертит носком левого ботинка, сощуривает глаза и смотрит на него в оптический прицел.
Каспара некоторые принимают за призрака. Другие думают, что он нарочно нарядился, чтобы над ними подшутить. Иные считают, что он — ангел и что он явился за ними.
— Это Каспар, он собирается стать почтальоном, — отвечает Руск и присаживается.
София опускает ружье, бледнеет и переводит взгляд то на Руска, то на Каспара. Потом она выходит на кухню, сжимая кулаки. Она возвращается с кофе, садится в кресло-качалку, ружье кладет себе на колени, нагибается, хватает Каспара за руку и трясет ее в своей. Рука большая и грубая, но когда она смотрит Каспару в глаза, она фыркает, прижимается носом к его руке и нюхает.
— Садись, ешь, нам надо успеть домой засветло, — говорит Руск.
Каспар садится на диван в стиле рококо, София кривит губы, разливает кофе и режет малиновый рулет. Сосульки в бороде Руска тают и капают в кофе.
— Знаешь, Руск, просто не верится, что так много лет прошло с тех пор, как ты пришел сюда в первый раз.
София смотрит на Каспара:
— Сколько тебе лет?
— Двадцать восемь.
— Руск был ненамного младше, когда начинал.
София смотрит в потолок.
Печи и обогреватели раскалены докрасна, замерзшие щеки Каспара начинают пылать, мышцы ног дрожат. Ему больше всего хочется расстегнуть форму, сбросить рубашку и штаны — но он находится при исполнении служебных обязанностей. София наливает кофе, он чернее, чем у Руска. Почтмейстер извлекает из сумки письма. София слюнит палец и начинает разбирать их.
Каспар рассматривает комнату. Здесь безвкусно смешались персидские ковры, народная резьба по дереву, диван от современного дизайнера, диван в стиле рококо, картина Трампедаха, пара гравюр с ревущими оленями и стеллаж из фирмы «ИКЕА». В каждом окне установлено по подзорной трубе, и у Софии хороший обзор всей местности.
София — типичный нувориш, мать терпеть не могла работать с такими заказчиками.
София рвет целлофановую упаковку на пачке глянцевых журналов за эту неделю и журналов, посвященных интерьеру. Руск и Каспар встают, чтобы уйти, а София сует в сумку Каспару остаток рулета. От кофе у него уже начал болеть живот.
— Ты очень бледный, — говорит София, когда они уже собираются уходить, — но, наверно, там за горой у вас все такие.
Она прерывается, чтобы открыть дверь. Ветер доносит блеянье овцы.
— Мне нужна ваша помощь, — говорит София. — Пару недель назад у меня окотилась одна овца. Ягненок был белый. Но он исчез; я думаю, он, наверно, как-то протиснулся через изгородь, заплутал в горах и там погиб. Если увидите его, скажите мне.
София то разжимает, то сжимает руки, но взгляд у нее не меняется. Она прощается.
Кофе разъедает желудок, и Каспар чувствует, что ему нужно в туалет. София закрывает за ними дверь, а почтальоны несут свои лыжи за спиной.
Возле загона для овец стоит девушка в зеленом платье и меховой шапке.
— Лэрке! — машет ей Руск.
Он бредет по глубокому снегу, но она скрывается в хлеву и так сильно хлопает дверью, что звук отдается в горах. Руск останавливается и застывает как статуя.
— Пошли, — говорит Каспар, — нам надо домой.
Руск поворачивается и спешит за Каспаром. Они проходят долгий путь до вершины горы и там делают передышку.
— Почему ты стал почтальоном? — спрашивает Каспар.
Руск отвечает не сразу:
— Пер-Апостол — мой дядя. А я единственный из всей семьи сгодился на роль его преемника.
Каспару надо справить большую нужду, он заходит за вершину горы, снимает штаны и садится.
— Стой! — кричит он, но Руск уезжает на лыжах прочь.
Ветер воет и свистит сзади, Каспар со стоном надевает штаны, подвязывает лыжи, едет по следам Руска и нагоняет почтмейстера.
Руск поворачивает голову, лицо у него опять застывшее. Глаза белы как снег. Каспар тыкает ему в спину лыжной палкой, но Руск только чуть-чуть вздрагивает, как будто Каспар — просто внезапный порыв ветра. Может быть, этот пейзаж завладел Руском. А может, Руск слился с окружающей средой.
Радость горы растет в сердце Каспара. Вот проскакал заяц-беляк, вот на каменной вехе сидит белая куропатка и клонит головку набок. Они совсем не боятся и идут за Каспаром.
Спускается темнота, краски необычны. Воздух холодеет, в ногах мутится молочная кислота. Большие хлопья снега падают и повисают на униформе почтальонов. Руск снова приходит в себя, только когда они спускаются со склона к стоянке. Он отхлебывает из фляги шнапс и моргает.
Звери возвращаются к себе в горы.
Последнюю часть пути Каспар проезжает на заду и останавливается возле колючей изгороди. Когда почтальоны выходят из калитки, тучи заслоняют от них последние лучи дневного света.
— Никогда больше не садись срать в снегопад! — говорит Руск Каспару уже в машине. — Тебя же, блин, совсем не видно, когда ты раздеваешься!
Он громко и долго хохочет. Каспар только чуть-чуть улыбается краем рта.
Прежде чем подняться к себе в квартиру, Руск достает почту из почтового ящика. Он протягивает Каспару белый конверт, а себе берет рекламные листовки. Сердце Каспара так бьется, что ему больно.
— Может, мне сходить в магазин; нам ничего не нужно?
— У меня в шкафу целый ящик сушеной трески, — отвечает Руск, пожимая плечами.
Но Каспар все равно не может оторвать глаз от конверта. Когда оказывается, что это не от матери, он облегченно вздыхает, но он уже взмок от пота. Письмо от одного из друзей, он прислал свою фотографию в военной форме и написал пару строк о том, чем занимается у себя в армии. Пот остывает, и Каспару становится холодно.
Каспар идет за продуктами и готовит для Руска еду; он с наслаждением ест тушеное мясо и одновременно говорит, так что в углах рта пенится соус:
— …так вот, овец, которых разводит София, называют «овцы Страдивариуса». Ну, как тот, который скрипки делал. Ведь он находил лучшую древесину для скрипок высоко в горах. Чем медленнее дерево растет, тем древесина плотнее, и от этого у скрипок такое красивое звучание. С овцами почти то же самое. Один из секретов, почему у них мясо такое вкусное — то, что они живут высоко в горах. Поэтому мясо у них плотное, — и при этом мягкое прямо как не знаю что. София мне в молодости дала один кусок. А вообще-то оно стоит бешеных денег. Жир распределяется по всему мясу равномерно, почти как в колбасе. Это очень древняя порода, кроме этого поселка ее нигде нет. Когда-то в древности она попала к нам с Востока. Когда хозяйство вели родители Софии, ничего такого особенного в этих овцах не было. Тогда они были такие все из себя костлявые и бегали по горам круглый год. Но София их собрала, вложила деньги в эту колючую изгородь и привела хозяйство в систему.
Руск берет себе добавки.
— София в основном ввозит мясо только в Японию. В нашей стране люди не станут покупать такие дорогие деликатесы. Нам подавай овечьи головы. Их можно есть с кольраби под шнапс. Импортеры из Японии сами прилетают к ней на своем вертолете и забирают овцу-другую. Они пишут Софии письма и предупреждают о своем приезде. Японские марки очень красивые.
Руск вынимает из шкафа бутылку шнапса.
