Интернет-журнал Виноградова - Номер 2, Лето 2009
Первая ночь была уже позади, и позади осталось больше 20 км трудной горной местности Чехословакии. До намеченной долины оставалось несколько километров. Наступало утро – из-под белого океана туч, сквозь которые пробивались островки – вершины самых высоких гор, стали просачиваться первые розоватые тона восходящего солнца. А вот оно и само как бы всплыло огромным красным шаром из серой купели облаков. Это вставал новый день. Человеку осталось только спуститься вниз – и цель достигнута – впереди внизу лежала довольно открытая местность, вдали внизу виднелось большое словацкое село. Но идти дальше было уже нельзя, – крестьяне рано встают и выходят на поля. Вероятность встречи с ними в это время очень велика. Пора размещаться на отдых. Тем более, что место само располагало к этому – видно недавно закончился покос, и по всей полонине стояли аккуратные копны свежего сена. Лучшего места для отдыха не придумать. Он долго осматривал и прощупывал чуть ли не каждую копну, пока не нашел, как ему казалось, самое сухое сено. Только успел человек зарыться поглубже в это сухое, с дурманящим ароматом сено и не успел еще даже задремать, как услышал приближающиеся голоса – шли двое мужчин, две женщины и несколько детей. Они расположились в небольшом отдалении от нашего незнакомца и… стали проворно разбрасывать копны – восход предвещал хороший солнечный день, и сено разбрасывалось на досушку.
«Это провал!» – только и успело мелькнуть в голове человека, когда двое мужчин были уже около его копны. Слегка разворошив верхушку, один из них сказал:
– Здесь сено сухое, оставим его напоследок. У нас еще много других с последнего покоса. Да и какой еще день выдастся неизвестно. Вот и облака что-то не собираются разбегаться. Вдруг придется опять срочно все копнить. Можем и не успеть.
С тем и отошли.
– «Неужто пронесло?» – полегчало на душе странника. – «Не зря ведь я выбирал копну посуше, чтобы уютнее было. А оказывается, в этом было и мое спасение.
От резкого спада напряжения, бессонной ночи и трудного пути, он быстро отключился и погрузился в глубокий сон. Проснулся от легкого шелеста – шел довольно сильный дождь, все кругом посерело, и ничего уже не напоминало о солнечном утре. Дождь видно начался давно, потому что все сено было уже опять собрано в копны, и полонина была безлюдна.
Часы показывали 6 часов вечера. До Боевого расчета на пограничных заставах СССР оставалось 2 часа.
Крепким и долгим был сон перед последним броском. Но до ночи еще долго. Можно спокойно отдыхать дальше – отдыха много не бывает, тем более, что самое трудное еще впереди. И вот начало смеркаться. Это уже почти 10 часов вечера.
«Товарищ капитан! Пограничный наряд в составе ефрейтора Гаджиева и мл. сержанта Васильева прибыл для получения Приказа на охрану Государственной границы СССР. Старший наряда ефрейтор Гаджиев!»
Сумерки быстро превратились в ночь. Сильный дождь уже кончился, но теперь он сменился мелким и моросящим. Но для человека, привычного к непогоде, он был неощутим. Итак, в путь.
Вот человек спустился в долину и сразу почувствовал, именно почувствовал, а не услышал где-то вблизи журчание воды. Ее слабое журчание на перекатах почти сливалось с шорохами капель дождя. Но он понял – это река. А вот и дорога. Теперь идти можно, по крайне мере до линии границы уже ничего не опасаясь. Местные жители в это время вблизи границы не появляются, до ближайшего селения более 3-х километров. Но все равно, лучше передвигаться по обочине дороги вдоль зарослей приречного кустарника – это гарантирует от любых неожиданностей. И хотя ночь уже окутала своим покрывалом всю прилегающую местность, а мелкий дождь усиливал невидимость, все равно нужно быть очень осторожным. Общеизвестно, что на советской стороне пограничники несут охрану круглые сутки. Возможен и секрет на этом направлении, тем более, что уже стали применяться приборы ночного видения. Осторожно, неслышно и невидимо незнакомец добрался до линии границы. И только, когда он почти наткнулся на шлагбаум, перекрывающий дорогу, до него дошло, что уже несколько метров он прошел по советской территории. Вот теперь нужна предельная осторожность. Идти приходится краем леса, мокрые ветки нещадно стегают по лицу, корни и старые коряги ставят подножки – только бы не упасть и не наделать шуму, только бы не сопровождать движение треском веток. Казалось, сама природа ставила препоны и подножки незваному гостю. Но он к этому был давно готов, хорошо тренирован и привычен к таким условиям, поэтому двигался осторожно и неслышно, как лесной зверь.
Продвигаясь в таком темпе, он не представлял, сколько уже прошел, когда горы наконец расступились и перед ними открылась довольно широкая долина, река ушла куда-то влево, а он оказался на большой поляне: кромка леса, вдоль которого он двигался, резко ушла вправо. Там просматривались очертания довольно крутого подъема в гору.
– «Нет, в гору мне не нужно, мне нужно пройти долиной», – почти лихорадочно, но хладнокровно работала мысль. «Теперь необходимо каким-то образом пересечь поляну. Это хорошо, что моросит дождь и ночь черна – издали меня никто не обнаружит».
Но одновременно и плохо, потому что приходится напряженно осматривать, если это можно так назвать, землю, прежде чем сделать очередной шаг. Осматривать, скорее приходилось ногами, чем глазами. И лишь когда его что-то смущало, он, пригибаясь к земле, пытался разглядеть это глазами.
– Где-то здесь может проходить вспаханная контрольно-следовая полоса.
Итак, он вынужден был передвигаться медленно, полусогнувшись, пристально оглядывая очередной метр-два местности.
– Пока под ногами травяной покров. Значит еще не КСП, значит можно уверенно наступать… – эта мысль повторялась в его сознании при каждом очередном шаге.
И после очередного такого шага вдруг рядом с ним, всего лишь в нескольких метрах, раздался ружейный выстрел. От неожиданности он на какой-то момент замирает и даже приседает, как бы увертываясь от предполагаемой пули, хотя хладнокровие не покидает его.
– Пусть стреляют еще раз, бежать уже бессмысленно.
Проходит время, он, хладнокровно подчинившись судьбе, ждет выстрелов или окрика пограничников. Но ни того, ни другого не последовало. Только дождь все с той же назойливостью продолжал шуршать по листве прятавшего его до этого леса. Тишина стояла в долине.
– Что это было? – анализировал его мозг, – если это какая-то система сигнализации, то почему никто не реагирует? Вероятно, на этом участке никого нет. А если это так, то можно двигаться вперед. Только более осторожно.
Постояв в таких раздумьях несколько секунд, он медленно продолжил свое продвижение. И ничто больше не нарушало тишины. Еще несколько шагов вперед. Все нормально, все тихо. И вот после еще нескольких таких же осторожных шагов… раздается очередной выстрел в такой же близости от него, как и первый. Он замирает уже без того хладнокровия, которое владело им первый раз. Но паники пока нет. Нужно хладнокровно осмыслить, что это такое?
Запаниковал он через несколько секунд, когда сначала услышал топот солдатских сапог где-то еще далеко, потом увидел рыскающий свет фонаря, быстро приближающегося с противоположного склона. Похоже, его и этот фонарь разделяли 300-400 метров. Значит, есть еще время для отступления. И он отходит к спасительному лесу.
Гаджиев с Васильевым долго подкалывали друг друга по поводу упущенного зайца – «Какое жаркое упустили!».
В долине стояла тишина.
Только дождь шелестел в листьях букового леса. Настало время очередного обхода участка. Тихо спустились в долину, перешли через реку – очень приятно постоять на подвесном мостике, слегка покачиваясь и слушая, как звуки речных перекатов переговариваются с шепотом моросящего дождя, да слегка поскрипывают тросы мостика. И сколько не всматривайся, все равно ничего не увидишь, кроме темных контуров склонов гор на фоне темного же неба. А вот прослушать все нужно.
Но тихо в долине.
Только разговор дождя с рекой.
Вот впереди огромная поляна. Самое плохое место всего участка. Там по всей поляне поставлены растяжки. Обязательно в течение ночи то заяц пробежит, то олень (в этом месте водились очень красивые пятнистые олени). Бывает, что и кабаны забредают. Ни одна ночь не бывает спокойной.
В то время граница была еще недостаточно сильно оснащена техническими средствами – самым надежным было КСП, проходящее по всему участку. Это в последние годы вдоль всей границы созданы великолепные насыпные КСП. В те годы КСП представляло собой перепаханную на заставских лошадях полосу естественного грунта. Попадались камни, крупные глыбы грунта, дожди постоянно уплотняли полосу – не будешь же ее перепахивать каждую неделю! А еще вдоль всей КСП шел самодельный частокол. Заборы из колючей проволоки и системы были большой роскошью, и на данном участке их еще не было. Поэтому наиболее сложные участки связисты-умельцы перекрывали самодельными устройствами – в частности, растяжками с холостыми патронами. Провод протягивался на уровне травы и был незаметен даже днем. Когда днем срабатывал патрон, то часовой с вышки мог видеть место сработки и принимать соответствующее решение – то ли заяц пробежал, то ли ветка упала. Иное дело ночью, когда ориентироваться можно было только по звуку. Поначалу, проклиная умелых связистов, бегали по каждой сработке, проверяли причину. Но потом осознали бессмысленность такого метода – стали ставить несколько эшелонов растяжек, расположенных в шахматном порядке. И проверять стали лишь в том случае, когда было 2-3 срабатывания подряд. Потому что одиночных за ночь было по несколько сработок. Наутро связисты шли «перезаряжать» сработавшие растяжки.
