Интернет-журнал Виноградова - Номер 2, Лето 2009
Обзор книги Интернет-журнал Виноградова - Номер 2, Лето 2009
Интернет-журнал Виноградова
Номер 2, Лето 2009
Андрей Бубнов 2
И не сказка, да и не быль
– Яга, Яга, ну, Яга! – кричал Иван-Царевич, устремив взор на грязное маленькое резное окошко и жуя зеленое яблоко.
Краска давно облупилась – избушка на курьих ножках терпеливо переживала не самые лучшие времена.
Окно со страшным скрипом отворилось. Показалось заспанное и неумытое лицо Бабы Яги.
– Ты чего кричишь, окаянный? – с опаской поинтересовалась она. Лучше б Иван-Царевич проехал мимо и желательно по другой дороге. Так ведь нет…
– Яга, дело срочное…
– Опять всякую дрянь жуешь, – успокоилась старуха, исподлобья глядя на добра молодца. – Потом не жалуйся. Из-под куста три дня не вылезешь…
– Ай, – отмахнулся Иван-Царевич, но яблоко поспешно выбросил. – Где Змей Горыныч?
– А я почем знаю? – Яга ощерилась почти беззубой пастью. – Он мне не докладывает.
– А если хорошо подумать? – с легкой угрозой в голосе усмехнулся добрый молодец, бряцая автоматом-кладенцом.
Бабка сразу стала посговорчивее:
– Так ведь, милок, он улетел, очередное техобслуживание проходит. Ресурс второй турбины на исходе.
– Какое техобслуживание? – заорал что есть мочи Иван-Царевич. – Тут супостат иноземный наступает, а у него техобслуживание. Опять какая-нибудь змея подколодная ему голову вскружила?
– Чего не знаю, того не знаю, – быстренько отмежевалась Баба-Яга. – Разбирайтесь сами.
– А где искать-то его?
– А то не знаешь? – съехидничала старуха и захлопнула окошко.
Разговор окончен. Иван-Царевич забрался во внедорожник и направил свой автомобиль по лесной дороге. Выехав на развилку, он притормозил, довольно долго размышлял, а затем, плюнув в сторону каменного дорожного указателя, грозившего ему всевозможными невзгодами, свернул налево.
***
После многих часов мытарства по разбитым сказочным дорогам Иван-Царевич, наконец, добрался до высоких гор, гордо уходящих в поднебесье. Мохнатые облака скрывали горные вершины. А на широком плато прятался от любопытных глаз грозный Змей-Горыныч.
– Вот ты где, – Иван-Царевич сокрушенно покачал головой, рассматривая новую подругу Змея. Он никак не мог привыкнуть к трехголовым змеиным особям женского пола. Все бы ничего, вот только косметикой они злоупотребляют, причем огнеупорной…
– Свалился, как снег на голову, – посетовал Горыныч и разочарованно обдал жаром джип добра молодца.
– Ты так не шути, – предупредил Иван-Царевич, придирчиво осматривая внедорожник. – Ты тут прохлаждаешься, с бабами развлекаешься, а мы, между прочим, в это самое лихое время землю нашу общую защищаем, не щадя живота своего…
Змей-Горыныч пропустил упрек мимо ушей и разговаривать с Иваном-Царевичем не стал.
– Что молчишь, огнедышащий ты наш? – Иван начал с уговоров. – Помощь твоя требуется. Поднимай в воздух свою рать. Танки супостатов прорвали оборону и движутся к Стольному граду. Вся надежда на тебя. Больше обратиться не к кому.
– Ага! – с грубым сарказмом в голосе прорычал Горыныч. – Как награды раздавать или добычу делить, так Горыныч подвинься, птицам деньги не нужны, а как в штаны наложили с перепугу, так Горыныч выручай! Подь отсюда. До нас супостаты не доберутся. А доберутся – пожалеют. Нынче моя хата с краю.
– Горыныч, – Иван-Царевич начал давить на патриотические чувства. – Вражеские орды топчут нашу землю. Ведь мы с тобой соотечественники. Живем бок о бок…
– Всю жизнь мечтал жить с тобой бок о бок, – насмешливо перебил его Змей. – Век бы тебя не видеть… Жизнь мне сломал, Кощея сгубил, душегуб…
– Горыныч…
– Так вам и надо, проклятым. Пусть сгинет ваш Стольный град, пусть камня на камне не останется… и Василиса твоя тоже…
– Горыныч, помоги, умоляю тебя, потом проси все, что хочешь…
Змей повернул к Ивану-Царевичу все три головы. В его шести глазах сверкнули алчные искорки.
– Клянешься?
– Клянусь, – подтвердил Иван-Царевич. – Проси все, что пожелаешь.
– Ну, ладно…
***
«Наивный», – усмехнулся про себя Иван-Царевич, провожая взглядом последнюю, только что поднявшуюся с высокогорного аэродрома змеиную эскадрилью. Он все предусмотрел заранее.
На дворе двадцать первый век. Кто же теперь в сказки верит? Даже Иванушка-дурачок и тот давно поумнел. Жизнь заставила…
Ниша Сузу
1944
Он идёт,
Зашивая туман за собой…
Он идёт,
По кусочкам льда…
Он идёт, еле ноги плетёт, загребая в ботинки горсти песка…
Нету сил на мечты. Ветки лезут в глаза!
Он мечтает дойти, или ищет конца?
Голый, слабый, немой…
Но пока ещё есть!
Он ведет за собой вереницу надежд.
И почти не дыша,
Приоткроет он глаз.
Рассмотрел не спеша, в небе несколько фраз,
Он подумал, что жив, если видит опять.
''Я иду за тобой… в небе лучик из фраз…''
Он почти подошёл,
И запахло углём…
Обманули лучи! то горел его дом!
…Он упал до конца и заткнул себе нос.
Чтоб не чувствовать запах пепла, крови и слез.
На краю нигде
– Слышишь? Шумит тишина – сегодня громче, чем обычно.
Что вокруг? Сырая земля! А на ней сидят нищие…
Нет! ты послушай! ты посмотри!…Я слышу шелест листвы! но деревьев здесь нет! Я мокрый весь от воды! но где дожди?…дождей нет…
– Я тоже слышу жужжанья жучков. И как весной, к лицу пристаёт паутина летучих паучков…
– А вокруг ни души, а вокруг сырость, пыль…
– И не видно небес…
– Где оно?! или… Небо! А! Не могу смотреть вверх…
– Ни ночь, ни день…
– И где наш лес?
– Ни смерть, ни жизнь…
Луна сорвалась с небес…
Елена Глазова
Ангел
…Когда тебя вырывает из действительности и кидает в реальность, именно в этот момент ты осознаешь всю ничтожность своей жизни.
Днем за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем, ты прожигаешь свою жизнь – прожигаешь однообразно и скучно.
Попав в круговорот жизни, ты уже не можешь вырваться из нее. Ты крутишь свое колесо, как хомячок, посаженный в клетку. Тебе дали кормушку и колесико для бега – беги! И ты бежишь, бежишь невольно, бежишь усердно к своей заветной цели, которую уже и забыл. Бежишь по кругу, просто потому что уже сложно остановиться, накручивая круг за кругом, потому что остановиться страшно.
А где она, та цель, к которой ты так стремишься? Как бесформенная тень, слабый образ, маячит где-то на горизонте, но распознать это ты уже не можешь. Или не хочешь? Ведь все так налажено, все так привычно и складно, что ты уже боишься повернуть в другую сторону, попробовать вернуться к своей цели, добиться ее. Зачем искать что-то другое, чего-то большего? А если не получится? Ты трус, а от осознания этого ты пытаешься бежать еще быстрее. Стараясь не возвращаться к этой мысли, бежишь еще быстрее, как загнанный кролик: в своей колее, не сворачивая и не оборачиваясь по сторонам…
Всю эту картину своей жалкой жизни он осознал в одно мгновенье, вот так просто. Его осенило по дороге на работу, в московском метро, когда он стоял на платформе станции. Как будто его толкнули в спину и резко отдернули назад. Он стоял на этой платформе, пропуская поезд за поездом, а в голове возникал вопрос за вопросом. И, возможно, ответ за ответом.
Он понял, что ему некуда ехать и некуда идти. Вся жизнь в одно мгновенье перевернулась, застыла как картинка, и он был готов порвать эту картинку в клочья.
Стало понятно, что работа – это глупость, что он продает никому не нужный товар. Что жена его не любит, а он ее ненавидит. Родителям на него наплевать, для них важнее его брат и семья брата, а до него им дела нет. Даже его собственные дети стали безразличны ему.
Зачем нужна такая жизнь? Внезапно он подумал: «А что, если именно это причина всех несчастных случаев в метро? Человек просто не выдерживает всей правды, открывшейся внезапно и, делая шаг вперед, падает на рельсы».
Нет, все это глупости. Но уже прошел час, как он спустился в метро, чтобы ехать на работу, а он так и оставался в метро. Он вышел из метро совершенно другим человеком, чувствовал, что с этого момента жизнь изменилась, что все теперь будет по-другому.
Он шел по улицам, не узнавая их. Все только казалось знакомым, но было другим, он как будто бы шел один среди многолюдной толпы.
Краски кругом стали серы, улицы и дома тоже, даже лица людей скрывала серая гримаса будней. Он как будто шел через людей, которые его не замечали.
