Йозеф Томан - Дон Жуан, Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры
- Ловите! - кричит Мигель и швыряет в толпу золотой крест с рубинами дар архиепископа, освященный крест...
Крест исчез в толпе.
А процессия движется, проходит, последние ряды монахов миновали дворец Маньяры, за ними тянется севильский люд.
- Ага, подбираете? Золота хочется? У меня его хватит на всех! Всех вас куплю! - уже исступленно вопит Мигель. - Всех, от архиепископа до последнего дьякона, куплю всю процессию! Вашего бога куплю, над которым смеюсь, и деву Марию, и на ложе свое...
И тут ему отказал голос.
Взгляд его наткнулся на взгляд девушки - закутанная в черный плащ, она шагает в процессии с зажженной свечой в руках. Колеблющееся пламя свечи озаряет ее лицо.
И взгляд этот печален, но полон ласкового участия. Отблеск сокровищ Страстной пятницы в этих глазах; в них - дух, вознесенный надо всем, что низко, в них - нежность и мудрость, в них читается извечная женственность, что одаряет не телом одним, но и душою.
Чаша выпала из рук Мигеля и разбилась.
Словно примерзший к месту, смотрит он в девичьи очи, а они все ближе и ближе.
- Кто вы? - заикаясь, с трудом выговорил Мигель.
Но она лишь серьезно взглянула на него и молча прошла - удалилась с толпою, исчезла.
Мигель кинулся вслед. Бешено расталкивая людей, опрокидывая тех, кто недостаточно быстро уступал ему дорогу, ищет он девушку.
Напрасно.
Свечи мерцают, свет их сливается с морем огня на площади перед кафедральным собором.
Как найти ее? Где искать?
Долго искал Мигель и не нашел и в изнеможении прислонился к стене собора.
В бессильной ярости сжимает он кулаки и клянется всем, что привязывает его к земле, призывает в свидетели небо и ад, что найдет, что он должен иметь эту девушку.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
О час, влачащийся безрадостно, о туча тоски, окутавшая мысль, подобно тому, как поля окутывает дым сражений!
Багровая вечерняя звезда - око девичье, серп месяца напоминает улыбающиеся уста. Тополя у реки - как аллея крестов и свечей, по которой прошла она.
Пылайте, дымные факелы, гори, пламя свечей, летите в облаках, огненные кони, и подайте мне знак, когда остановитесь над той, кого я ищу!
Третий час по заходе солнца в Белую субботу, и люди, которым был возвращен спаситель из гроба, садятся после поста к тучным блюдам.
Сеется мелкий, теплый дождик, капли звенят о водную гладь. Гвадалквивир стремится, бурный, вздувшийся от весенних горных вод. Расправляет плечи река, и ладони ее лепят форму берегов.
Мигель сходит к самой воде, погружает в нее горячие руки.
Горе мне - не нашел я ее в процессии. Горе мне - не увел ее сразу. Но я найду ее! Севилья не так велика, чтоб я не мог отыскать ее. Но что, если она чужая в городе?
Что творится со мною? Не сплю и не бодрствую. Существую и нет. Шатаюсь, словно в груди моей зияет кровавая рана. Гашу свет, призываю тьму. Но тьма меня душит, и я зажигаю огонь. Каким стал я безумцем! Нет, нет. Я должен хотя бы увидеть ее. Но кто скажет мне - где искать?
Тихий смех отвечает ему с реки, сливаясь с мерными всплесками весел. В нескольких локтях от Мигеля качается челн, и в нем - угловатая тень человека.
- Я! - доносится голос с реки. - Я открою тебе все, что ты хочешь узнать, и дам все, что ты желаешь иметь. Я, Мариус.
Лодка приблизилась.
- Войди в мой челн.
Мигель прыгнул в лодку, сел. Напротив него серым пятном - узкое, бледное лицо с чахлыми усами и растрепанной бороденкой. Тонкие губы, костлявые руки - и полыханье безумия в светлых глазах.
- Кто ты? - спрашивает Мигель.
- Ты ведь слышал - Мариус, - отвечает костлявый. - Владыка земли, огня, воды и воздуха. А ты, судя по тем причитаньям, что ты бросал реке, бедняк. Доверься мне, открой, что тебя мучит.
- Я ищу девушку, которую впервые увидел вчера, но она исчезла в толпе.
- Какой цвет был в то время вокруг?
- Желтый. Свет свечей.
- Дурной знак. Зародыш гибели при самом рождении. Но и здесь я сумею помочь. Я отведу тебя к ней.
- Ты, лодочник? Ты знаешь ее?
Мариус начал грести по течению. Наклонив остроконечную голову, тихо произнес:
- Я знаю все. Был бы живой, как ты, не знал бы ничего.
- Был бы живой? - недоуменно повторяет Мигель. - Не понимаю...
- Я общаюсь только с мертвыми, - говорит костлявый. - Тень есмь и обитаю меж теней. Душа без тела или тело без души - как тебе угодно. Но владениям моим нет границ, и власть моя беспредельна.
Мигель вздрогнул.
Тишина, лишь дождь барабанит по реке.
- Куда ты везешь меня, Мариус?
- Не бойся ничего, - отвечает тот. - Я везу тебя под знаком креста. Везу к женщине, которую ты ищешь. Она станет твоей добычей, а ты будешь добычей ее.
- Не понимаю...
- Ты любишь эту женщину?
Мигель, не отрывая взгляда от водной глади, невольно отвечает утвердительно:
- Люблю. - Но тотчас споткнулся об это слово: - Не знаю. Любовь?..
- Ложе любви и смертное ложе выглядят одинаково.
- Любовь? - мучит Мигеля незнакомое понятие.
- Любовь? Смерть сидит на ее плечах, едва она расцветет.
И еще говорил Мигель неуверенно о любви, а Мариус, отвечая ему, говорил о смерти.
Тогда Мигель поднял голову и понял, что он в руках сумасшедшего.
Не важно. Не добром, так силой заставлю его высадить меня на берег.
Но безумный гребец сам уже направляет свой челн к берегу.
Вышли.
Безумный взял Мигеля за руку и повел.
Они идут улочками меж высоких садовых оград, шуршит мелкий дождичек, плещет о листья.
- Мы идем искать ее? - спрашивает Мигель.
- О, искать... Искать - вот смысл жизни. Найти - счастливая случайность. Потерять, что нашел, божья кара.
Подошли к чугунным воротам.
- Вот цель твоего пути, кум, - говорит Мариус.
- Кладбище? - ужаснулся Мигель.
- Здесь собирается вся красота мира. Здесь собрано все прекрасное. - И безумный разразился скрипучим смехом.
Он потащил Мигеля за собой по дорожкам меж крестов, у подножий которых мерцают огоньки лампад.
- Твоей красотки тут еще нет, но могила готова. Пойдем, покажу тебе. Подожди ее здесь...
- Сумасшедший! - крикнул Мигель, отталкивая Мариуса. - Пусти меня и радуйся, что я не проткнул тебя шпагой, чтоб ты сам свалился в могилу!
И Мигель бежит прочь. Выбегает из кладбищенских ворот и слышит позади себя глухой крик:
- Это ты сумасшедший, не я! К чему стремишься? Ищешь, чего нет! Ловишь ладонями ветер, безумный! Любовь?! Смерть сидит у нее на плечах, едва она расцветет!
* * *
О пречистая дева, лишь мгновение я видела лицо его и прочла на нем больше печали, чем греховных страстей. Это человек, не знавший радости.
И вот, со вчерашнего вечера, с тех пор, как увидела я его, бледнею и вяну, словно в недуге. Единственная мысль моя - о нем.
Выслушай меня, царица небесная, и благослови меня дать ему счастье. И быть счастливой с ним. Ибо, о пресвятая, я охвачена любовью к этому мужчине...
Под статуей Мадонны стоят на коленях донья Хиролама Карильо-и-Мендоса, единственная дочь герцога Мендоса, одного из высших дворян Испании. Среди предков этого рода был маркиз Иньиго Лопес де Мендоса-и-Сантильяно, великий испанский поэт начала пятнадцатого века; затем - Диего Уртадо де Мендоса, государственный деятель при дворах Карла V и Филиппа II, известный гуманист, меценат и превосходный поэт; далее - кардинал Севильский Франсиско де Мендоса и наконец недавно скончавшийся драматург Хуан Руис де Аларкон-и-Мендоса.
Под статуей Мадонны преклонила колени девушка, прекрасная, как майский полдень. Лицо ее просвечивает солнечным, персиковым светом, золотится благоуханнем, серьезен взгляд темных очей из-под длинных ресниц и выгнутых бровей. Спелые губы ее изящного рисунка. Свежесть, юность, ясность несет это создание на белом челе, над которым - волны волос, черных как смоль. Сложение - само совершенство, кисти рук и ступни ног - маленькие, прекрасной формы. Во взгляде смешались женственность, созданная для того, чтобы любить, мудрость и пылкость. Женщина - горе и мир, женщина - страсть и тихая нежность, но всегда - душевный жар, всегда - горячая преданность тому, что она любит. Женщина, которая не обманет надежд, не предаст, не изменит, женщина, верная своему сердцу и своей гордости, женщина, которая несет в себе необъятное богатство чувств тому, кого одарит она телом своим и душою.
Под статуей Мадонны преклонила колени девушка, которую со Страстной пятницы тщетно разыскивает Мигель.
Сумрак заползает в комнату, примешивает к молитве девушки злые слова.
Распутник, нечестивец, мятежник, изверг, убийца...
- Нет, нет, пресвятая Мадонна, он не такой! Не негодяй - заблудший. Несчастный с истерзанным сердцем, и я хочу взять это сердце в ладони и нежить его, дышать на него, пока не вылечу. Хочу преобразить его жаром своим. О пречистая дева, отдай мне любовь этого мужчины, и я верну тебе его душу ясной и чистой, как улыбка младенца!
* * *
Над столом, обтянутым зеленым сукном, склонили головы отцы церкви, возмущенные беснованием Мигеля в Страстную пятницу.
