Брэм Стокер - Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд
С большим саркофагом не произошло никаких изменений. Ларец был открыт, и на дне его лежали хлопья черного пепла. Через весь пол, через саркофаг, через ларец тянулась полоса черной масляной копоти. Я подошел к кушетке. Белое покрывало все еще лежало на ней, но оно было откинуто в сторону, как будто кто-то, вставая с кровати, рукой отбросил его.
Царицы Теры на кушетке не было! Ее вообще нигде не было! Я взял Маргарет за руку и отвел в сторону. Она неохотно оставила отца, которому помогала прийти в себя, но не стала противиться и последовала за мной. Крепко сжимая ее руку, я прошептал:
– Что случилось с царицей? Расскажи! Ты была рядом и должна была видеть, что произошло!
Спокойным голосом она ответила:
– Я ничего не могла разглядеть. Пока сквозь дым было еще хоть что-то видно, я не сводила глаз с кушетки, но там ничего не происходило. Потом, когда так стемнело, что ничего уже нельзя было разобрать, я будто почувствовала рядом с собой какое-то движение. Может быть, это доктор Винчестер упал без сознания, не могу точно сказать. Я подумала, вдруг это просыпается царица, поэтому опустила на пол Сильвио. Я не видела, что с ним случилось, но, когда услышала, как он мяукает у двери, у меня возникло ощущение, что он меня предал. Надеюсь, он на меня не обиделся!
Как будто в ответ на ее слова в дверях показался Сильвио, он бросился к Маргарет и встал на задние лапы, упираясь передними в ее платье, словно просил, чтобы его взяли на руки. Она наклонилась, подхватила его и стала гладить.
Я вернулся к кушетке и осмотрел ее и все вокруг очень внимательно. Когда мистер Трелони и мистер Корбек пришли в себя (это случилось довольно скоро, хотя доктору Винчестеру понадобилось больше времени), мы вместе еще раз осмотрели всю комнату. Но все, что нам удалось обнаружить, – это горка какого-то мельчайшего порошка, от которого исходил странный запах – будто запах смерти. На кушетке осталось лежать лишь украшение в форме диска и перьев, которым были заколоты волосы царицы, и рубин с вырезанными словами, дающими власть над богами.
Кроме этого, не было ничего, что могло бы подсказать нам, что же произошло сегодня ночью в этом доме. Лишь одно подтверждало наше предположение о том, что мумия окончательно прекратила свое физическое существование: в холле в саркофаге, в который мы поместили кошачью мумию, тоже осталась лишь горсть такого же порошка.
* * *Осенью мы с Маргарет поженились. На свадебную церемонию она надела платье мумии, ее пояс из драгоценных камней и украшение, которое царица Тера носила на своей голове. На ее груди красовался удивительный рубиновый талисман с семью звездами, на котором было начертано заклинание, позволяющее подчинить своей воле богов всех миров. Он был вправлен в золотой круг в виде стеблей лотоса. Во время церемонии яркие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь окна над алтарем, упали на рубин, и он вспыхнул, напоминая живое существо.
Клятвы, произнесенные перед алтарем, очевидно, возымели действие, потому что Маргарет соблюдает их, и нет в мире более счастливого человека, чем я.
Мы часто вспоминаем о царице Тере и не испытываем неловкости, разговаривая о ней. Однажды, когда я со вздохом сказал, как жаль, что она не смогла воскреснуть и жить новой жизнью в новом мире, моя жена, вложив свои руки в мои и глядя прямо на меня выразительными, будто слегка сонными глазами, нежно произнесла:
– Не печалься о ней! Кто знает, возможно, она нашла счастье, которое искала! Любовь и терпение – лишь они делают людей счастливыми в настоящем мире, и в мире прошлого или будущего, и в мире живых или мертвых. Она просто мечтала, а для того, чтобы найти свое счастье, ничего больше и не нужно!
Рассказы
Дом судьи
Когда до экзамена оставалось уже совсем немного времени, Малькольм Малькольмсон решил куда-нибудь уехать, чтобы иметь возможность углубиться в чтение книг, не думая о том, что в любую минуту тебя могут отвлечь. Боясь искушений, поджидающих гостя в приморских городах, и не испытывая никакого желания полностью отгородить себя от мира в деревенской глуши (поскольку ему давно уже было известно то волшебное воздействие, которое оказывает на него сельская идиллия), он пришел к выводу, что нужно ехать в какой-нибудь маленький тихий городок, где просто не на что будет отвлекаться. Он не стал обращаться за советом к друзьям, поскольку был уверен, что каждый стал бы предлагать то место, в котором уже бывал сам и где у него остались знакомства. Раз уж Малькольмсон решил на время избавить себя от общества друзей, у него уж точно не было желания обременять себя вниманием со стороны друзей друзей, и поэтому он решил выбрать подходящее место самостоятельно. Уложив в дорожную сумку кое-какую одежду и все книги, которые ему могли бы понадобиться, он выбрал из расписания поездов первое попавшееся на глаза незнакомое название и заказал билет.
Когда после трехчасовой поездки Малькольмсон высадился в Бенчерче, он мысленно похвалил себя за предусмотрительность, благодаря которой теперь никто не знает, где он находится, и, следовательно никак не сможет помешать ему углубиться в занятия. Он прямиком направился в единственную в этом сонном городишке гостиницу и снял номер на одну ночь. Бенчерч – ярмарочный город, поэтому раз в три недели он превращался в настоящий муравейник, но в остальные двадцать один день он был не привлекательнее пустыни. Следующий после приезда день Малькольмсон посвятил поискам жилья более изолированного чем то, которое могла предложить даже такая тихая гостиница, как «Добрый странник». Нашлось лишь одно место, которое полностью отвечало всем его представлениям о покое. Вообще-то «покой» – слово не совсем подходящее. «Полная оторванность от мира», вот единственное выражение, которое в должной мере передает всю степень уединенности этого места. Это был старый ветхий массивный дом, какие строили еще при Якове Первом, с тяжелыми фронтоном и амбразурами окон, на удивление маленьких и находящихся на высоте, необычной для зданий подобной постройки, к тому же он был окружен высокой мощной кирпичной стеной. Действительно, после осмотра дом показался больше похожим на укрепленную маленькую крепость, чем на обычное жилье. Впрочем, все это лишь порадовало Малькольмсона. «Вот, – думал он, – как раз такое место, которое я искал. Если получится поселиться здесь, я буду счастлив».
Его радости не было предела, когда он окончательно убедился, что в настоящее время дом пустует.
В почтовом отделении он узнал адрес агента и немало удивил его, высказав пожелание снять часть старого дома. Мистер Карнфорд, местный юрист и агент по сдаче и найму жилья, был настоящим джентльменом старой закалки, он откровенно признался в том, что очень рад, что кто-то захотел пожить в этом доме.
– Сказать по правде, – заметил он, – на месте владельцев дома я бы с большим удовольствием предложил кому-нибудь пожить в этом доме несколько лет совершенно бесплатно, чтобы люди здесь привыкли к мысли о том, что он обитаем. Видите ли, дом так давно пустует, что у соседей сложилась против него совершенно нелепое предубеждение, которое если и можно развеять, то только тем, что в него вселится… – тут он бросил быстрый взгляд на Малькольмсона, – такой человек, как вы, ученый, которому необходимо некоторое время пожить в тишине.
Малькольмсон не счел нужным расспрашивать агента о «нелепом предубеждении», он понимал, что, если ему понадобится разузнать об этом подробнее, больше информации он добудет, обратившись к владельцам других сдаваемых в наем помещений. Он заплатил за три месяца вперед, получил квитанцию и имя одной пожилой женщины, которая, возможно, согласится «помогать» ему, и ушел с ключами в кармане.
Из конторы агента он направился прямиком к хозяйке гостиницы, жизнерадостной и добрейшей женщине, и попросил ее посоветовать, что ему может понадобиться из вещей и какими продуктами стоит запастись, прежде чем обосноваться на новом месте. Когда Малькольмсон начал рассказывать ей, в какой именно дом он собрался переезжать, она взволнованно всплеснула руками.
– Только не в дом судьи! – воскликнула она, сильно побледнев.
Он описал ей местоположение дома, сказав, что не знает его названия, и, когда закончил, хозяйка гостиницы сказала:
– Так и есть… так и есть, это именно то место! Дом судьи, это точно.
Он попросил ее рассказать ему об этом месте, почему оно так называется, и что в нем такого страшного. Она поведала, что здешние жители дали такое название этому дому очень давно (насколько именно давно, она не знала, поскольку сама была из другой части страны, но думала, что лет сто назад, если не больше), потому что когда-то в нем жил судья, который прославился жестокостью приговоров и суровостью по отношению к заключенным во время ассизов[14] и поэтому вынужден был жить в постоянном страхе. Чем сам дом заслужил такую дурную славу, она не могла сказать. Она сама часто задавала этот вопрос, но никто ей так и не ответил. Несомненно было одно: общее ощущение того, что было в нем что-то. И даже за все деньги Дринквотерс-банка она бы не согласилась остаться в этом доме самой и на час. Закончив взволнованную речь, она извинилась перед Малькольмсоном за свою несдержанность.
