Борис Шахов - Черная шаль с красными цветами
- Прямо как в ковбойском романе,- улыбнулся вежливо Лунин,- с погоней, стрельбой… чрезвычайно интересно!
- Самое интересное, Олег Петрович, другое,- сказал Гурий, посматривая на Туланова.- Самое интересное, что тогда, лет двадцать назад, я работал у инженера Гансберга, бурили скважины на нефть… И вот недавно вспомнил я, что спаситель мой, тот самый Федя Туланов, когда мы бежали с ним по реке, говорил, будто они с отцом знают естественные выходы нефти и газа на поверхность земли… где-то в их охотничьих угодьях такие выходы есть, и даже, если мне не изменяет память, они поджигают эти газовые факелы и греются возле них. Так ли, Федор Михайлович? Не подводит ли меня память?- оборотился Гурий к Федору.- Я тут вспоминал, вспоминал… Никак вспомнить не мог, что же такое, важное, сообщил мне тогда Федя Туланов. А ведь вспомнил! Видишь, Федор Михайлович, как жизнь повернулась: и наш побег, и твой тогдашний рассказ про факелы из-под земли - и моя должность нынешняя - все сошлось… Верно ли я припомнил?
- Да, гражданин начальник, верно. Есть такие факелы.
- И ты можешь их показать, Федор Михайлович?
Туланов обдумывал предложение. Отец вообще-то молчать приказал… Чужим людям в тайге дай только зацепку - такой начнется гром и стук - всю живность на сотню верст распугают, разгонят, ни единого хвоста не добудешь… С другой стороны… отец помер. А он, Федор, старший сын, вот… в неволе. Гурий словно бы прочитал заветные мысли Федора. Сказал:
- Федор Михайлович, я понимаю, вполне понимаю твои сомнения. Но и ты пойми: стране нужна нефть, нужен и газ. И как можно скорее. А тебе, Федор Михайлович, нужна свобода. Твоя хорошая работа, несомненно, много значит в досрочном освобождении. Но дело это длинное, муторное, бумажное. Да и не слишком нас жалуют за досрочное… Мало ли отчего человек хорошо работает. Может - маскируется… А вот конкретное достижение… скажем, ты поможешь ускорить открытие нефти или газа, мы тебе поставим это в заслугу… понимаешь? И срок твой может сразу кончиться, Федор Михайлович. И для меня это будет… как бы сказать… легче. Я тебе помогу не просто потому, что обязан тебе своим спасением, но потому, что ты сам себе помог. А мое дело будет, так сказать, технически оформить твое освобождение. Что я и сделаю с громадным удовольствием, Федор Михайлович. И никто нам с тобой не предъявит счета: что, мол, по блату тебя освободили…
Федор смотрел на Гурия и молчал. Тот нахмурился:
- Что, Туланов, я неясно выразился? Ты понял меня?
- Понять-то я понял, гражданин старший майор… Я вот чего хочу знать: а ну как там ничего полезного не обнаружим? Да и добавят мне еще столько же… чтоб не обманывал…
- А ты недоверчивый стал, Федор Михайлович,- удивился Гурий.
- Станешь тут… доверчивым. За эстолько-то лет… образовали меня, славу богу.
Гурий улыбнулся.
- Я могу тебе твердое слово дать, вот, при Лунине: как бы дело ни повернулось, тебе в обиду оно не станет. Мы ведь, понимаешь, ищем почти вслепую. А ты обещаешь природные выходы на поверхность. Как бы там ни было, а именно в тех местах удача вероятнее всего, Федор Михайлович. Лунин мне это вполне объяснил.
- Тогда, конечно, покажу вам в верховьях Ижмы места… они вроде как нефтью запачканы… Но бог весть, может, и не нефтью. Нам-то ведь было ни к чему…
- А нам очень даже к чему!- загорелся геолог. Он подвел Федора к большой карте на стене.- А ну, Туланов, покажите, где хоть примерно те места?
Федор смотрел на карту. На бесконечное множество линий, тонких и толстых, кривых, на всякие кружочки, точки, черточки… Разобраться можно, конечно, и показать, хотя примерно - тоже можно. А ну как они сами туда и поедут, без него? И тогда прости-прощай встреча с селом, с домом, с родными… Нет уж, робяты… вы давайте сряжайте экспедицию по всей форме, а Федор Туланов у вас за проводника пойдет. И в родных местах побываю, своих проведаю - не станут же они препятствовать! А иначе… кто их знает, этих разведчиков…
- Мы по картам не ходили,- уклончиво сказал Федор.- Так бы, конечно, показать можно, но боюсь осрамиться… Я на месте покажу, пальцем.
- Ну вот, посмотрите,- начал настаивать геолог.- Верховья Ижмы… отсюда ваша Ижма берет начало, так? Это Черью, впадает в Ижму…
- Да,- сказал Федор, не глядя на карту,- у нас там две зимних избушки… охотничать способнее… А в устье - покос… Был, теперь не знаю, наш ли…
- Вот, вот,- похвалил геолог и дальше повел кончиком карандаша по карте.- А это река Лёккем, левый приток Ижмы, а это Буркем, правый приток. А это вот Нибель, она течет уже в другую сторону.
- Да знаю я… Она с севера поворачивает на восток и тянется в Печору.
- Отлично,- радовался геолог.- Действительно, разбираешься. Вот теперь покажи, приблизительно, конечно, где те места, запачканные, как ты говоришь, нефтью? или выход газа?
Федор опять всмотрелся в карту.
- Нет, извиняйте, на бумаге показать не берусь. Кто его знает, сунешь пальцем, да не туда. Обида может быть. А так, на словах, могу сказать: одно место от реки Ижмы совсем недалеко, ну, с версту, может. Но туда еще по Ижме подыматься от Изъядора… чомкоста три, наверное… Ну, по-вашему, верст двадцать… А эта, извилистая… Нибель, что ли?
- Да, это речка Нибель.
- По Нибели один раз мы с отцом тоже в такое место попали… Такая, помню, сильно кочковатая лощина… и промеж кочек пленка, черная, как деготь… и блестит. Потом еще между верховьем Ижмы и Черью, поглубже надо забраться… там горящий газ выходит, сам зимою дважды поджигал, охотился в тех краях…
- Если там, на месте - сразу найдешь? Покажешь?
- Если отпустят, почему не показать… покажу. Сейчас под снегом… может, сразу и не выйдем точно на то место, ну, поищем. Найдем обязательно, за это ручаюсь.
- Илья Яковлевич, слышите?- разволновался геолог.- Он же золотой для нас человек! Он же может на много лет сократить наши поиски, представляете? Какие средства можно сэкономить, сколько техники, сколько сил сберечь… Горящий газ может оказаться и болотным, это понятно. Но если есть места, запачканные нефтью… откуда-то она туда попала? Не с дождем же выпала!
- Резонно,- улыбнулся Гурий.
- Вот, Илья Яковлевич, я вас прошу: сразу переведите Михаила Федоровича…
- Федора Михайловича Туланова,- поправил его Гурий.
- Извините, Туланова Федора Михайловича в наш геологический отдел. Выучим его на коллектора. И прошу организовать поисковый отряд в верховья Ижмы. Немедленно. На будущий год мы и так собирались двинуться в том направлении. А теперь - чего ждать!
- Ну… немедля кидаться туда не будем,- успокоил Гурий взволнованного геолога.- Сделаем так, как наметили: сначала разведаем ближние районы вокруг. Нам нужно точно знать, где что есть, а где пусто. На Ручьеле в верховьях Няръяги, в районе Чути. Это же твои планы, твои соображения. Вот по ним и станем действовать, без лишней горячки. А в верховья Ижмы двинем весной. За зиму построим баржу и попробуем по большой воде поднять вас туда, сколько сможем. Баржу будем буксировать катером. А Федор Михайлович пока пусть бурить учится. Я ему уже обещал. Человек он по природе крепкий. Без бурильщиков тебе, Лунин, тоже не обойтись. Согласен, Федор Михайлович, учиться на бурильщика?
- Согласен, отчего же нет. Если можно, пошлите меня в бригаду Семиненко.
- Это можно, Олег Петрович, скажи Криволапову, пусть запишет Туланова в бригаду Семиненко. Но они послезавтра выезжают в командировку бурить на новом месте, совершенно не обустроенном,- предупредил Федора Гурий и вопросительно посмотрел на него.
- Ничего. Мне не привыкать обустраиваться.
- Ну, хорошо. А весной мы тебя пошлем в твои родные места, вот под руководством Олега Петровича. Договорились?- спросил Гурий.
- Годится,- кивнул головой Федор, забывшись, с кем говорит.
- Тогда все, иди отдыхай.
Туланов вышел из барака и улыбнулся про себя: хитер же ты, Илья свет Яковлевич… Как будто нужно тебе со мной договариваться… Приказал бы - да и все разговоры. Так и так, показать места. А не покажешь… Ну, это понятно, с каким дерьмом можно человека смешать за колючей-то проволокой. А он, ишь, тары-бары… будто я по своей охоте. Может, и вправду, не забыл Гурий, как бежали вместе, как спали под одним пологом… Может, и правда - помнит и добром на добро хочет… Покажу, конечно, почему не показать? А они, может, и срок скостят или вовсе отпустят. Да что ж это за судьба такая… годами правду искать… Тебя - обвиноватят, и ты же выход ищи, коли не хочешь вовсе сгинуть.
И зима и весна для Федора Туланова миновали в командировке, в бригаде Семиненко. Обустроились они в местечке Ручьель, недалеко от реки Ухты. От Дзолью, говорят, верст тридцать. Но пришлось им двое суток пробиваться сюда, добра было много, пять подвод: буровые инструменты, тяжелые, материалы всякие, пропитание, одежда. Не на неделю шли, а на сколько - бог его знает, на сколько… Снег уже выпал, полозья скользили как надо, но пришлось переправляться через ручей и одну неширокую, однако быструю речку, хочешь не хочешь, а задержишься. Через ручей даже временный мост перебросили, куда денешься, на руках подводы не перенесешь, вброд - глубина не позволяет. Затем почти до нового года строились: зима впереди, а жить нужно бы по-человечески, чтоб и самим обсохнуть, и чтоб волосы к подушке не примерзали. Сначала срубили маленький домик - для мастера, геолога и стрелка, как же, и стрелок здесь - начальство. Потом для себя взялись, но время было уже позднее, метели начались, и все же они построили из нетолстых бревен и жердей… шалаш не шалаш, но уж никак не дом. Так, что-то среднее. Сидеть и лежать на нарах могли все двенадцать человек. В середку поставили настоящую чугунку-печь, с плитой. На плите готовили пищу, заодно и жилье отапливали. У печки было жарко, словно у корабельной топки, а стены и углы изнутри обледеневали. Но все равно лучше, нежели в палатке: под ногами пол, над головою потолок, пусть из жердей. Все-таки появилось ощущение прочности - чего так недоставало в палатке. До нового года успели и буровую вышку поставить и начали бурить. Уже после начала бурения Туланов подал мысль: а давайте, мужики, между вахтами построим еще и баньку. Вши проклятые замучили… И после первой же баньки, когда верхнее и нижнее прожарили под потолком - ну, словно Пасха наступила,- такое блаженство разлилось… Раз в неделю приходила подвода: хлеб-крупа, из рабочей одежи хоть что-то да инструмент кой-какой, если что мастер заказывал. Федор работал буровым рабочим - буррабом - в одной смене с Кузьмой. Тот был ключником, над Федором старшим, и его, по работе, Федор слушался. Сначала он научился «медведя водить». Длинный шест вставляешь в специальное гнездо, закрепленное на канате, и крутишься… поворачиваешь канат и буровую штангу так, чтобы долото в своей дыре-скважине землю долбило не по одному месту, а попадало маленько с расстановкой. Целых полмесяца Федор «водил медведя» да присматривался,как иные дела делаются.
