Якоб Беме - Аврора, или Утренняя заря в восхождении
105. А то, что терпкий и горький дух так ропщет, когда дух проходит
из сердца сквозь его дом и господствует с властью, означает, что
гнев Божий вместе с диаволами в доме сего мира сопротивен любви и
что оба они во все время мира сего будут сражаться и биться друг с
другом, как два враждующих воинства; отсюда берут также свое начало
человеческая и звериная вражда и борьба всех тварей.
106. А то, что терпкое и горькое качества вместе собираются в слово
и согласуются друг с другом и, однако, один лишь дух сердца
произносит слово в устах, означает, что все твари, происшедшие
единственно через слово, как-то: звери, птицы, рыбы, гады, зелень и
трава, а также деревья и кустарники, слагаются из всего тела злыми и
добрыми и что во всех них будет пребывать гневное, поврежденное
качество, а также любовь Божия и, однако, все будет движимо духом
любви; и обе стороны будут тереться между собою, и давить, и
нажимать друг на друга.
107. И поэтому во многих тварях так жестоко разгорится огонь гнева,
что все тело вместе с духом составит в аду один вечный салиттер
гнева.
108. Ибо дух, рождающийся в сердце, принужден в теле своем двигаться
посреди врат ада и весьма легко может возжечься; это словно дерево и
огонь: если не польешь водой, загорится.
109. О человек, ты не был сотворен вместе со зверями через слово из
зла и добра; если бы ты только не вкусил от зла и добра, то не было
бы в тебе огня гнева; но так и ты добыл себе животное тело, да
смилуется ныне любовь Божия, это свершилось!
110. А то, что по составлении слова в терпком и горьком качествах в
задней части неба, над языком, рот широко раскрывается и вместе с
тем исходит к устам собранный дух, родившийся из сердца, а также из
терпкого и горького качеств, означает, что твари будут жить в
великой скорби и превратности и смогут порождать себя не посредством
одного тела, а посредством двух.
111. Ибо терпкое и горькое качества отнимают у духа из сердца силу и
заражаются ею: вот почему природа так ослабела ныне в духе сердца и
не в состоянии более воздвигнуть собственное внутреннее рождение
сердца; и поэтому природа сотворила женщину и мужчину.
112. И это означает также злую и добрую волю во всей природе, а
равно и во всех тварях; и что отныне будут непрестанная борьба,
битва и умерщвление, отчего сей мир зовется поистине долиною скорби,
исполненною крестной муки, преследований, усилий и труда. Ибо когда
дух творения вступил в среду, он принужден был слагать творение
посреди царства ада.
113. И так как самое внешнее рождение в природе двойственно, то есть
зло и добро, то отсюда непрестанная пытка, гнет, скорбь и стон, и
все твари принуждены в сей жизни претерпевать мучения, и сей злой
мир зовется по справедливости смертным рвом диавола.
114. А то, что терпкий и горький духи в задней части неба, на языке,
остаются на своем престоле, и посылают лай свой через слово к устам
и, однако, могут сдвинуться оттуда, означает, что хотя диавол, как и
гнев Божий, будет господствовать во всех тварях, однако не будет
иметь в них полной власти, и будет вынужден оставаться в своей
темнице, и лаять на всех тварей, и мучить их, но не побеждать; если
только они сами по собственной воле не захотят остаться на его месте.
115. Подобно тому как кроткий дух сердца проникает сквозь терпкое и
горькое качества и побеждает их, и хотя и заражается терпким и
горьким духом, однако проходит насквозь как победитель; но если бы
захотел добровольно остаться в аду в терпком и горьком духах и
отдаться в плен, а не сражаться, то вина была бы его.
116. Так бывает и с теми тварями, которые постоянно хотят лишь сеять
и пожинать в адском огне, особенно же с человеком, который живет в
постоянном вожделении гордости, жадности, зависти и гнева и не хочет
ни разу побороться и сразиться с ними духом и огнем любви; он сам
навлекает на себя гнев Божий и пылающий адский огонь на тело и душу.
117. А то, что язык так жестоко прижимается к нижнему небу, когда
вырывает слово, знаменует душевного духа тварей, особенно человека.
Слово, которое собирается в верхнем небе и качествует совместно с
терпким и горьким духами, знаменует семь духов природы или звездное
рождение, в котором господствует диавол и где Дух Святой противится
ему и побеждает диавола.
118. Язык же знаменует душу, которая порождается семью духами
природы и есть их сын; и когда семь духов чего-нибудь хотят, язык
принужден двигаться по их воле и содействовать им.
119. Если только звездные духи не становятся лживыми и не начинают
любодействовать с диаволом, то прячут душевного духа и хранят его
сами в своих узах в плену как сокровище, когда сражаются с диаволом;
подобно тому как они прячут язык как свою лучшую драгоценность,
когда борются с терпким и горьким качествами.
120. Вот тебе краткое и все же правдивое наставление о том слове,
которое произнес Бог, в познании духа точно написанное и согласно
моим дарованиям и вверенному мне таланту точно сообщенное.
121. Теперь спрашивается: что же сказал Бог? Он сказал: "Да будет
свет, и стал свет" (Быт. 1, 3).
122. Глубина: свет произошел из самого внутреннего рождения и снова
зажег самое внешнее.
123. Заметь: он снова сообщил самому внешнему рождению природный,
свойственный ему свет. Ты не должен думать, что свет солнца и
природы и есть сердце Божие, светящее в сокровенном. Нет, ты не
должен поклоняться природному свету: он не сердце Божие, но лишь
зажженный в природе свет, сердце и сила которого состоят в тучности
сладкой воды; и всех прочих духов в третьем рождении не называют
Богом, хотя они рождены в Боге и из Бога, однако они лишь дело рук
Его, которое не может досягнуть назад, в глубочайшее рождение, и
охватить ясное Божество, подобно тому как плоть не может постигнуть
душу.
124. Но это не должно быть понято так, будто Божество тем самым
отделено от природы; нет, но они -- как тело и душа: природа есть
тело, сердце Божие есть душа.
125. Теперь кто-нибудь спросит: какой же это свет был зажжен тогда?
Было ли то солнце или звезды? Нет, солнце и звезды были сотворены
лишь на четвертый день из этого самого света; в семи духах природы
взошел некий свет, не имевший собственного места или престола, но
сиявший повсюду, однако не ярко, как солнце, но подобно небесной
лазури, и светло -- по роду неточных духов, пока не последовало затем
настоящее сотворение и зажжение огня в воде в терпком духе вместе с
солнцем.
Глава XIX
О СОТВОРЕННОМ НЕБЕ И ОБ ОБРАЗЕ ЗЕМЛИ И ВОДЫ,
А ТАКЖЕ О СВЕТЕ И ТЬМЕ О НЕБЕ
Истинное небо, которое есть наше человеческое собственное небо, куда
отходит душа, разлучаясь с телом (и куда отошел Христос, и откуда он
пришел и родился от своего отца, и стал человеком в чреве девы
Марии), до сей поры было весьма скрыто от сынов человеческих, и о
нем высказывались различные мнения.
2. Ссорились из-за него и ученые в своих многих странных писаниях и
таскали друг друга за волосы, осыпая насмешками и поношениями; и тем
бесчестили святое имя Божие, и ранили его члены, и разоряли храм
Его, и оскверняли святое небо этими хулениями и враждою.
3. Всегда и всюду люди полагали, что небо отстоит от сей поверхности
земли на много сот или тысяч миль и что один Бог обитает в этом
небе; и некоторые физики осмелились даже мерить эту высоту и
сочинили диковинные вещи.
4. Хотя и сам я прежде этого моего познания и откровения Божия также
считал, что единственное настоящее небо и есть то, которое
замыкается высоко над звездами светло-голубою окружностью, и думал,
что Бог пребывает там один своим особым существом и правит в сем
мире только лишь силою своего Святого Духа.
5. Когда же это причинило мне немало тяжелых ударов, исходящих, без
сомнения, от духа, имевшего склонность ко мне, я впал наконец в
тяжелую меланхолию и печаль, созерцая великую глубину сего мира, а
также солнце и звезды, равно и облака, дождь и снег и рассматривая в
духе моем все творение сего мира.
6. Ибо во всех вещах находил я злое и доброе, любовь и гнев: в
неразумных тварях, как-то: в дереве, камнях, земле и стихиях, равно
как и в человеке и в зверях.
7. А также взирал я и на малую искорку человека, какое она могла бы
иметь значение пред Богом по сравнению с этим великим зданием неба и
земли.
8. Но так как я находил, что во всех вещах было злое и доброе, в
стихиях равно как и в твари, и что в сем мире безбожному жилось так
же хорошо, как и благочестивому, а также что лучшими странами
