Аугуст Гайлит - Тоомас Нипернаади
Побеседую по-приятельски с Яаком, угощу его водкой, великодушно похлопаю по плечу. А когда хозяин Хансуоя пригласит меня в дом, посмотрю с сомнением на дверь его хутора и скажу: «Нет, ты меня, конечно, извини, Яак, но в эту дверь я никак не пролезу, неужели и вправду ваши считают эту дыру дверью и ходят через нее в дом?» И когда Кати услышит мои насмешки, она покраснеет от стыда и своей бедности и сильно раскается, что в своем время отпустила меня с пустыми руками. До счастья-то было рукой подать, но слепота и глупость затмили ей разум, - и она выпустила счастье, как дым в окошко. Нет, Моормаа, ты только не думай, что я беден и убог. У меня поместье и большая господская усадьба, совсем недалеко отсюда.
- Да-а, Яак говорил, что ты богатый хозяин, - сказал Моормаа. - А я давно уже хочу уйти отсюда, не возьмешь ли меня в батраки? Как я работаю, ты сам видел.
- Ты хочешь ко мне в батраки? - обрадовался Нипернаади. - Хочешь бросить этого матадора? Приходи, когда вздумаешь, я тебя тут же возьму. И работу твою и усердие я видел, и платить стану больше, чем бедный Яак.
- Где же стоит твой хутор? - спросил Моормаа, пряча в карман потухшую трубку.
- Поместье мое недалеко отсюда, - живо ответил Нипернаади, - как выйдешь к Хярмасте, сворачивай по большаку налево, и топай по нему пока не увидишь старую корчму, от нее повернешь направо. Дойдешь до мельницы в Валлику, тут дорога пойдет круто в гору, а как поднимешься, так и увидишь красные трубы моего белого дома. А там только назови мое имя, тебя любой доведет до самых моих дверей. Но ты смотри, не обманывай, приходи непременно!
- Не обману, - ответил батрак, - будешь платить больше, так непременно приду!
- Платить буду больше, - торжественно произнес Нипернаади. - Я хочу зимой валить лес, и рабочие мне позарез будут нужны. Ну, дьявол, я им покажу, кто я такой и на что способен! Вон в щель видишь: в дальней комнате огонек горит — это старый Яак воркует с моей Кати, что же мне теперь — с ума сходить? Этот старый шут шестидесяти лет, этот трухлявый пень, это чучело гороховое будет развлекаться с моей невестой, а я должен спокойненько на это смотреть?
- Если бы он так обошелся с моей невестой, - как бы между прочим заметил Моормаа, - я бы раскроил ему башку дубиной!
- Башку дубиной? - переспросил Нипернаади. - Это прекрасная, замечательная мысль. Почему бы мне не сделать то же самое? Точно, чего тут взвешивать да прикидывать, замечательная идея! Ну, погоди, совратитель!
Он быстро поднялся, слез по лестнице, и батрак услыхал, как он торопливым шагом направился к хутору. Моормаа достал трубочку розового корня, раскурил и, зевая, стал посасывать сладкую трубку. Нипернаади возвратился едва ли не через час. Тяжело дыша, он устало опустился рядом с батраком.
- Ну что, каюк Яаку? - поинтересовался Моормаа.
- Да нет, - буркнул Нипернаади. - Они уже заперлись, и я не смог войти.
- Где же ты пропадал так долго? - полюбопытствовал батрак. - Я-то думал- теперь ты уж с ним посчитаешься.
- Стоял под окном и слушал — тяжело дыша ответил Нипернаади, - слушал, как они там шепчутся, шепчутся и милуются, этот жуткий разбойник и моя Кати. И тут сердце мое не выдержало, что-то страшное зарычало во мне — и я бросился как безумный прочь, по ночным полям. Да-да, эту ночь я уже не переживу!
- Я бы на твоем месте подпустил им красного петуха — хладнокровно заметил Моормаа.
- Красного петуха? - повторил Нипернаади, дрожа как в лихорадке. - И правда, идея отличная, почему бы не подпустить им красного петуха? То-то повеселятся в свою первую счастливую ночку! Ах ты ж, господи, что-то надо сделать, обязательно. Дорогуша, у тебя спички есть?
Батрак пошарил в карманах, нашел спички и протянул их Нипернаади.
- Соломы прихвати, - наставлял он, - иначе хутор не запалить. Сначала сунь под стреху соломы, а уж потом поджигай.
Нипернаади снова спустился по лестнице и на какое-то время пропал. Когда он появился, Моормаа уже храпел, крепко сжимая в кулаке подаренную трубочку.
- Моормаа, - Нипернаади потряс батрака, - дорогуша, хутор не занимается. На таком студеном ветру со спичками делать нечего, только искра вспыхнет, тут же и гаснет. Слышишь, Моормаа, что же мне теперь делать?
Но батрак не пошевельнулся, продолжал спокойно похрапывать. Нипернаади постоял перед ним, вздохнул и уселся перед чердачной дверцей. Неподвижными глазами он смотрел в темноту, слушал зарывания осеннего ветра и дрожал. Долго он сидел перед дверцей, потом тяжко вздохнул и улегся рядом с Моормаа. Потом уснул.
Проснулся он поздно. Моормаа давно уж работал. Нипернаади встал, выглянул наружу. Осеннее утро сеяло мелким дождичком, со свистом завывал ветер. Нипернаади слез и встал посреди двора. Появилась и Кати.
- Ну что, уходишь? - спросила она, подойдя поближе. - Я ведь как думала - Нипернаади будет уходить, непременно провожу его. Хоть до границы хутора. Но сам видишь — работы по горло, ни на минутку нельзя отлучиться.
- Так что будь здорова, милая Кати, - грустно произнес Нипернаади. - Я заспался, давно уже пора бы выйти!
- Нет, нет, - воскликнула вдруг Кати, - так я тебя не отпущу. Ты еще должен заглянуть в дом, согреться перед дорогой. Ночи теперь такие холодные, ты там совсем в ледышку превратился, смотри, ты же весь дрожишь! Нет, я тебя так не отпущу, зайди на минутку в дом, погрейся у плиты. Пока она горячая.
Довольная, проворно перебирая ногами, она ступала впереди, а Нипернаади шагал за ней.
Войдя в дом, Кати пододвинула скамеечку к плите и сказала:
- Тоомас, дорогой, ты садись. Садись и грейся. А я пока соберу тебе поесть.
Она выложила на стол хлеб, мясо, поставила кружку с молоком. Посмотрела, словно что-то прикидывая, потом принесла еще масло.
- Тебе достался бы еще кофе с пирогом, - застенчиво улыбаясь, сказала она, - но ты слишком разоспался — от наших ничего не осталось. Да и Яаку надо было дать на дорогу.
- Так Яака нет дома? - спросил Нипернаади, пугаясь своего печально-покорного голоса. - Выходит, Яака нет дома? - повторил он уже веселее, закинув голову.
- Нет, - ответила Кати. - Яак просил передать тебе привет и за все поблагодарить. И велел еще раз пригласить на свадьбу, конечно, если будет время и желание. Большую свадьбу устраивать не будем, позовем только родню и близких друзей. Да и вряд ли кто захочет издалека тащиться по такой грязи. А ты приезжай обязательно, если будет время и охота.
Нипернаади поблагодарил за приглашение и спросил:
- Куда Яак поехал — в город за кольцами? А подвенечное платье привезет?
- Да нет, - засмеялась Кати, - с кольцами можно подождать, время еще терпит. Яак поехал за моей матерью, братьями и сестренками. Привезет их на хутор, и опять мы будем все вместе. Я-то не хотела, хватит, говорю им пока одной коровы, пошлем им корову и поросенка, да пару мешков зерна на зиму и достает. А Яак и слышать об этом не хочет. Ты, говорит, Кати, помалкивай, где ты, там и твои маленькие братья с сестрами должны быть. Я, говорит, такого урожайного года не припомню, уж как-нибудь перезимуем, Яану и Лийз, может быть, придется на месяц-другой перебраться в баню, а весной Яак начнет новый дом строить. Ну, и весной же поделим хутор, половина будет Яану, вторую половину себе оставим. И лес Яака тоже нам останется, его мы не отдадим никому, он нынче в цене, а у нас такие корабельные сосны — в одиночку не обхватишь!
И вдруг, испуганно вскрикнув, она всплеснула руками:
- Боже мой, я все болтаю и даже не пригласила тебя к столу! Иди, Тоомас, поешь, - впереди долгий путь.
- А, пусто, - сказал Нипернаади, - до еды ли мне теперь! Значит, вся твоя семья перекочует сюда? Передай привет малышу Пеэпу, погладь его золотую головку. Вот и будут у них коровы и лошади, и быки, и свиньи — сбудутся все желания!
Он отвернулся и провел пальцем по глазам. Потом улыбнулся снова.
- Ты и правда не хочешь есть? - удивилась Кати. - Совсем ничего не хочешь, даже молока?
- Ну, разве что молока, - ответил Нипернаади, - только совсем чуть-чуть, а то во рту пересохло.
Он взял кружку и тут же вернул ее Кати. Встал, засобирался уходить.
- Как жалко — тебе придется идти под дождем в грязи, - сказала Кати. - В другой день я бы непременно отвезла тебя на лошади. Мне и правда стыдно, сто приходится так провожать тебя с хутора, ты был к нам так добр, так нам помог. Но Яак уехал на двух лошадях за моей матерью, на одной Яан укатил в Хярмасте, а того молодого жеребца, что стоит в конюшне, я боюсь запрягать в телегу. И Яак бережет его, говорит, что это будет наш свадебный конь.
- Да не надо мне ничего, - засмеялся Нипернаади.
И тут он вдруг подхватывает Кати на руки, целует ее в губы и уходит.
- Ты все-таки ненормальный! - испугалась Кати. - Увидел бы Яак, он бы тебя непременно убил!
- Ничего, - успокаивает ее Нипернаади, - должен я за свое долготерпение получить хоть какую-то награду!
Они оба выходят во двор.
- Счастливо тебе, Кати! - говорит Нипернаади. - Я обязательно приеду к тебе на свадьбу из своего роскошного поместья. Привезу в подарок обещанную Лоо и еще кое-что получше. Жди меня, Кати! А потом, когда твоего Яака уже совсем скрючит, я буду наведываться еще чаще. Всего тебе, Кати!
