Джуд Морган - Тень скорби
Когда Шарлотта вернулась в Хоуорт на летние каникулы, она обнаружила, что разминулась с Энн, — той пришлось использовать свой отпуск раньше.
— Да, ей плохо в Торп-Грине, хотя она, конечно, не жалуется, — сказала Эмили. — Похоже, это очень взыскательная семья. Но в каком-то смысле они ее ценят. Быть может, она поддерживает мир и порядок. Тетушка и папа отметили, что Энн выглядит уставшей. Дело не только в работе, говорит тетушка, а в том, что ей приходится жить в чужом доме, где нельзя быть уверенной в качестве пищи и свежести простыней. Ну, ты знаешь…
Чуть позже — сообщение от мисс Вулер об отходе от дел: ее сестра больше не может поддерживать Дьюсбери-Мур, а потому школа закрывается.
— Печальный день, — сказал папа. — Без сестер Вулер образование девушек будет уже не тем.
— Быть может, кто-то придет на их место, — предположила Шарлотта. — Жаль, что это не могут быть сестры Бронте.
А потом — распрямление ростка, когда среди них зазвенел вопрос: почему не могут?
— Открыть собственную школу, как сестры Вулер. Ты, я и Энн. — Эмили сосредоточила взгляд на идее. — Да. Боже мой, да я это вижу! Мы были бы вместе. Работа и дом сделались бы едиными. Ах, это слишком прекрасно, чтобы сбыться. Я даже в каком-то смысле рада, что это неосуществимо, потому что иначе я лишилась бы возможности терзать себя мыслями на этот счет.
Шарлотта после паузы осведомилась:
— Почему неосуществимо?
— Ну, из-за денег, конечно. Даже в скромнейшую из маленьких школ нужно вложить деньги. У меня, ну-ка поглядим, три полпенса в ящике, а у тебя?
И все-таки, несмотря ни на что, это был шанс. Тетушка, обладая небольшим личным доходом и неотступной бережливостью, накопила кое-какую сумму. Эти сбережения в свое время должны отойти племянницам — однако она может рассмотреть возможность ссуды, займа, если предприятие достаточно перспективно и разумно. Так объяснял им папа, словно был юристом тетушки, тогда как сама тетушка, закутанная в кружева и в митенках, сидела в своем монашеском кресле и слегка покачивала головой при любом намеке на благодарность.
— Безусловно, это следует рассматривать не в качестве дара или услуги, но как серьезное коммерческое предложение, — заявил папа. — Полагаю, что озвучу мнение мисс Брэнуэлл, если скажу, что любое подобное начинание должно предприниматься с огромной осторожностью, быть продуманным и взвешенным.
А потом побег начал буйно разрастаться во все стороны. Шарлотта берегла и поливала его. Она едва ли могла спать, потому что постоянно просыпалась, чтобы проверить его рост и силу. Энн написала письмо, в котором говорила, что готова на все, лишь бы они смогли вместе открыть школу. Мисс Вулер сообщила, что намерена предложить ей меблировку Дьюсбери-Мура, а потом даже подняла вопрос о том, чтобы Шарлотта забрала саму закрытую школу. Тетушка со знанием дела начала говорить о тысяче фунтов. Вернувшись в Аппервуд, на должность к Уайтам — бредфордским торговцам, богатым, исполненным благих намерений, неуверенным и, предположительно, испытывающим некоторый страх перед ней, — Шарлотта вытирала сопли с рукавов и рвоту с плеча и мысленно вычеркивала каждый день работы гувернанткой, как узник, ставящий зарубки на стенах темницы.
Свобода виднелась вдали, но ее силуэт по-прежнему оставался размытым. Дьюсбери-Мур — что ж, он был местом ее безумия, и, кроме того, мисс Вулер ясно дала понять, что предложение действует только по отношению к ней, а не к ее сестрам. Возможно, если ничего иного не представится, то…
Однако иное представилось.
Появившись, оно заставило все растение с его набухшими бутонами повернуться в другую сторону, точно в ответ на какое-то странное новое солнце.
— Брюссель. Bruxelles.
Шарлотта — с письмом Мэри Тейлор в руках или, точнее, лежа с ним на кровати, перечитывая его при свете последнего прибереженного огарка свечи из классной комнаты, — восторженно повторяет и повторяет это слово. Как меняет его родное произношение! Забавно, что французы считают, будто мы живем в Angleterre и ездим в Londres[62]. Или некоторые из нас ездят. Другие не видят ничего, кроме своего маленького городка. Не знают ничего лучшего.
Письмо Мэри волнующее и волнительное — даже сам лист бумаги с пышными гирляндами петляющих «u» и «b», превращающимися в украшения, вызывает восхищение. Мэри по-прежнему тверда в своих эмиграционных намерениях; но пока что она отправилась с братом в Брюссель, где колючий нрав Марты должен смягчить какой-нибудь континентальный пансион благородных девиц. И, ах, Шарлотта, это то, чего нам так не хватало, то, чего ты не имеешь права упустить. Мэри щебечет о галереях и не нахвалится соборами. Здесь Шарлотта сможет экономно, но без урона качеству — местные школы и пансионы превосходны как на подбор — овладеть языками: французским, итальянским, немецким; учиться музыке и рисованию, а кроме того, сам город — это учебник. И если она хочет, чтобы идея со школой принесла успех, то ей нужно сначала поехать сюда, где у нее появится возможность учиться, впитывать информацию. Тогда она вернется в Англию уверенной, изысканной, со светским лоском и дипломами, которыми будет изумлять требовательных клиентов.
Сколько всего этого в самом письме Мэри и какой вывод сделала из этого Шарлотта — не важно. Надежно пряча письмо и себя под одеяла, Шарлотта уже мысленно составляет другие письма: Эмили, Энн и, прежде всего, тетушке. Письмо тетушке занимает три вечера и две бессонные ночи перетасовки слов. Что подразумевает точный расчет, когда на самом деле каждое слово горит — не прикоснешься — раскаленным добела истинным значением: послушайте, пожалуйста! Пожалуйста!
— Брюссель, — произносит Патрик за чашкой чая с мисс Брэнуэлл. — Любопытно, первой ассоциацией, которую вызывает у меня это название, по-прежнему остается грандиозный бал накануне битвы при Ватерлоо. Что ж, это станет для них большой переменой. Надеюсь, они достойно ее встретят.
— Думаю, да. Я бы не согласилась ссужать средства на этот проект, если бы не сочла рассуждения Шарлотты целиком убедительными. Действительно, мистер Бронте, если они хотят открыть школу для девочек, им придется столкнуться с серьезной конкуренцией; а потому необходимо предложить обучение иностранным языкам. Европейское образование для них — лучший шанс повысить свою квалификацию и расширить перспективы. А Бельгия, по всей видимости, предлагает лучшее сочетание экономности и пристойных стандартов. Мне бы очень не хотелось подвергать их влиянию расточительного и развращенного Парижа, а немецкие города по-прежнему кажутся мне слишком отдаленными и неотесанными, хотя, без сомнения, мои взгляды старомодны. Положительные отзывы сестер Тейлор убеждают меня больше всего. Их братья довольны, что устроили девушек там. У них в этом городе есть кузены. Наши девочки не окажутся совсем одни среди чужих людей. Я считаю, что план, в целом, заслуживает доверия.
— Право же, Шарлотта представила его весьма красноречиво, — говорит Патрик, — и хотя меня тревожит мысль, что девочки окажутся так далеко от дома, я восхищаюсь их мужеством и дальновидностью, с которым они вступают на этот новый путь. Я почти мог бы желать, чтобы… — Патрик делает глоток из чашки и умолкает, так и не сказав, чего бы он почти мог желать. — Но Эмили… Признаюсь, я удивлен, что она согласилась принять участие. Опять же, письмо Шарлотты, по-видимому, было весьма убедительным, однако глубокая привязанность Эмили к дому, ее отвращение к любому другому жилью вызывают у меня некоторое беспокойство.
— О, не думаю, что Эмили согласилась легко. Полагаю, она проявила похвальное здравомыслие. Для экономии должны ехать двое; и, опять же, для экономии второй должна быть Эмили. Она ничего не зарабатывает: ее отъезд не связан с финансовыми жертвами, тогда как отзыв Энн из Торп-Грина обернулся бы потерей жалованья. Именно это внимание к деталям плана, мистер Бронте, и к тому, как наилучшим способом достичь общего будущего, не могло не вызвать моего восхищения.
— И побудить к щедрости, мисс Брэнуэлл, — говорит Патрик, учтиво кивая, — благодарностями за которую я не стану вас смущать, ибо ваша бескорыстная филантропия едва ли в них нуждается.
Итак, они, как всегда, окольно любезны друг с другом при обсуждении этой беспрецедентной темы. И только изредка секунды молчания пролетают между ними подобно обрубленным веткам, с треском падающим на землю, истекающим соком.
— Брюссель. — Эмили подрезает фитиль лампы, ворошит угли в камине и возвращается на свое место за обеденным столом. — Прекрасно. Чем скорее, тем лучше.
Сейчас канун Рождества, вечер. Шарлотта вернулась сегодня в Хоуорт, предупредив и взяв расчет у своих нанимателей, семейства Уайтов из Аппервуда. (Родители забросали ее добрыми пожеланиями, дети плакали, а Шарлотта всю дорогу домой везла с собой в дилижансе, словно тяжелое горячее блюдо, припекающее пальцы, чувство вины от осознания того, как она их презирает.) Энн тоже приехала домой на каникулы; Брэнуэлл, по всей видимости, хотел бы приехать, но, очевидно, не смог покинуть Ладденден-Фут. А папа и тетушка отправились спать.
