Бертрам Глас - История розги (Том 2-3)
Если которая из рабынь заслужила своим поведением награды, то ей позволяют спать без колодок или даже с подругой, с которой она может забавляться разными чувственными наслаждениями, что для развития в ней сладострастия сильно поощряются.
Наказания бывают исключительно телесные и очень жестокие; тут можно встретить самую варварскую утонченность с чисто дьявольской жестокостью.
Для наказаний имеется особая комната. В ней находятся всегда наготове всевозможные орудия наказания: ременные плетки, веревочные плети, длинные прутья, лежащие в воде для сохранения гибкости, волосяные щетки, стальные цепочки, снабженные более или менее тяжелыми гирями и т. д.; посреди комнаты стоит скамья, на которой наказывают, довольно широкая и снабженная кольцами, крючками, веревками, ремнями; один вид подобной скамьи наводит ужас...
Обыкновенно за небольшой проступок дается не более двадцати ударов по обнаженному телу розгами или плетью, - главное при наказывании, чтобы ни по одному месту тела не пришлось два удара и кожа не была бы повреждена. За более важные проступки подвергают всевозможным истязаниям, продолжая заботиться о целости кожи. Подвергают и значительно большему числу ударов розгами или плетью, но тогда, опять же с целью сохранения кожи, секут через мокрые простыни, которые во время наказывания меняют несколько раз.
После двадцатого удара или вообще после окончания наказания розгами или плетью наказанную относят в соседнюю ванную комнату, где ее немедленно погружают в холодную ванну".
При корреспонденте, находившемся в соседней ванной комнате и наблюдавшем через отверстие, наказывали трех провинившихся женщин.
Наказание происходило в присутствии владельца дома и производилось тремя евнухами. Наказанных приводили по очереди. Все они послушно ложились на скамью и вообще давали все делать с собой перед наказанием, но во время наказания неистово кричали... Вот описание экзекуции: "Первой привели наказывать девушку, совсем ребенка еще. Она была в одной рубашке. Около скамьи стоял с розгами в руках один евнух и часто ими зловеще свистал в воздухе. Девушка, видимо, что-то хотела объяснить, но ей не дали, и два евнуха быстро уложили ее на скамейку и привязали. Было грустно смотреть на обнаженную девушку, лежавшую привязанной на скамейке.
Как только евнухи привязали ее, то отошли в сторону. К ней близко подошел владелец и стал что-то скоро говорить...
Евнух с розгами отошел на шаг от скамьи и смотрел, как собака, в глаза владельцу. Затем, вероятно, тот велел начать ее сечь, потому что евнух свистнул розгами в воздухе и ударил по телу. Свист резкий, отвратительный. Раздался нечеловеческий крик и на теле легла красная полоса.
Через каждые пять ударов евнух переходил на другую сторону скамьи, меняя при этом каждый раз розги. Считал удары другой евнух. Мгновение между ударами казалось мне целым часом. Когда ей дали двадцать ударов, евнухи быстро отвязали девушку, она встала и стала что-то говорить владельцу. Все время, пока ее пороли, она неистово орала односложными звуками, произнося какие-то слова между ударами... Когда она встала и стала говорить, то лицо у нее было бледное-бледное, видимо, она силилась улыбнуться, но у нее выходила какая-то жалкая гримаса. По знаку рукой владельца ее увели, и через несколько секунд привели другую.
Эта была высокая, уже вполне сформировавшаяся девушка черкешенка. На ней лица не было... Девушку заметно колотила дрожь, она как-то беспомощно оглядывалась, словно затравленный заяц... Владелец несколько раз повторил громко одно слово, - переводчик перевел корреспонденту, что он говорит ей "ложись".
В это время один евнух, уходивший, вернулся с двумя простынями, намоченными в воде. По объяснению переводчика, это значило, что ее будут очень строго наказывать...
Но она не ложилась, тогда два евнуха взяли ее, подняли на руки, положили на скамейку и привязали. Владелец опять сказал что-то, оказавшееся приказанием дать ей двести ударов. Даже переводчик сказал: "Больно много, большая вина у нее!"
Снова свист, дикие крики, причитания в промежутки между ударами, теперь полос не было видно, а только судорожные вздрагивания тела.
Эта наказанная сама уже не могла встать со скамьи, - ей помогли евнухи, которые и увели ее, поддерживая...
Наконец, привели третью, приблизительно такую же девушку, как вторая. Эту не разложили на скамейке. Она была подвергнута истязанию грудей, после этого наказана на скамейке плетью и, как и две ранее наказанные, посажена в холодную ванну. Последняя во время истязания впала в обморочное состояние..."
Мы уже сказали, что при всех истязаниях стараются причинить как можно больше мучений, не повреждая кожи.
По словам того же корреспондента, очень часто наказывают провинившуюся девушку еще так: раздевают ее донага, ставят спиной к колонне в комнате или к стене, связав кисти рук, поднимают их вверх и привязывают, чтобы один локоть закрывал лицо, ноги наказываемой привязывают к кольцам в полу, и в таком положении владелец или евнух называет ее розгами по передней части тела. Так как эта часть тела особенно чувствительна, а наказание производится обыкновенно довольно жестоко, то редко когда несчастная выносит назначенное число розог, не потеряв от боли сознания; но ее тогда приводят в чувство и затем опять продолжают драть, пока не дадут сполна назначенное число ударов. Правда, подобному наказанию подвергают за более важные проступки, как, например, за побег, если не действуют другие наказания, за покушение к побегу, потерю невинности, причем за последний проступок всегда наказывают, не щадя кожи, и нередко засекают насмерть.
За побег обыкновенно подвергают подобному наказанию после жестокого истязания и наказания по задней части тела, после выхода из ванной...
Корреспонденту удалось купить в Бейруте рисунок, изображающий наказание подобным способом девушки владельцем такого склада рабынь.
ТЕЛЕСНОЕ НАКАЗАНИЕ ЖЕНЩИН В ИСПАНИИ
По словам известного испанского историка Кольменара, в средние века в Мадриде существовали процессии флагеллянтов, о которых я говорил в первом томе. В церемониал этих процессий входило столько же религиозного, сколько и любовного отношения к женщине. Но я предпочитаю предоставить слово самому историку. Вот что он пишет:
"В этих процессиях принимали участие все кающиеся или флагеллянты, стекавшиеся со всех кварталов города. На голову они надевали очень высокий белый полотняный колпак в виде сахарной головы, с передней части его спускалась широкая полотняная полоса, которая закрывала лицо. Среди участвующих, конечно, были лица, подвергавшие себя публичной флагелляции, движимые чувствами действительной набожности; но другие практиковали ее, чтобы угодить своим любовницам; подобная галантность была совершенно оригинальной и неведомой другим народам. Эти милые флагеллянты надевали белые перчатки и такого же цвета ботинки, рубашку, рукава которой были украшены лентами, на голове и на плаще была лента любимого цвета.
Они бичевали себя по вполне определенным правилам веревочной плеткой, на концах хвостов которой были вплетены кусочки стекла. Тот, кто сек себя с большей силой, считался более мужественным и достойным большого уважения.
Эти странные влюбленные, проходя под окнами своих дульциней, наносили себе более сильные удары. Но в то же время все эти флагеллянты выражали свое восхищение и перед встреченными женщинами, особенно если те были хорошенькие, в таком случае они старались, чтобы несколько капель их крови попало на даму. Если той нравился флагеллянт и она хотела отнестись благосклонно к его ухаживанию, она поднимала свою вуаль".
В те времена многие жены находили, что из-за телесного наказания, которому подверг ее муж, не стоит особенно огорчаться. Некоторые из них даже находили удовольствие в этих побоях. Муж, бьющий жену, доказывает, что он дорожит ею, иначе он не старался бы ее исправить наказаниями.
В то время подобного взгляда придерживались почти все народы. Раньше, когда на жену смотрели почти как на рабыню, дело обстояло совершенно иначе: за малейшую провинность муж приказывал сечь ее своей прислуге,и, вероятно, подобное унижение не доставляло ей большого удовольствия. По-видимому, в Испании мужья или любовники, приказывающие пороть своих жен или любовниц, не пользовались от них за то большим уважением, если судить по рассказу знаменитого Сервантеса "Ринконет и Картадийо".
"...Только что Мониподио, капитан королевской гвардии, начальник караула, собрался поужинать в компании двух веселых молодых дам, как в дверь сильно постучались. Мониподио прицепил шашку и, подойдя к двери, грозно спросил: "Кто там?" "Никто, это я только, Ваше Высокоблагородие, Фагарот караульный, - пришел доложить вам, что вот тут стоит девушка - Юлия Каригарта, вся растрепанная и в слезах, как будто с ней приключилось ужасное несчастье". Действительно, за дверью слышались женские всхлипывания.
