Роже Вайян - Закон
- Лукреция... - начал он.
Бриганте быстрым движением поднес руку к паху: так отвращают дурной глаз. Он попытался себя уверить, что это жена судьи напустила на его сына порчу. Комиссару стало даже стыдно, что он так легко отнесся к горю отца, раз отец - самый разумный из всех людей, каких он только знал, - потерял разум.
- А у твоего малого деньги еще остались? - спросил он.
- Около пяти тысяч лир, которые я дал ему на карманные расходы.
- Растратит их и вернется. Такие случаи бывают сплошь и рядом.
Бриганте снова нахмурился.
- Франческо оказался вовсе не таким крепким, как я считал, - проговорил он.
- Почему ты так думаешь? - живо спросил комиссар.
- Фульвия его в два счета обработала.
Комиссар был разочарован. Он-то надеялся, что разговор снова пойдет о деле швейцарца.
- Ну, в его годы это простительно, - заметил он.
- Я его вышколю, - пообещал Бриганте. - Ученье по боку. Посажу его на грузовик, пусть возит бокситы. Двенадцать часов за рулем в сутки... Питаться будет в шахтерской столовке. Спать на тюфяке в бараке. Пусть-ка жиры порастрясет. Он слишком для своих лет растолстел. Мне бы следовало обратить на это внимание раньше, чем...
- Раньше, чем что?
- Раньше, чем Фульвия.
Комиссар поднял на Бриганте вопросительный взгляд. И вдруг впервые за все те годы, что они встречались каждый божий день, он увидел, как на глаза его дружка навернулись слезы.
- Прошу вас, очень прошу, - проговорил Бриганте. - Ищите его. Найдите.
- Я уже повсюду звонил, - сказал комиссар.
- Если он к тому же узнает, что меня арестовали... Он, чего доброго, вообразит себе, что окончательно обесчещен. Боюсь, как бы он...
- Да нет, нет, - успокоил его комиссар. - Сейчас, должно быть, он забрел в какую-нибудь таверну и пьян в дымину. Мы-то знаем, как ведут себя такие вот беглецы: все они действуют на один лад...
Комиссар поднялся с кресла.
- Сейчас снова позвоню в Фоджу, попрошу искать его поэнергичнее... А теперь я обязан отвести тебя в камеру... И так мы уж слишком долго здесь проболтали. Мой помощник непременно будет всем рассказывать, что мы, мол, совместно выработали план твоей защиты.
- Нет, - отрезал Бриганте, - просто вы меня допрашивали. Как и предусмотрено правилами.
Он тоже поднялся. Глаза его снова глядели, как и всегда, холодно и жестко.
- А что ты мне отвечал на допросе?
- То же, что и судье, никакого бумажника я и в глаза не видел. И вчера вечером я его из кармана не вынимал. Джусто все врет.
- Только он один и видел бумажник?
- Только он, - подтвердил Бриганте. - С того места, где я стоял, никто из публики видеть бумажника не мог. Впрочем, никто и не посмеет против меня свидетельствовать.
Комиссар улыбнулся.
- Ясно, - протянул он. - Значит, все это происки Джусто.
- Будь я полицией, я бы только так и решил.
- А как же он сумел пробраться в башню и спрятать там бумажник?
На миг Бриганте задумался.
- А вот как... - начал он. - Джусто украл у меня ключ от башни... вечером в субботу... Ключ лежал в кармане пиджака, помните, зеленовато-синего. Я повесил пиджак на спинку стула... А сам отошел поговорить с Пиццаччо... вернувшись, ключа я не обнаружил... решил, что это штучки гуальони... Я об этом только одному Пиццаччо сказал... А потом начисто забыл всю эту историю... И вспомню о ней лишь тогда, когда полиция найдет ключ и будет меня о нем спрашивать... Тогда и Пиццаччо тоже вспомнит...
- А где полиция найдет ключ?
- В баре на полу, - ответил Бриганте... - Завтра утром, ровно в одиннадцать, ключ выпадет из кармана Джусто, а сам Джусто будет в это время обслуживать Пиццаччо.
- Не пройдет, - заявил комиссар. - Даже судья знает, что Пиццаччо твой подручный.
- Ну ладно, пусть тогда Джусто обслуживает Австралийца... А полицейские, которые будут сидеть за соседним столиком, подберут ключ с пола... И их, конечно, заинтересует надпись на картонке, привязанной к головке ключа, где черным по белому будет написано; "От маленькой двери башенной кладовки".
- Мне об этом доложат, - сказал комиссар, - а ключ передадут судье.
- У меня впереди еще целая ночь, успею все продумать, - сказал Бриганте. - Мне бы очень хотелось помочь вам найти того вора, что спер полмиллиона лир. В вашем личном деле этот факт будет отмечен положительно. Возможно даже, вас повысят в должности...
- По-моему, ты об этом деле знаешь больше, чем говоришь.
- Только след, - уверил Бриганте, - один маленький следок...
- Из тебя, пожалуй, вышел бы лучший полицейский, чем из меня.
- Верно, - подтвердил Бриганте. - Потому что я злее. И потому что работаю не на кого-то, а на самого себя.
- Я тебе пришлю в камеру обед, - пообещал комиссар. - Вина прислать?
- Спасибо, не надо, - ответил Бриганте. - Мне нужно нынче ночью много кое-чего обдумать.
По лицу его пробежала полуулыбка, сморщившая только веки и не тронувшая губ.
- Нынче ночью, - продолжал он, - мне придется поработать на вас.
Комиссар кликнул своего помощника.
- Отведите арестованного, - приказал он.
- Следуйте за мной, - обратился помощник к Бриганте.
- Синьор комиссар, - проговорил Бриганте, - прошу вас, не забудьте о...
Комиссар поднял на арестованного глаза.
- ...о мальчике.
Он снова как бы одеревенел и зашагал за помощником комиссара.
Очутившись в камере, наедине со старшим тюремным надзирателем, который тоже входил в число данников Бриганте, он спросил:
- В котором часу кончается твоя смена?
- Да уж давно кончилась, - ответил надзиратель. - Я только из-за вас здесь задержался.
- Так вот, мне необходимо поговорить с Пиццаччо.
- Пойду его предупрежу. Но только раньше полуночи ничего не получится. После меня дежурит один малый, которому я что-то не особенно доверяю: поставлю ему вина, придется ждать, когда он заснет.
- Полночь так полночь, - согласился Бриганте.
Из окна своего кабинета комиссар Аттилио увидел выходящего из претуры судью Алессандро, очевидно направлявшегося на свою обычную вечернюю прогулку. Комиссар послал с рассыльным записку донне Лукреции и попросил ее, невзирая на поздний час, заглянуть к нему в кабинет. До нее уже дошли слухи об аресте Маттео Бриганте, и она сразу же спустилась в полицейский участок.
- Дорогой мой друг, - начал комиссар, - полицейские чиновники по самому характеру своей службы поставлены перед необходимостью быть в курсе частной жизни любого человека со всеми его тайнами. Правда, честь, а порою и дружеские отношения вынуждают их делать вид, что им ничего не известно. Однако сегодня вечером и честь и дружеские отношения требуют от меня иного - я хочу поговорить с открытой душой... Вы дали деньги юноше, не заслуживающему вашего доверия...
Комиссар изложил донне Лукреции свою версию дела, но ни словом не упомянул о тех признаниях, которые ему сделал Маттео Бриганте. Таким образом, получилось нечто скорее напоминающее обычное полицейское донесение, которое Аттилио предпочел не снабжать никакими комментариями. Франческо Бриганте после полудня провел некоторое время в публичном доме в Фодже, где и потратил денег больше, чем было в его возможностях. У него нашли письмо донны Лукреции, из которого можно заключить, что она его любовница, что они решили вместе уехать куда-нибудь на Север Италии и что он получил от нее тридцать тысяч лир, которые и отдал девушке для радостей.
Донна Лукреция, сидевшая напротив комиссара, выслушала его, не проронив ни слова, не изменившись в лице, не ссутулив плеч.
После чего Франческо исчез, но, к несчастью, злополучное письмо при нем. Сейчас полиция его ищет. Комиссар уже принял ряд мер, дабы письмо, если беглец будет обнаружен и если оно еще находится при нем, было бы уничтожено или возвращено лично донне Лукреции.
- А почему полиция его ищет? - спросила она.
Комиссар продолжал все тем же равнодушным тоном, "объективным" тоном, каким он делал донне Лукреции свое сообщение (лживое сообщение).
- Ему стыдно показаться вам на глаза, а тут еще арест отца, обвиняемого в краже, все эти вполне понятные треволнения...
Лукреция резко выпрямилась.
- Он покончил с собой? - спросила она.
- Нет.
- Вы просто не решаетесь сказать мне всю правду.
- Нет, - твердо повторил комиссар, - нет. Просто он исчез, но мы его найдем. Вот и все.
- Вы от меня ничего не скрываете?
- Даю слово, что нет.
- Аттилио, - произнесла она, - его необходимо найти. Необходимо. Это ребенок.
- Я только и делаю, что звоню во все полицейские участки провинции.
- Может быть, эта девушка знает, где он?
- Не думаю.
- У вас же имеются хоть какие-то предположения о том, что он мог с собой сделать.
- Мы ищем.
Но она не отставала.
- Сообщите мне сразу же, как только узнаете, где и что он. В любой час дня и ночи. Можете перебудить весь дом.
- Но ведь... - запротестовал он.
- Ох, - воскликнула она, - да я на весь город могу кричать о своей любви.
