Гейвин Лайелл - Темная сторона неба
Все предметы были влажными и в комочках грязи, но все равно смотрелись на миллион.
Никто из нас не проронил при этом ни слова. И не притронулся ни к чему. Будь мы наедине с этим, любой из нас мог бы взять что-то в руки, подержать, погладить, ощутить, как следы этого богатства остаются на ладонях. Но такое было слишком интимно, сродни любви.
Второй ящик мы даже не открывали.
Кен достал сигареты и подал мне одну, затем повернулся к окну.
- Проясняется, - сказал он.
Я взглянул на часы.
- Через полчаса все пройдет.
- Да. - Кен подошел и закрыл крышку. - Они видели с Саксоса, как мы садились. Только просветлеет, они будут тут. Понесли это отсюда.
Вернулся Моррисон, в чистой рубашке, чистых брюках, умытый и причесанный. Он взглянул на ящики, затем на нас.
- Посмотрели? - поинтересовался он.
Я кивнул.
- И что вы теперь собираетесь делать?
- Выносить. Когда наваб прикатит сюда, ему лучше не знать, что ты когда-нибудь видел их. Так что оставайся Николаосом.
- А когда вы?..
- Потащили на берег, - сказал Кен.
Моррисон взглянул на него и ничего не произнес.
С каждой стороны ящики имели веревочные ручки. Прежние сопрели, но Моррисон перед этим, как видно, заменил их на проволочные. Он дотащил их в одиночку из рощи, а втроем-то тут и делать было нечего.
Я взялся за ручки одного и другого ящика, Кен здоровой рукой взял один ящик, Моррисон - другой, а свободной рукой открыл дверь.
Держа в одной руке мокрый плащ, а в другой - "люгер", вошел Хертер.
Будь у нас хоть в каждом кармане по автомату, в таком положении мы с Кеном были не менее пацифисты, чем статуя Ганди.
Хертер, должно быть, рассчитывал на это, ждал этого, прислушиваясь за дверью. В комнату он вошел бочком, приглядываясь к нам, на лице у него появилась слабая улыбка. Он выглядел мокрым и усталым: пересечь море в такую погоду - не большое удовольствие. Но на ногах он стоял уверенно, а "люгер" в руке лишь добавлял ему этой уверенности.
Что такое "люгер", я хорошо знал. Я стоял спокойно, зная манеру наваба посылать впереди себя этого мистера, чтобы он сделал всю грязную работу.
- Привет, мистер Китсон. Мы очень соскучились по вам.
Кен не ответил. В глазах Хертера я увидел блеск за стеклами очков, которого раньше не наблюдал. Теперь он сам тут хозяин, он выполняет приказ босса, и его босс предпочел бы не видеть, как он это делает.
Он был похож на человека, которому хочется кого-то убить.
- Медленно опустите ящики, - приказал он.
Мы медленно опустили ящики.
- Теперь поднимите руки вверх, пожалуйста.
Мы подняли руки.
Дверь в соседнюю комнату отворилась и вошла женщина. Хертер резко обернулся, и его рука аж побелела, сжимая "люгер". Я покачнулся вперед, открыв было рот, но пистолет резко передвинулся в мою сторону.
Это была маленькая смуглая женщина со впалыми щеками и иссиня черными волосами, собранными в пучок. Ей было лет тридцать пять, на ней была черная юбка, белая блузка, плечи окутывала черная шаль.
Мне как-то не приходила в голову идея, что Моррисон мог жениться. Но за десять лет попыток стать частью этого острова со всеми его жителями это должно было произойти.
Она смотрела на "люгер" своими широко раскрытыми от испуга темными глазами. Моррисон сказал что-то по-гречески, и пистолет рывком переместился на него.
- Пусть встанет рядом с вами, - приказал Хертер.
Моррисон перевел. Она с какой-то стеснительностью прошла и встала рядом с Моррисоном, глядя то на него, то на Хертера.
Хертер обратился к нам с Кеном.
- "Вальтер" и "беретту", пожалуйста, - и он улыбнулся оттого, что знает, какие у нас пистолеты. - Вначале мистер Китсон.
Кен расстегнул куртку, достал пистолет, держа его двумя пальцами, и положил на стол.
Потом я положил "беретту". Потом мы отступили, а Хертер собрал их левой рукой и сунул в карман плаща.
- Теперь, - объявил он, - мы потащим ящики на берег.
А больше и делать было нечего. Мы подняли ящики в прежнем порядке и двинулись - мы четверо впереди, Хертер за нами. Мы вышли во двор, в проулочек и вышли на главную улицу.
Дождь вот-вот собирался прекратиться, но ещё капал и в воздухе висела влага. Ветер стал менее порывистым и приобрел устойчивое западное направление. Белые в обычное время стены домов посерели или покрылись мокрыми разводами, бурные ручьи бежали между камнями, которыми была вымощена улица. Деревня словно стала нашей: если кто и видел, что мы идем, то никак на это не реагировал.
Мы вышли за пределы деревни и начали спускаться по ступенчатой тропинке к берегу. "Пьяджо" стоял там чистенький и блестящий среди скал и травы, словно модник посреди невыразительного окружения. С ящиками спускаться по тропе было не просто.
На берегу не видно было никакой лодки. Волны ещё не успокоились, разве что казались не такими высокими, как тогда, когда мы приземлялись.
Мы двинулись к "Пьяджо".
- Теперь поставьте на землю, - приказал Хертер.
Мы опустили ящики на землю, я медленно распрямился и осторожно повернул голову в сторону Хертера.В кармане рубашки у меня все ещё лежал маленький пистолет Юсуфа, но я сейчас был не в такой позиции, чтобы моментально выхватить его. Мне нужно было время достать его и время пустить в ход. Там имелось только три патрона, и я совершенно не знал этого пистолета. Если я неправильно воспользуюсь им, то мои 0,22 дюйма могут и не причинить Хертеру большого ущерба, а его 9-миллиметровая пуля из "люгера", куда бы ни угодила в меня, выведет из строя.
- Открыть дверь, - приказал он Моррисону, и Моррисон открыл.
- Китсон и Клей - положить ящики внутрь.
Мы подняли ящики - по одному за раз - и забросили их в кабину "Пьяджо". Можно было сейчас достать свой пистолетик, пока я находился спиной к нему. Когда мы поднимали второй ящик, я бросил взгляд в его сторону.
Прямо перед ним стояла жена Моррисона.
Я захлопнул дверцу и вернулся на место. А пистолет все лежал в кармане рубашки.
Хертер кивнул своим мыслям и полез в карман. Оттуда он достал пистолет "верей" - из моей "Дакоты", - отступил на шаг и выстрелил в воздух. В воздух над скалами, огораживающими равнину, взвилась красная ракета. Описав дугу, ракета упала возле рощи. Операция завершена, опасности больше нет, его превосходительство может пересекать море, чтобы сосчитать захваченное.
- А теперь, - сказал Хертер, - мы подождем.
Я спросил:
- Как сильно повреждена "Дакота"? Роджерс не ранен?
Хертер кисло улыбнулся.
- Несомненно, вы это сделали бы лучше, командир, но никто не ранен.
- Я спросил о Роджерсе, - снова сказал я. - Остальные меня не волнуют.
Это едва не стоило мне жизни. Улыбка мигом поблекла не его лице, он немного согнулся вперед, выставляя "люгер" так, чтобы стрелять с хорошим упором. Мне это мгновение показалось очень долгим.
Но он не имел приказа убивать меня или ему нужна была для этого причина посерьезнее, чем простой словесный выпад. Он медленно распрямился, но глаз с меня не спускал.
Кен спросил:
- Вы не возражаете, если мы покурим?
- Вы не будете курить, - ответил Хертер, не переводя на него взгляда, продолжая пристально смотреть на меня, словно что-то вспоминал обо мне. Наконец он вспомнил. Расплывшись в улыбке, он протянул левую руку. Деньги, командир, пожалуйста.
- Какие деньги?
Улыбка сделалась ещё шире.
- Доллары и франки. За первую партию, прошу вас.
Я взглянул на него, потом поднял руку к карману рубашки. Это я полез в карман, где лежали деньги. "Люгер" был нацелен точно мне в живот. Это не тот шанс, нужно дождаться получше.
Я бросил пачку на траву перед ним. Он быстро наступил на неё ногой, медленно нагнулся и поднял деньги. Затем сделал шаг назад.
- Теперь, - сказал он, - подождем.
36
Мы ждали минут двадцать с лишним. Все время ожидания прошло в молчании, только Моррисон раз сказал что-то своей жене по-гречески. Дул все ещё холодный ветер, и мне хотелось застегнуть куртку на молнию, но это затруднило бы доступ к пистолету. Пришлось просто стоять и ждать.
Вскоре мы увидели прыгающую на волнах утлую рыбацкую лодчонку, входящую в залив. Рыбак удачно подвел её к берегу, выбрав промежуток между двумя волнами, но люди в лодке все равно уже достаточно намокли.
Хертеру пришлось дать им выбираться на берег самостоятельно. Наваб был одет в спортивную габардиновую куртку, которая в такой обстановке выглядела слишком дорого. Мисс Браун одела белый подпоясанный макинтош. Они медленно шли к нам по высокой траве, оба мокрые, бледные и укачанные. Драгоценности, оказываются, имеют куда более притягательную силу, чем я предполагал.
Хертер сделал движение, похожее на поклон, но пистолет при этом не шевельнулся.
- Драгоценности в кабине, ваше превосходительство. Может быть, вы захотите проверить их по списку.
Наваб стал рассматривать Кена - неторопливым, внимательным, удовлетворенным взглядом.
