Гейвин Лайелл - Темная сторона неба
Все это казалось довольно естественным, но я видел, какое впечатление это производило на нее.
- Господи, - произнесла она, - муссон прошел.
- Тебе "мартини"? - невозмутимо спросил Кен.
- Старые фронтовые дружки, - недовольно фыркнула она.
Я допил остатки и слез со стула.
- Думаю, мне лучше пойти, - предположил я.
- Только после того, как он уляжется в постель, - проворчала мисс Бёрт.
Я хотел было сказать, что она сама вполне способна справиться с этой задачей, но потом счел за благо промолчать. Я продолжал стоять, более или менее прямо, и ноги держали меня более или менее надежно.
Кен взглянул на меня, разочарованно изогнул брови и сполз со стула. Став на пол, он покачнулся. Это, похоже, удивило его.
Я было сделал движение поддержать его, если ему понадобится - и если я смог бы. Но Кен дернулся, выпрямился, провел рукой по лбу и убрал волосы с глаз.
Потом мы взглянули друг на друга.
- Полагаю, мы увидимся, - промолвил он.
- Я тут буду.
Он двинулся к лестнице, ведущей в отель. С одного бока вплотную к нему шла мисс Бёрт, с другого тащился я. Роджерс, правильно разобравшись, что в этой компании ему делать нечего, слинял.
В баре снова стал скапливаться народ. Некоторые мужчины посматривали на нас с кислыми понимающими или осуждающими улыбками. Они, должно быть, видели это представление третий вечер подряд.
Мы подошли к ступеням, поднимающимся в вестибюль отеля, чуть не столкнувшись в дверях с высоким и крепким джентльменом. Он, набычившись, отступил, пропуская нас.
- Мистер Китсон, - жестко произнес он, - вы опять сидели и пили. - В его голосе слышался гортанный немецкий акцент.
Во мне сидело достаточно виски для того, чтобы у меня появилось желание смыться, но не так много, чтобы я рискнул исполнить свое желание. Да, тут надо держаться твердокаменным трезвенником.
Мужчина был высок: во мне было шесть футов, а в нем - на дюйм с лишним больше, и скроила его природа, как профессионального охранника. Новый с иголочки серый двубортный костюм отставал от моды на десяток лет. Он плотно сидел на хозяине, и под ним угадывались мощные плечи и объемистая грудь.
Это был кудрявый шатен с упитанным, широким лицом, тонкими губами, крепкой шеей. Его бойцовской внешности не соответствовали только квадратные очки без оправы - которые, впрочем, можно было легко снять.
Кен в двух словах определил, куда тому идти.
Девушка выслушала это, и глазом не моргнув. Высокий тип аж затрясся, и лицо его налилось краской, заметной даже под загаром. Он протянул руку, схватил Кена за плечо, пригнул его и толкнул к лестнице. С помощью стены Кен удержался на ногах. Гигант направился в бар таким шагом, словно подходил к Бисмарку за получением приказа по армии.
- Может, мне надо было дать ему? - неуверенно спросил я, но девушка повернулась ко мне и тихо ответила:
- Нет, не теперь.
Кен, сжав зубы, оторвался от стены и посмотрел в бар. Из дверей вышла пожилая пара, которая, неодобрительно взглянув в нашу сторону, старательно обогнула нас и стала подниматься по лестнице.
Кен внезапно расслабился и, быстро бросив на нас взгляд, улыбнулся и произнес:
- Баиньки, я думаю. До встречи, детки.
Каким пьяным он ни был, но в движениях оставался ненапряжен, а на ногах держался прочно. Мы провожали его глазами, пока он поднимался по лестнице и пока не скрылся из вида. Я потер рукой тыльную часть шеи и обнаружил, что она влажная.
Девушка наблюдала за ним с мрачной улыбкой.
- Хотела бы я, - спокойным голосом произнесла она, - увидеть его после семи вечера трезвым - хоть раз.
- Точно хотели бы? - спросил я.
- Пока не знаю, - задумчиво произнесла она и тут же улыбнулась. - Но буду знать.
Я галантно кивнул ей - насколько это можно было сделать при отяжелевшей голове, с трудом двигавшейся на своих шарнирах, и двинулся вверх по лестнице. Это оказалось делом, требовавшим предельного сосредоточения.
- А что это за прусский гвардеец был? - поинтересовался я.
Она утвердительно кивнула.
- Тут вы правы. Это герр Хертер, личный секретарь наваба.
Я лег в вираж и обогнул угол.
- Ну и манеры у него.
- Я думаю, зря вы на него так. Кому понравится, когда пилот твоего босса каждый вечер на бровях.
Мы достигли холла.
- Я не про него, я про его манеры. Как это ему удалось ни разу не проснуться в Бейруте с ножом в спине?
Эта часть беседы зашла в тупик. Я уже чувствовал, какая будет следующая тема разговора, и полез за сигаретами.
- Что происходит с Кеном, как вы думаете? - спросила она меня.
Я предложил ей сигарету, но она отрицательно покачала головой. Я спокойно, неторопливо прикурил, затянулся, выпустил струю дыма у неё над головой.
- Терпеть не могу такие дела, - наконец заговорил я. - Когда женщина спрашивает у лучшего друга, что сделать, чтобы спасти человека от самого себя, а на самом деле думает, как спасти его для самой себя. И очень рассчитывает на помощь.
Я попал в точку. Она самым внимательным образом слушала меня.
- Я познакомился с Кеном пятнадцать лет назад. Тогда я не смог бы сказать ему, чтобы он не пил, и сейчас не собираюсь. Если ему хочется добиться, чтобы виски пошло у него из ушей - это его дело, а не мое. Может, ваше - если вы сможете сделать это дело вашим. Но ваше дело - это ещё не мое дело.
- Вас слышу хорошо, прием чист, - с усмешкой отчеканила она. - Боевые дружки. Фу.
Я пожал плечами и снова затянулся дымом.
- Но тут есть ещё одна штука, - не унималась она. - Он говорил мне, что не может вернуться в Англию. Про это вам известно?
Я вмиг здорово протрезвел.
- Мало ли что можно сказать, - буркнул я. - Хорошо принял, вот и...
- Да, конечно, он был хорош. Но он никогда не городит чепухи, как бы хорош ни был.
- Он в любое время может ехать в Англию. Стоит только взять билет.
Она долго и пристально разглядывала меня.
- Ну да, боевые дружки, - повторила она. - Спокойной ночи, командир.
Я подождал, пока она повернет за угол, затем прислонился к стене и прикусил сигарету.
Из бара вышел мистер Хертер, этот человек тысячи достоинств. Он смерил меня пристальным взглядом и стал подниматься в отель. А я все стоял, прислонившись к стене.
У этой девушки в голове крутятся какие-то идеи, она тут не просто камерой щелкает. Если уж дело коснулось её, в ней помимо головы и ещё кое-что есть. Я огляделся. В холле никого не было. Я бросил окурок в литую бронзовую урну и вышел на уличную прохладу.
Я не торопясь возвращался в свой отель и на полпути к нему остановился выпить кофе в уличном кафе на Стадиу.* Мне и кофе-то не хотелось. Вот утром я с удовольствием. Все-таки у меня не хватает тренировок с бутылкой, не как у Кена.
- - - -
* Улица, соединяющая упомянутые в книге площади Синдагма и Омония.
- - - -
Когда я вернулся в свой отель, хозяин сидел на парадных ступеньках и болтал с одной из жриц Афродиты с площади Омония. На девице была черная узкая юбка. Хозяин указал пальцем на дверь и сказал:
- Ваш друг...
Девица повела бровью, желая показать, что она пока ещё при исполнении, если меня это интересует. Я поблагодарил их обоих и ушел.
В коридорах ещё было полно света. Часть любого отеля в районе Омонии никогда не спит. Сюда относятся и мужчины, которые, полураздевшись, валяются на кровати, уставившись пустыми глазами на дым у потолка. Двое-трое таких есть в любом дешевом отеле любого города мира. Они всегда там, и их можно не спрашивать, что они делают, потому что ответ заранее известен. Они тут, потому им негде больше быть.
Под дверью Роджерса света не было. Я захлопнул дверь своего номера, открыл окно и плюхнулся на постель. Через открытое окно в комнату проникали приглушенные звуки улицы, по потолку ходили отблески света. Я закурил и стал следить за ними.
Через некоторое время я встал, разделся и снова лег, закурив новую сигарету. Когда я посмотрел на потолок, она была все ещё там.
Та "Дакота". Я видел её то в ржавом ангаре на развалившихся шасси, то на дне зеленого залива, наполовину занесенную песком, то безжизненно замершей посреди бескрайней пустыни. Но где бы я ни видел её, я знал, что находится в ней. Это два ящика из-под боеприпасов. А в них - краденые драгоценности - бриллианты, сапфиры, изумруды, рубины, жемчуга. И все это в шикарных золотых оправах. Да пропади оно пропадом золото. Выломать все это из оправ и отнести камни одному знакомому человечку в Тель-Авиве. А потом можно изображать из себя богатого американца и говорить шеф-повару в ресторане, что оторву ему уши, если тот положит мало полыни в такой-то соус.
Я соскочил с кровати, подошел к окну и посмотрел вниз на улицу, втягивая в себя прохладный воздух. Мне стало тошно за себя: есть много разных способов неплохо провести ночь в дешевом отеле, и самый худший пялиться в потолок и предаваться мечтам.
Люди, которые валяются на постелях и пустыми глазами смотрят в потолок, одержимы такими же мечтами. Если собрать все мечты дешевого отеля в районе Омонии в одно целое, то их хватит, чтобы позариться на "Стандарт Ойл". Все только и мечтают что о богатстве. В дешевом отеле всегда есть такие же дешевые женщины и выпивка, но есть только одна цена, которую надо заплатить, чтобы стать миллионером.
