Анри Мишо - В стране магии
Магам, похоже, удалось ответить на этот вопрос, причем ответить не на словах.
У них архитектура абсолютно свободна от функциональных задач.
Никому там и в голову не придет заказать архитектору постройку, пригодную для житья. И она таковой не получится, в этом можно не сомневаться. Зато в ней можно прогуливаться или обозревать снаружи производимый ею удачный эффект, оценивая дружелюбный или возвышенный колорит, можно, наконец, проводить в ней волшебные мгновения.
Например, на пустынном плато возникает горделивый крепостной вал, за которым не укрывается ничего, кроме хилой травы да нескольких кустиков.
Посреди голой равнины высится упавшая башня (она изначально построена "упавшей"). А вон - низачем не нужная арка, которая соединяет лишь края собственной тени; а еще дальше, в чистом поле - одинокая лестница доверчиво потянулась к бескрайнему небу.
Такие у них здания. А живут они под землей в непритязательных помещениях с массой скругленных углов.
Когда я показывал магам чертежи и фотографии наших домов, они приходили в замешательство. "Зачем такие уродливые? Для чего?" Удивительно, что их потрясала прежде всего психологическая непригодность этих домов для жизни, бесчеловечная грубость и непродуманность.
"Даже свиньям жилось бы в них скверно, - говорили они. - ...И вы там внутри ни от чего не защищены, и еще в них нельзя..." - продолжения я не услышал, потому что на них напал неудержимый хохот.
Жизнь под землей сделала их совсем не похожими на нас.
Холодный (и бездымный) свет - их собственное изобретение, если называть изобретением вещь, которой давно научились двадцать видов букашек и столько же видов рыб. Наши археологи будут потом спорить, что было сначала: изобретение света, или привычка жить вдали от чужих глаз, или, может быть, поиски надежного места для упражнений в магии. Сами маги на такие вопросы не отвечают.
Их чудесный холодный свет отбивает охоту к любому другому.
У него нет ничего общего с этим безудержным, необузданным и грубым солнцем, испускающим сразу и тепло и свет, да еще инфракрасные и ультрафиолетовые лучи. Тем более ничего общего с нашими скудными и тем не менее обжигающими свечками, лампами, рампами и неоновыми трубками.
В их подземельях царит ясность в полном смысле этого слова, ласкающая глаза, как молоко ласкает кожу младенца, этот свет напоминает об эпохе античности. Его всегда достаточно, он не утомляет глаз и отгоняет тени сна.
*
Лица-пушки!
Всегда наведенные, палящие без передышки.
Берегитесь обладателей пушечных лиц!
Они, даже если захотят, не могут не обстреливать вас мимоходом, и к вечеру, после нескольких часов внешне безобидной и незатейливой беседы, игры или прогулки, вы сами удивитесь своей усталости, своей жуткой, смертельной измотанности.
*
В этой стране, где естественная волшебная сила велика и вдобавок подкрепляется техникой и хитростью, тонкие, впечатлительные натуры должны применять особые меры предосторожности, чтобы сохранить независимость.
Даже влиятельные люди, занимающие не последние места, в минуты откровенности спрашивали у меня, выдавая свой страх: "Это точно я? Вы не замечаете во мне чего-то... ну, чего-то постороннего?" - так сильно они боятся оказаться в чужой власти, стать марионетками в руках более могущественных коллег.
Когда я рассказывал им о Христе, о Франциске Ассизском и других, святых, у которых проступали стигматы, о том, что ступни и ладони этих людей по пятницам кровоточат, я не видел на лицах моих слушателей набожности, скорее озабоченность, потрясение и настороженность.
"Как! Он, вы говорите, две тысячи лет как умер и все еще не утратил над вами своей вампирской власти?!" Я видел, что им страшно за нас и вообще как-то не по себе.
*
В провинции Норр существует рынок родителей, куда обязаны являться бездетные взрослые, имеющие колпак рангом ниже третьей магической степени.
Тут выбирают дети. Родители могут не согласиться. Выбор, сделанный ребенком, просто записывается. Семь отказов со стороны взрослого - уже недопустимый предел. Про такого говорят, что это отец, который сам не знает, чего хочет, и то же самое - если речь идет о женщине, только для нее максимальное количество отказов ограничивается пятью.
В провинции Горноба гораздо больше отцов, чем матерей. А в провинции Карела женщины привязываются разве что к мальчикам.
Минусы очевидны. Но лучше иметь одного подходящего приемного отца, чем нормальную, полную семью, которая вам не подходит, - таков их принцип. Еще они говорят, что ребенку редко бывают нужны и отец, и мать. Ему нужен, в зависимости от характера, либо один, либо другой.
Что сказать об этом обычае? Хочу заметить, что я не из тех, кто во всем видит успехи, однако даже если некоторые из таких "союзов" и оказываются неудачными, то уж холодных отношений в них не бывает никогда, а семей, живущих в гармонии, о какой можно только мечтать, в этих местах больше, чем где бы то ни было. Эти семьи возникают в результате волшебных встреч в базарные дни и становятся чуть ли не воплощением рая на земле. Уверяю вас, завидовать им начинаешь очень скоро.
В Горнобе ребенок сам выбирает себе "круг" и определяет, как сложится дальше его судьба. Пожалуй, придется признать, что в некоторых детях меня раздражала неприятная повадка маленьких взрослых, преуспевших в жизни, но это чувство быстро отступало на фоне волшебной, воистину предопределенной свыше гармонии, рядом с которой собственная жизнь кажется загубленной, причем давно и бесповоротно.
*
Вероломство и изощренный ум позволили им изобрести необычный способ охоты.
Они атакуют львов, воздействуя на их коллективную душу. Секретным способом они приобретают власть над сознанием мертвых львов, подавляют его и препятствуют реинкарнации или, наоборот, резко ее ускоряют, что очень плохо сказывается на львином здоровье и конституции; в результате по всей стране, не считая западных саванн, львы совершенно выродились, обленились до недопустимого для зверей состояния и так сдали в размерах и по всем прочим параметрам, что их осилит даже баран.
Теперь этих апокалипсических хищников, которые в былые времена на всех наводили ужас, древнюю грозу человека и его стад, при встрече отгоняют с дороги пинком, заодно угрожая доконать вовсе львиную породу, доведя львов до таких размеров, что будут от крыс шарахаться.
А львы как будто понимают смысл этих угроз и разбегаются, поджав хвост. Иногда они, словно нищие, роются на помойке в объедках.
*
Уже давно на кораблях плавают только на очень большие расстояния.
Если надо попасть на другой берег реки, в лодках перевозят детей, инвалидов и грузы. Здоровые люди давным-давно обходятся собственными силами и пересекают пропасти и водные пространства при помощи магии.
Трогательная вещь: бывает, что дряхлого старика или мальчика, если он везет с собой тяжелый багаж или ослаб после болезни, сажают в лодку, но он устает от ее медленного хода против течения и в нескольких саженях от берега не выдерживает, выпрыгивает из лодки и идет по воде пешком.
Удивительно! Глядя на этот горделивый и такой, в общем, естественный порыв, испытываешь престранное впечатление: кажется, будто человек и сразу мог бы пойти пешком, но боялся обидеть лодочника, лишить его заработка, и на самом деле иногда так оно и есть.
*
Я не видел дерева, которое хлопает ветвями, но много раз слышал о нем. Эти аплодисменты удаются ему только в первые две недели весны, а потом гибкость уходит и дерево становится таким же степенным и равнодушным, как все остальные, его так же переполняет целлюлоза и другие твердые вещества, несовместимые с выразительностью и танцем.
*
Они забавно понимают технику и промышленность. Однажды, вслед за другими нашими изобретениями, я стал описывать им такелаж трехмачтового барка, который их вроде бы заинтересовал. Я тщательно, как только мог, вырисовывал мачты и реи, грот-марс, брам-рею, бом-брамсель, но когда я потом заговорил об этом с одним из слушателей, который, казалось, был увлечен больше других, выяснилось, что он решил, будто паруса поднимают с помощью пистолета, пулями: стреляют, например, в бом-брамсель, и парус разворачивается.
Так они, сами того не желая, смешивают научные достижения и чудеса. Мне все время приходилось им на это указывать: "Ошибаетесь! Для отправления поезда не нужен крик петуха! Нет же! Мы не вызываем заклинанием молнию, чтобы зажечь электрическую лампу..." Но они уходили от меня в сомнениях, пытаясь сообразить, что же я от них утаил.
*
Великанша в постели.
Этот рассказ о великанше заставит многих усомниться в нравственности магов. Я не советую сосредоточиваться на разных глупостях, которые могут прийти в голову по этому поводу. Добродетель в стране магии иная.
Молодежь растет и воспитывается в ужасающих местных традициях. В Офридии, например, существуют великанши (одна на девять деревень). Великанша обретается в доме, преимущественно - в постели: слово "постель" здесь следует понимать в самом развязном смысле, а "дом" - как место свиданий. Живет она припеваючи. Мужчины же выходят от нее вконец измотанными, но обретают нечто высшее, достигнув предела удовлетворения, который почти совпадает с краем пропасти.
