Тонино Гуэрра - Амаркорд
Затем указывает на каменный балкончик, прилепившийся сбоку к другому зданию, на углу узкого переулка. И с гордым видом улыбается, как бы подчеркивая огромную ценность этого редкостного архитектурного памятника. Двигается дальше, как всегда высоко подняв голову и не обращая никакого внимания на окружающих, но тотчас вновь останавливается. Прислонив к животу велосипед, он обеими руками описывает в воздухе дугу. И вполголоса поясняет нам:
- Двойное окно!
И впрямь под самой крышей мы видим старинное, диковинное окно с полукруглым верхом, разделенное посередине тонкой колонной.
Угощайтесь с сестрами восхищенно разглядывает кольца и часы, выставленные в витрине ювелира. Но вдруг вновь встречается взглядом с Шишкой, чье отражение возникает в витрине. Дешевка тоже уставился на драгоценности, вернее, делает вид, что уставился. Рассматривая их, он произносит шепотом, но достаточно громко, чтобы могла услышать стоящая рядом Угощайтесь:
- Стоит мне захотеть, и ты забеременеешь от одного моего взгляда.
Угощайтесь вместе с сестрами уходит.
Дешевка глядит им вслед, потом переходит на другую сторону улицы, где у входа в фотографию неподвижно, словно манекен, с сигаретой во рту застыл Джиджино Меландри - местный красавчик. В руке у него телеграмма. Когда подходит Дешевка, он показывает ему телеграмму.
- Это от той, из Цюриха. "Приезжай немедленно больше не могу точка".
В этот вечер на Главной улице происходит нечто, вызывающее особое оживление: вдали слышится скрип извозчичьей пролетки. Это Мадонна - так его прозвали за необъятные габариты.
Гуляющие выстраиваются шеренгой вдоль витрин магазинов по обе стороны улицы, чтобы дать дорогу пролетке, везущей проституток для публичного дома: его состав в обязательном порядке сменяется каждые полмесяца. Размалеванные девицы курят сигареты в длинных мундштуках, сидя нога на ногу.
Дора, хозяйка заведения, важно и гордо восседает на облучке рядом с Мадонной, который правит лошадью с хмурым видом, словно желая показать, что не имеет к своим пассажиркам никакого отношения.
Завсегдатаи Коммерческого кафе сгрудились у двери. Некоторые дамы отворачиваются. Зато все остальные жадным взглядом провожают пролетку, следующую по Главной улице и поднимающую волну желаний. Вдогонку несутся восхищенный шепот, выкрики, непристойные шутки.
Время уже позднее. В мгновение ока Главная улица пустеет. Все расходятся по домам - пора ужинать. Но для кое-кого прогулка еще не окончена: Черная Фигура, согнувшись над рулем мотоцикла с зажженными фарами, преодолевает короткий отрезок Главной улицы и исчезает в глубине Луговой площади.
После ужина Главная улица опять немного оживает. Но теперь прохожие шагают торопливо, ныряя в двери кафе или кино. В полночь город вымирает полностью.
Все окна закрыты ставнями. Цепочку повисших над улицей фонарей чуть заметно колышет ветер, и фасады домов то выступают в их тусклом блеске, то снова погружаются в ночную тьму. Этой ночью покой Главной улицы нарушает медленно движущаяся автоцистерна. Ее владелец Карлини - городской золотарь по прозвищу Одеколон. Это пятидесятилетний приземистый человек с приплюснутым носом и огромными, зияющими ноздрями. Цистерна сворачивает в длинную подворотню у палаццо графов Какарабос и въезжает во внутренний двор, где ее поджидает доверенный человек графини, вероятно, камердинер, с большим ацетиленовым фонарем в руках.
Карлини вылезает из кабины и начинает не спеша раздеваться, пока не остается в одних кальсонах. Одновременно он спрашивает камердинера:
- Что упало?
- Брильянтовое кольцо госпожи графини.
- В котором часу это произошло?
- Графиня отправилась в уборную ровно в шесть часов вечера и в десять минут седьмого уронила перстень в унитаз.
Карлини вооружается крюком и очень ловко поднимает одну за другой четыре цементные плиты, закрывающие выгребную яму. Камердинер сразу же подносит к носу платок. Однако продолжает светить Карлини фонарем; а золотарь спускает ноги в люк и по грудь погружается в темную жижу. Как ни в чем не бывало он принимается долбить окаменевшие слои нечистот, пытаясь найти кольцо. Видя, что камердинер прикрывает лицо платком, Карлини говорит ему невозмутимо и рассудительно:
- Я считаю, что нет никакой разницы между ароматом и вонью: и то и другое - лишь оттенки понятия "запах". Может быть, если бы нас приучили, что аромат - это плохо, а вонь - хорошо, дела на свете шли бы совсем по-другому. И почему это люди не терпят дерьма?! Ведь оно такой же продукт нашего организма, как и мысль!..
На втором этаже зажигается окно, и мягкий свет озаряет старинный кессонный потолок. На фоне окна вырисовывается фигура графини в пеньюаре. Тихим, как вздох, голоском она говорит:
- Я полагаюсь на тебя, Карлини... Найди мне его. Я им очень дорожу... Это семейная реликвия.
Карлини стоит на дне зловонного колодца и внимательно шарит руками вокруг себя, перебирая один за другим все плавающие на поверхности этой отвратительной жижи комочки. Время от времени графиня окликает его, нежно и печально:
- Ну как, Карлини, нашел?
Карлини сощурил глаза и весь напрягся, стремясь придать большую чувствительность пальцам и ощупывающим дно ступням. Он отзывается почтительно, но не отвлекаясь от работы:
- Еще нет.
Не проходит и минуты, как графиня вновь с тоской спрашивает:
- Ну как, Карлини, нашел?
Но и на этот раз в воздухе повисает скупое "нет", содержащее в себе некоторый проблеск надежды.
6
Обедают на кухне, узкой и длинной, как кишка, - повернуться негде. За столом Бобо, его младший брат, на углу, рядом с синьорой Мирандой, сидит дедушка (он не ест, потому что, как всегда, уже обедал утром, в одиннадцать часов). Тут же Дешевка - братец синьоры Миранды, а во главе стола синьор Амедео, без пиджака, но в шляпе.
На первое сегодня суп. Посреди стола дымится большая миска. Миранда разливает суп по тарелкам. Бобо тянется за бутылью, чтобы налить себе воды, но его руку перехватывает отец и говорит:
- До супа не пьют.
У кухонного стола, служащего продолжением раковины, стоит служанка. Она повернулась спиной к обедающим. Это разбитная и аппетитная деревенская девчонка - зовут ее Джина. Дедушка гладит ее пониже спины и говорит:
- На столе не хватает ложки.
Она резко оборачивается и хлопает ладонью по нахальной руке.
Бобо, его братишка, отец - все держат ложки с супом у рта и дуют, чтобы остудить. Дешевка поставил свою тарелку рядом с пустой тарелкой для второго: он единственный, кто охлаждает суп, переливая его ложкой из одной тарелки в другую. Дедушка наблюдает за обедающими. Потом вдруг спрашивает:
- А соли достаточно?
Отец Бобо, уже снявший пробу, утвердительно кивает.
Джина, протиснувшись между сидящими рядом братьями, собирается унести со стола супницу. Бобо с зажатой в руке ложкой высоко поднимает согнутый локоть, чтобы дотянуться до груди служанки. Но, получив от родителя подзатыльник, Бобо обливает супом куртку.
В этот момент дедушка поднимается и говорит:
- Пойду на минутку выйду.
Джина ставит перед синьором Амедео большое блюдо с вареной курицей. Бобо тут же тянется к нему вилкой. Отец резко, словно отсекая ножом, бьет его по руке и бранится сквозь зубы.
- Я хотел взять крылышко, - хнычет Бобо, дуя на руку.
- А получишь вилкой по лбу.
Синьор Амедео накладывает второе себе, потом передает блюдо жене, которая кладет кусочек Дешевке и дает одно крылышко Бобо, а другое младшему сыну.
Возвращается дедушка, садится и объявляет:
- Теперь я чувствую себя лучше.
Брат Бобо разражается неестественно громким, деланным смехом.
Амедео срывает с груди салфетку, комкает и в сердцах швыряет ее в лицо сыну.
Дешевка ест молча.
Он сосредоточенно трудится над ножкой, не обращая ни малейшего внимания на происходящее вокруг. Дедушка, указывая на обглоданную косточку, говорит:
- На ней еще осталось мясо.
Потом опять проводит ладонью по заду Джины, которая на этот раз не на шутку рассердилась и кричит:
- Что вам мой зад - чаша со святой водой?!
Внезапно раздается звон колокольчика у входной двери. Миранда идет открывать. Отец Бобо раздраженно бормочет:
- Черт бы их всех побрал, не дадут пообедать спокойно!
На пороге появляется Миранда и, обращаясь к мужу, говорит:
- Это кавалер Бьонди. Просит тебя на два слова.
Амедео так низко наклоняется над столом, будто хочет впиться в него зубами, и меж тарелок и стаканов прокатывается яростное, приглушенное проклятие:
- Агарабарданарабембо!
Затем он резко встает и, раздраженно пыхтя, выходит из кухни.
Брат Бобо роняет на пол вилку и получает возможность заползти на четвереньках под стол. Он выныривает по другую сторону стола, поближе к двери. Но ему приходится поспешно вернуться на место, так как у входа в кухню уже слышатся шаги отца.
