Глен Мид - Кровь фюрера
Мужчина с дубинкой молча указал на стулья.
Когда Фолькманн и девушка сели, молодой человек в очках медленно подошел к столу. Внимательно рассмотрев предметы, разбросанные по столу, он немного поворошил пальцами бумаги и наконец поднял права Фолькманна. Несколько минут он пристально их рассматривал, а потом бросил обратно на стол.
Вытащив пачку сигарет из кармана куртки, он взял зажигалку «зиппо» и прикурил. Сделав затяжку, он посмотрел на Эрику.
Девушка молча встретила его взгляд.
— Эрика Кранц. Давно не виделись. Ты прекрасна, как всегда. — Он не сводил с нее глаз.
— Вольфганг…
— Прости, что пришлось препроводить вас сюда таким способом, но я уверен, что ты понимаешь: мне нужно быть осторожным, принимая гостей. — Любш улыбнулся. — Насколько я понимаю, ты ведь знаешь, почему я столь осторожен?
Эрика взглянула на мужчину с автоматом Калашникова, а потом перевела взгляд на Любша.
— Потому что ты террорист.
— Ну, это каждый воспринимает по-своему, не так ли? — Улыбнувшись, Любш снял очки и потер глаза. — Давай рассказывай. Почему ты хотела встретиться со мной?
— Я говорила Карен почему.
Надев очки, Любш покачал головой и снова улыбнулся.
— Не из-за какой-то же дурацкой статьи об университете, правда? — Любш снова отошел к окну. — В Гейдельберге было много других, более подходящих для тебя кандидатов, если бы дело было в статье. Кроме того, я никогда не считался столпом немецкого общества, да? — Любш неотрывно смотрел на нее. — Так что хватит прикидываться. Назови мне настоящую причину, по которой ты хотела со мной встретиться.
Помолчав, Эрика сказала:
— Нам нужна твоя помощь.
— Зачем?
Девушка посмотрела на Фолькманна, а потом снова перевела взгляд на Любша.
— Мы вместе пишем статью.
— Это Карен мне сказала. Вот только что это за статья? — спросил Любш. — Это же не та статья, о которой ты говорила Карен?
— В Берлине десять дней назад был убит мужчина. Когда мы учились в Гейдельберге, ты с ним общался.
— Кто?
— Дитер Винтер.
Любш помолчал, его лицо окаменело.
— Я читал об этом в газетах. И как это связано со мной? — спросил он наконец.
— Мы пытаемся выяснить, кто убил Винтера и почему.
— А почему вас так интересует смерть Винтера?
Эрика Кранц замялась.
— Мы думаем, что его смерть связана с другими убийствами.
— Вот как? А что же это за убийства?
И она рассказала ему о Руди, Винтере и нелегальных грузах. Любш глубоко затянулся дымом и пожал плечами.
— Кого-то убили на другом конце мира. Как это связано со мной?
— Полиция не знает, кто убил Винтера и почему. Я вспомнила, что в Гейдельберге с Винтером общался ты, и подумала, что ты можешь нам помочь. Возможно, ты знаешь кого-то, с кем мы могли бы поговорить о том, во что впутался Винтер или кто его друзья. Поэтому нам нужно было с тобой встретиться.
Любш отвернулся, а потом опять посмотрел на Эрику.
— Ты знаешь, что это за грузы из Южной Америки?
— Нет.
Любш постоял молча несколько секунд, а потом посмотрел на Фолькманна.
— А ты каким боком во все это впутан, Фолькманн?
— Мы вместе работаем над этой статьей.
Любш посмотрел на стол.
— У тебя французские водительские права, Фолькманн. Но ты не француз. И не немец. Правда ведь? По-немецки ты, конечно, говоришь отлично, но вот акцент… — Любш покачал головой. — То, как ты выговариваешь некоторые гласные, выдает тебя.
— Я англичанин.
Голубые глазки недоверчиво уставились на Фолькманна.
— А другой причины вашего интереса к Винтеру нет?
— А что, должна быть?
— Я задал тебе вопрос, Фолькманн. Отвечай.
— Другой причины нет.
Любш немного подумал, а потом кивнул.
Человек со шрамом поднял руку, и дубинка, просвистев в воздухе, словно меч, ударила Фолькманна по лицу. От сильного удара Фолькманн завалился назад, но мужчина поймал стул. Эрика закричала, и тут же чья-то рука зажала ей рот.
Фолькманн чувствовал боль от удара дубинкой. Подняв руку, он прикоснулся к челюсти, чувствуя, как распухает то место, где дубинка коснулось его лица. Любш внезапно схватил Фолькманна за волосы и запрокинул ему голову.
— Ты уверен, что другой причины нет, Фолькманн?
— Я же сказал…
Любш пристально смотрел Фолькманну в глаза.
— А теперь послушай меня, Фолькманн. Вы оба меня послушайте. Во-первых, я не помогаю всяким репортеришкам, которые выдергивают меня на встречу под предлогом глупой статьи. Во-вторых, я крайне негативно отношусь к людям, которые крадут мое время и подвергают меня риску. Я понятно объясняю?
Любш ждал ответа. Фолькманн молчал, и террорист резко дернул Фолькманна за волосы.
— Я тебе вопрос задал, Фолькманн. Я понятно объясняю?
— Да.
— Хорошо.
Любш ослабил хватку и повернулся к Эрике. Рука, зажимавшая ей рот, опустилась.
— Теперь ты. С Карен больше не связывайся. Фолькманн только что получил дружеское предупреждение. В следующий раз предупреждения не будет. Это вас обоих касается. И я хочу, чтобы вы оба кое-что поняли. Вынюхивая то, что имеет отношение к друзьям Винтера, вы подвергаете себя опасности. Если хотите остаться живыми, забудьте о нем и своей статье.
Любш кивнул мужчине с дубинкой, тот развернулся и вышел. Через несколько минут послышалось гудение мотора «мерседеса».
Мужчина с автоматом снял лампу с металлического крюка, торчащего из балки, и тоже вышел наружу. Послышалось хлопанье дверцы фургона.
Взяв вторую лампу, Любш пошел к двери. Остановившись в дверном проеме, он посмотрел на Фолькманна и Эрику.
— Запомните то, что я вам сказал. И скажите спасибо за то, что вы оба еще живы.
Любш выключил лампу, и домик погрузился в темноту. На гравиевой дорожке послышались шаги, а потом хлопнула дверца машины.
«Мерседес» отъехал от домика, гул мотора затих, и вокруг были только тишина, темнота и зловоние.
Они двинулись по дороге через лес, и через полчаса подошли к деревушке. На дорожном указателе было написано ее название — Кидрих. Было очень темно, и когда Фолькманн и Эрика зашли в первый попавшийся трактир, полдюжины посетителей удивленно уставились на них.
Девушка была бледной, у нее дрожали губы. Пока они шли через лес, одежда покрылась грязью. Они попытались не обращать внимания на взгляды людей. Фолькманн пошел в туалет и умылся холодной водой. Место удара распухло, и когда вода касалась кожи, было больно, но кровь не шла.
Когда он вернулся в зал, Эрика уже заказала два бренди, а Фолькманн попросил у трактирщика льда. Он положил пару кубиков в носовой платок, который протянула ему девушка, и прижал его к челюсти.
Трактирщик сказал им, что до Рюдесгейма двадцать километров и что в деревне есть такси, но когда Фолькманн позвонил, выяснилось, что такси всего одно и водитель повез местную девушку в Визбаден в больницу, а вернется только через полчаса. Трактирщик спросил у Фолькманна, все ли в порядке и не нужно ли вызвать врача, но Фолькманн отказался, и трактирщик отошел от них, пожав плечами, и не задавал больше вопросов.
Такси приехало только через час, и еще полчаса они ехали до Рюдесгейма. «Форд» все еще стоял на парковке у вокзала, и они отправились домой к девушке.
В ее квартиру они вошли около семи.
Взглянув на опухшее лицо Фолькманна, Эрика пошла в кухню и принесла несколько кубиков льда, завернутых в полотенце, и бутылку шнапса. Разлив шнапс по стаканам, она подала один стакан вместе со льдом Фолькманну и, сев на диван, стала смотреть, как он протирает лицо.
— С тобой все в порядке, Джо?
Фолькманн, кривившийся от боли, попытался улыбнуться.
— Да, конечно.
Она глотнула шнапса, и Фолькманн заметил, что у девушки дрожат руки.
— А ты?
Девушка вздрогнула.
— Я думала, что Любш нас убьет. Как ты думаешь, он говорил серьезно?
— Да.
— По-твоему, он что-то знает о Винтере?
Фолькманн положил на стол полотенце с кубиками льда и, взяв стакан, посмотрел на Эрику.
— Я думаю, Любшу есть что скрывать. Если бы он никак не был связан с Винтером, он все бы нам рассказал. И не стал бы нам угрожать.
— Как ты думаешь, почему он решил нас пугнуть?
— Не знаю, Эрика. Это только Любш может объяснить. Мне вот интересно, почему он спрашивал, не интересует ли нас Винтер по какой-то другой причине, кроме той, что ты назвала?
— Ты же не попытаешься снова с ним связаться, правда, Джо?
Взглянув на девушку, он покачал головой, глотнул теплого шнапса и поставил стакан на стол. Было больно.
— Такие люди, как Любш, второй раз не предупреждают. Если мы попытаемся связаться с ним еще раз, он выполнит свое обещание.
— Так что же нам теперь делать?
