Дж Кутзее - Осень в Петербурге
Мне нет больше места в моей душе, думает он. Он берет шляпу и покидает дом. Шляпа ему незнакома, да и обуви на своих ногах он тоже не узнает. Собственно, не узнает и себя самого. Попадись ему сейчас зеркало, он не удивился бы, обнаружив в нем размытые черты слепо всматривающегося в него чужого лица.
Он предал всех и более полного предательства вообразить не может. Если ему когда-либо хотелось узнать, чем отдает на вкус предательство - уксусом или желчью, - сейчас для этого самое время.
Но никакого вкуса во рту он не чувствует, как не чувствует и тяжести на сердце. Сказать по правде, в сердце его - полная пустота. Этого он не предвидел. Да и как бы мог он предвидеть? Не мука, тупое отсутствие муки. Так вот солдат, простреленный на поле боя - истекающий кровью, видящий кровь, но боли не чувствующий, - гадает: может быть, я уже умер?
Цена, которую пришлось заплатить, кажется ему непомерной. "Ему платят кучу денег за его книги", - повторила девочка слова другого ребенка, мертвого. Оба они не сказали главного, того, что взамен ему приходится отдавать свою душу.
И наконец он чувствует вкус. Пожалуй, все-таки желчь.
От переводчика: Павел Александрович Исаев скончался в 1900 г. в возрасте пятидесяти четырех лет.
