Джон Стейнбек - Зима тревоги нашей
– Не совсем, но около того. Из Федерального бюро, говорит.
– Что вы натворили, Итен?
– Натворил? Я? Почему «натворил»?
– А что ему нужно?
– Я знаю только, о чем он меня спрашивал, а что ему нужно, я не знаю.
– А о чем он спрашивал?
– Давно ли я знаю Марулло. Кто здесь еще его знает. С какого времени он живет в Нью-Бэйтауне.
– Что же вы отвечали?
– Когда я уходил на фронт, его здесь не было. Когда я вернулся, я его встретил здесь. Когда я обанкротился, он стал хозяином лавки и взял меня к себе на службу.
– Как вы думаете, что бы это значило?
– Бог его знает.
Марджи старалась не смотреть ему в глаза. Она думала: прикидывается простачком. Любопытно, зачем в самом деле приходил этот тип.
Он вдруг сказал так просто, что она даже испугалась:
– Вы мне не верите, Марджи. Странное дело, когда говоришь правду, тебе никто не верит.
– Правда бывает разная, Ит. Если у вас курица на обед, все едят курятину, но одним достается белое мясо, а другим темное.
– Пожалуй, верно. Честно говоря, Марджи, меня это встревожило. Я дорожу своим местом. Если что-нибудь стрясется с Альфио, я лишусь работы.
– У вас ведь скоро будет много денег, забыли?
– Как-то трудно держать это в уме, пока их нет.
– Итен, я вам хочу кое-что напомнить. Дело было весной, перед самой Пасхой. Я заходила в лавку, и вы меня назвали дщерью иерусалимской.
– Да, это было в Страстную пятницу.
– Значит, не забыли. Так вот, я теперь знаю. Это от Матфея. Красиво – и жутковато.
– Да.
– А с чего это вы вдруг?
– Тетушка Дебора виновата. Она меня регулярно раз в год распинала. Так оно и продолжается до сих пор.
– Вы шутите. А тогда вы не шутили.
– Не шутил. И сейчас не шучу. Она сказала весело:
– А знаете, мои предсказания, кажется, начинают сбываться.
– Да, кажется.
– Выходит, вы передо мной в долгу.
– Согласен.
– Когда же думаете расплачиваться?
– Не угодно ли пройти со мной в кладовую?
– Не думаю, чтобы из этого что-нибудь вышло.
– Вот как?
– Да, Итен, и вы сами этого не думаете. Вы ни разу в жизни не сходили с прямой дорожки.
– Можно попробовать.
– Вы блудить не умеете, даже если бы захотели.
– Можно научиться.
– Научить вас могла бы или любовь, или ненависть. И в том и в другом случае это долго и сложно.
– Может быть, вы и правы. Но откуда вы знаете?
– Так, просто знаю – и все.
Он отворил дверцу холодильника, достал две бутылки кока-колы, открыл и протянул Марджи мгновенно запотевшую бутылку, а сам стал открывать вторую для себя.
– Что же вам от меня нужно?
– У меня еще не было таких мужчин, как вы. Может быть, я хочу испытать, как это, когда тебя так любят или так ненавидят.
– Вы же колдунья. Свистните – и поднимется буря.
– Свистеть я не умею. С другими мужчинами мне довольно поднять брови, чтобы вызвать бурю – маленькую, в стакане воды. А вот как вас зажечь, не знаю.
– Может быть, вы уже зажгли.
Он бесцеремонно разглядывал ее со всех сторон.
– Постройка на совесть, – сказал он. – Гладко, мягко, крепко и приятно.
– Откуда вам это известно? Вы меня никогда руками не трогали.
– А если трону – спасайтесь, пока целы.
– Любовь моя!
– Ладно, бросьте. Что-то тут не то. Я достаточно тщеславен, чтобы знать цену своим чарам. Что вам нужно? Вы славная женщина, но вы себе на уме. Что вам нужно?
– Я предсказала вам удачу, и мое предсказание сбывается.
– И вы желаете получить свою долю?
– Хотя бы.
– Вот это уже похоже на правду. – Он возвел глаза к потолку. – Мэри, владычица души моей, – сказал он. – Взгляни на меня, твоего мужа, твоего возлюбленного, верного твоего друга. Сохрани меня от зла, что во мне самом, и от напасти извне. Я взываю к твоей помощи, Мэри, ибо сильны и непостижимы алкания мужчины и ему от века предначертано всюду сеять свое семя. Ora pro me[26].
– Ох, и плут же вы, Итен.
– Допустим. Но бывают смиренные плуты.
– Я вас стала бояться. Раньше этого не было.
– А почему, собственно?
У нее вдруг появилось в глазах то гадальное выражение, и он это заметил.
– Марулло.
– Что Марулло?
– Я вас спрашиваю.
– Одну минуточку. Пяток яиц и пачку масла, так? А кофе не нужно?
– Пожалуй, дайте банку. Пусть будет в запасе. А что, хорошие эти мясные консервы – «Ам-ам»?
– Не пробовал. Но многие хвалят. Одну минуточку, мистер Бейкер. Кажется, миссис Бейкер брала эти консервы, как они?
– Не знаю, Итен. Я ем то, что мне подают. Миссис Янг-Хант, вы хорошеете с каждым днем.
– Благодарю за комплимент.
– Это не комплимент, это чистая правда. И потом – вы всегда так элегантны.
– Я как раз то же самое подумала о вас. Вы не какой-нибудь там красавчик, но портной у вас первоклассный.
– Вероятно, судя по его ценам.
– Кто это сказал: «Манеры создают человека»? Теперь надо говорить иначе: «Портной создает человека, и по любому образцу и подобию».
– У хорошо сшитых костюмов есть один недостаток: их невозможно сносить. Этот я ношу уже десять лет.
– Да не может быть, мистер Бейкер! А как здоровье миссис Бейкер?
– Достаточно хорошо, чтобы она могла жаловаться. Отчего вы никогда не навестите ее, миссис Янг-Хант? Она скучает без общества. В нашем поколении мало людей, способных вести культурный разговор. А насчет манер – это слова Уикхэма[27]. Они служат девизом Винчестерского колледжа.
Она повернулась к Итену.
– Найдите мне в Америке еще одного банкира, который бы знал такие вещи.
Мистер Бейкер покраснел.
– Жена выписывает «Великие творения». Она большая любительница книг. Так вы ее непременно навестите.
– С удовольствием. Сложите, пожалуйста, мои покупки в сумку, мистер Хоули. Я за ними зайду на обратном пути.
– Хорошо, мэм.
– В высшей степени привлекательная женщина, – сказал мистер Бейкер.
– Она с моей Мэри приятельницы.
– Итен, был у вас этот приезжий чиновник?
– Да.
– Что ему нужно?
– Не знаю. Задавал мне вопросы относительно Марулло. Я не знал, как на них отвечать.
Мистер Бейкер наконец отпустил от себя видение Марджи – так морской анемон выпускает из щупалец скорлупу высосанного им краба.
– Итен, вы не видели Дэнни Тейлора?
– Нет, не видел.
– И не знаете, где он?
– Нет, не знаю.
– Мне необходимо найти его. Вы не догадываетесь, где он может быть?
– Я его последний раз видел… позвольте, когда это… еще в мае. Он собирался ехать лечиться.
– А куда, не знаете?
– Он не говорил куда. Сказал только, что хочет еще раз попробовать.
– В каком-нибудь государственном заведении?
– Нет, не думаю, сэр. Он занял у меня деньги.
– Что-о?
– Я ему дал взаймы немного денег.
– Сколько?
– Я не понимаю вас, сэр…
– Да, простите, Итен. Вы ведь с ним старые друзья. Простите. А кроме тех, что вы ему дали, у него еще были деньги?
– По-видимому, да.
– Сколько, вы не знаете?
– Нет, сэр. Но у меня создалось впечатление, что у него деньги есть.
– Если вы случайно узнаете, где он, пожалуйста, скажите мне.
– Да я бы с удовольствием, мистер Бейкер. Может быть, узнать телефоны всех таких лечебниц и навести справки?
– Он у вас взял наличными?
– Да.
– Тогда всякие справки бесполезны. Он наверняка изменил имя.
– Почему?
– Люди из хороших семейств всегда так поступают. Итен, а те деньги вы забрали у Мэри?
– Да.
– Она не сердится?
– Она не знает.
– А вы, я вижу, поумнели.
– Учусь у вас, сэр.
– Учитесь, учитесь.
– Я таким образом много выясняю для себя. Главным образом – как мало я знаю.
– Что ж, и это полезно. Мэри здорова?
– Она у меня всегда молодцом. Как бы мне хотелось прокатиться с ней куда-нибудь. Мы ведь уже много лет за городом не были.
– У вас еще все впереди, Итен. А я вот думаю на Четвертое июля уехать в Мэн. Праздничный шум уже не по мне.
– Вам, банкирам, в этом смысле вольготно. Ведь вы, кажется, недавно ездили в Олбани?
– Откуда вы взяли?
– Сам не знаю – слыхал от кого-то. Может быть, миссис Бейкер говорила Мэри.
– Не могла она сказать. Она не знает. Постарайтесь вспомнить, от кого вы слышали.
– А может, мне просто показалось.
– Итен, меня это очень беспокоит. Напрягите свою память и постарайтесь вспомнить.
– Право, не могу, сэр. Да не все ли равно, раз это неправда?
– Я вам скажу по секрету, почему я так встревожился. Дело в том, что это правда. Губернатор вызывал меня. Вопрос очень серьезный. Не представляю себе, как это стало известно.
– Никто вас там не видел?
– Как будто нет. Я летел туда и обратно. Очень серьезный вопрос. Я вам сейчас кое-что расскажу. Если и об этом станет известно, я хоть буду знать, от кого.
– Тогда лучше не говорите.
– Нет уж, раз вы знаете насчет Олбани, я вам должен сказать. Власти штата заинтересовались делами нашего округа, и в частности нашего города.
– А почему?
– Думаю, в Олбани кое-что учуяли.
