Чадравалын Лодойдамба - Прозрачный Тамир
Вскоре он снова вошел.
- Гонец говорит, что должен вам вручить очень важное распоряжение от его светлости.
- Тогда впусти, - приказал шанзав.
Вошел Жамбал, помощник настоятеля Заяинского монастыря. Протягивая конверт, он преклонил перед Бадамдоржи колено.
- Святейший настоятель наш гэгэн Зая приветствует вас, достославный шанзав, и передает вам это письмо, - сказал он и поднялся.
- Но мне сказали, что гонец от его светлости...
- Да. Многоуважаемый шанзав должен знать, что мы, шабинары, нашего гэгэна величаем "ваша светлость", - с трудом пряча улыбку, сказал Жамбал.
Жамбал знал, что Бадамдоржи в последнее время не принимает никого, за исключением гонцов богдо, и поэтому решил схитрить.
Бадамдоржи разгадал эту хитрость, но теперь ему ничего не оставалось, как распечатать конверт.
Прочитав, он долго молчал, переводя взгляд с гонца на письмо.
В нем воздавалась хвала Бадамдоржи, который, не щадя сил, защищает духовенство от притязаний светских властей, и излагалась просьба - помочь побыстрее разобрать конфликт, возникший между настоятелем Заяинского монастыря и правителем Сайдванского хошуна.
- Вы, по всей вероятности, хотите отхватить у них еще кусок земли? Это же несправедливо, - сказал Бадамдоржи.
- Ни один халхаский хутукта не может пойти на несправедливое дело, тем более наш преподобный настоятель. И об этом я бесстрашно осмелюсь доложить уважаемому шанзаву, - сказал Жамбал и достал из-за пазухи золотой слиток. Меня святой отец просил передать это вам, - добавил он, кланяясь.
- А ты, оказывается, толковый гонец, - сказал Бадамдоржи, пряча слиток.
- Вы же знаете, достославный шанзав, что наш гэгэн является вашим хорошим другом. Да и кто вас защитит, если правители хошунов и ноёны поднимутся против вас с оружием в руках? Только мы, шабинары. Мы верные ваши кони и собаки, - сказал с поклоном Жамбал.
Бадамдоржи смекнул, что такие люди ему пригодятся. Усевшись на тюфяк и поджав под себя ноги, он сказал:
- Если заяинский гэгэн имеет много таких слуг, как ты, то мы Халху спасем.
- Если наш высокочтимый шанзав покровительствует нам, ничтожным своим шабинарам, то, видимо, наше скромное желание будет исполнено? - спросил Жамбал и вопросительно посмотрел на могущественного старца.
Шанзав благосклонно кивнул и тут же написал распоряжение о передаче спорного участка земли Заяинскому монастырю. Более того, он решил поручить Жамбалу передать свое письмо генералу Сюй Шу-чжену.
- Высокочтимый шанзав, я с радостью исполню вашу просьбу и сделаю все возможное, чтобы вы смогли тайно встретиться с генералом Сюй, - сказал Жамбал.
Вскоре Бадамдоржи действительно несколько раз встретился с генералом Сюй Шу-чженом. На этих встречах было решено низложить богдо-гэгэна, чтобы развязать руки китайским оккупантам в Монголии.
Генерал Сюй Шу-чжен не терял времени даром. Он посадил под домашний арест Чен И, денонсировал заключенный им договор и силой низложил богдо-гэгэна. Затем он составил договор о вечном подчинении Монголии Китаю и отправил его в Пекин. Со стороны Монголии договор подписал Бадамдоржи. Так была установлена в Монголии военная диктатура генерала Сюй Шу-чжена, который ввел жестокий оккупационный режим.
Бадамдоржи хотел оставить Жамбала при себе, он оценил способности гонца гэгэна Заи, но хитрый монах отказался от такой чести.
- Я не могу принять ваше заманчивое предложение. Ведь я раб моего настоятеля, и за мою голову отвечает он, - ответил Жамбал. Однако дело было не в этом, Жамбал не верил, что режим, установленный генералом Сюй Шу-чженом при помощи Бадамдоржи, продержится долго. В стране уже начались волнения, и сопротивление монгольского народа китайским оккупантам возрастало с каждым днем. И Жамбал решил держаться подальше от новоявленного правителя Монголии и его чужестранного покровителя.
12
Напоив четырех коней Довчина, Эрдэнэ повел их в конюшню, чтобы задать корм. Когда он возвращался, ворота с шумом распахнулись и во двор ворвались гамины. Не говоря ни слова, они забрали коней. Но тут из дома вышла Гэрэл. Увидев, что гамины уводят ее иноходца, она подбежала к китайцу и вырвала повод из его рук.
Старшина гаминов, игриво посмотрев на Гэрэл, спрыгнул с коня, подошел к ней и, оскалив в улыбке длинные зубы, сказал:
- Ты смелая девушка!
- Эрдэнэ, она с ума сошла. Постарайся спасти ее от этого типа, а то он и ее уведет, - с мольбой обратился к нему вышедший вслед за женой Довчин.
- Моя дорогая, коня я тебе все-таки не отдам, - сказал гамин и хотел обнять Гэрэл. Но та неожиданно дала ему пощечину. - Фу, какая ты несговорчивая. Но конь все равно будет мой, иначе я потеряю право называться мужчиной. - Китаец не отходил от Гэрэл, лицо его стало хмурым.
- Эрдэнэ, Эрдэнэ, уведи ее, - тяжело дыша, проговорил Довчин.
Эрдэнэ подошел и сильным ударом оттолкнул китайца.
Гамин схватился за маузер, но потом опустил руку. Он с ненавистью посмотрел на Эрдэнэ, который, как изваяние, стоял перед ним.
- Гэрэл, черт с ним, с конем, пускай берут! - скороговоркой проговорил Довчин, почти задыхаясь от испуга.
Но китаец улыбнулся и быстро пошел к воротам, за ним последовали остальные.
- Эти грабители все-таки забрали моих коней. Надо было бы с них шкуры спустить, - громко сказал Довчин, когда гамины скрылись из виду.
А вскоре произошла позорная церемония передачи автономной Монголии в состав Китайской республики, и всемогущий и божественный богдо Жавзандамба-хутукта в присутствии многочисленных придворных поцеловал портрет Юань Ши-кая, президента Китайской республики. На этой сделке больше всех заработал Бадамдоржи.
Монголия после нескольких лет независимого существования вновь попала в рабство.
Как-то Эрдэнэ встретился на улице с Доржи.
- Эрдэнэ, что же это творится? Какой позор! Сам богдо-гэгэн целовал портрет китайского президента. Лучше бы уж мы воевали! Ведь нас не так-то легко победить. Даржа-батор говорил богдо, что надо драться. А богдо считал, что это невозможно. Завтра утром мы должны сдать оружие.
- Значит, опять в кабалу?
- Да еще в какую! Если бывают печальные дни, то ведь должны наступить и радостные, - сказал Доржи, хотя он и не знал, когда они придут.
На другой день монгольские части сдавали оружие китайским представителям. Эрдэнэ пошел посмотреть на эту позорную церемонию, и горькая обида заполнила его сердце.
Подавленный печальными мыслями, брел Эрдэнэ по улицам Урги. Вдруг он услышал крик о помощи. Два гамина волокли молодую монголку.
- Спасите! Спасите меня от этих иноверцев! У меня ведь есть муж! кричала женщина. Гамины не обращали внимания на ее крики, а редкие прохожие, боязливо поглядывая на эту сцену, старались поскорее свернуть за угол.
Эрдэнэ не выдержал. Он бросился к гаминам и двумя ударами раскидал их. Женщина убежала, но на помощь своим поспешили несколько солдат во главе с офицером, строем проходивших по соседнему переулку. Борьба была неравной, и вскоре связанный Эрдэнэ лежал на земле.
В это время возвращались домой верхом начальник бывшего ургинского гарнизона Цэвэн и князь Гомбо, они присутствовали при сдаче монголами оружия китайской военной администрации.
Увидев, как Эрдэнэ расправился с двумя китайскими солдатами, Гомбо сказал:
- И сила и смелость у нас есть. Не хватает человека, который встал бы во главе нас.
- Я думаю, надо обратиться за помощью к Семенову*. Пошлем к нему гонца. Вы согласны? - спросил Цэвэн.
______________
* Белогвардейский генерал.
- Мудрая мысль, - сказал Гомбо, - но давайте попробуем выручить этого богатыря, а то они его упекут туда, куда и волки не бегают. А нам он может еще пригодиться.
- Правильно. Его можно будет и послать, - ответил Цэвэн и, повернув коня, подъехал к офицеру и показал из-под обшлага уголок бумажника.
- Уважаемые, отдайте мне этого раба, - сказал он, кивнув головой в сторону Эрдэнэ.
- А сколько дашь? - спросил, прищурившись, китаец.
- Двадцать серебряных янчанов.
- Двадцать пять.
- Ладно, договорились! - И Цэвэн достал деньги.
Китайский офицер приказал солдатам развязать Эрдэнэ и, к удивлению Цэвэна и Гомбо, надавал им пощечин.
Три дня Цэвэн учил Эрдэнэ обращению с маузером. А однажды вечером сказал ему:
- Ты хорошо тогда дрался с гаминами, любо было смотреть.
- Они же на глазах у всех издевались над женщиной, вот я и не выдержал.
- Вся Монголия терпит издевательства, - сказал Цэвэн и глубоко вздохнул.
- А зачем вы оружие сдали? Надо было сражаться.
- Надо бы, да теперь уже поздно. Следует искать другой выход, - сказал Цэвэн и пристально посмотрел на Эрдэнэ.
- А он есть? Скажите, я готов служить вам, как верный конь, - твердо сказал Эрдэнэ.
Цэвэн улыбнулся и прошелся взад-вперед по юрте.
- Что ж, я готов открыто тебе обо всем сказать. Теперь таиться не нужно. Сейчас все ребром надо ставить, и слова и дела. Ну, так вот. В Чите стоят части известного русского атамана Семенова. Он собирается отправить нам на помощь много войск. Его посланец в настоящее время находится у князя Жонона и ждет нашего ответа. И мы решили отправить к нему тебя. Прямо скажу, путь опасный. Нелегко туда пробраться. Из Урги и то трудно выехать, гамины всех проверяют. А ведь у тебя будет драгоценное письмо.
