Кирилл Партыка - Дождь в конце сентября
Замнач РОВД почесал затылок. – Придется докладывать в управление о чепэ по личному составу. А ты их по домам искал?
– С утра проверяли в общаге. Нету, – сообщил шеф угро.
– А ты еще раз проверь.
…Дверь открыла Наталья.
– Это опять я, – виновато объяснил начальник розыска. – Не появлялся благоверный?
– Здесь. Проходите.
– Ф-фу! – Гость расплылся в улыбке. – Гора с плеч! А Андрюху, случаем, не видала?
– И он тут. Да вы не стойте в дверях.
– Ка-ак?! – Начальник розыска вломился в комнату. И остолбенел. – Ну, блин, чтоб вы скисли!
На узкой койке, обнявшись по-братски и не скинув обуви, храпели Шувалов и Лапин.
– Я вот тут у них взяла… – Наталья открыла посудный шкаф, извлекла оттуда два «пээма» и протянула гостю. – Заберите лучше…
Спустя месяц Шувалов перевелся в Лесогорский РОВД и уехал туда вместе с женой. Скандальная история широкой огласки не получила и последствий по службе для бывших друзей не имела. Через год Лапина, отличившегося в раскрытии нескольких «громких» преступлений, взяли в крайУВД. Лет пять он не встречался с Володькой, а когда тот возглавил уголовный розыск района, пару раз сталкивался с ним в управлении на оперативных совещаниях. Они обменивались молчаливым рукопожатием и расходились …
О той давней истории в УВД было достоверно известно, пожалуй, одному лишь полковнику Павлову. Ибо это именно ему, тогдашнему начальнику криминальной милиции райотдела, пришлось расхлебывать кашу, которую заварили друзья-приятели, его подчиненные. Но, перейдя в управление недолго спустя после Лапина, Павлов до последнего времени ни словом не напоминал Андрею о тех событиях.
Андрей не мог объяснить, какая сила погнала его в Лесогорск. Что теперь изменишь? Он просто испытывал странное беспокойство, которое не позволяло оставаться на месте. Уже засыпая под скрип вагона, мчавшегося сквозь мокрую темень, Андрей бессвязно подумал: «Чертов дождь. Конца и края ему нет…»
6.Лесогорск встретил Лапина все той же нудной моросью. Город, расположившийся на холмистом берегу реки, будто задернулся грязной тюлевой занавеской. Промокшие панельные пятиэтажки центра, серые и понурые, окружал частный сектор, посреди которого там и сям возвышались старые двух– и трехэтажные строения, возведенные еще в первой половине прошлого века. Деревья рано потеряли листву и теперь чернели голыми, отяжелевшими от влаги ветвями.
На вокзале Лапина встретил парень в кожанке, среднего роста, плотный, с выбивающимся из под кепки вихрастым чубом. Безошибочно вычислив Андрея среди немногочисленных приезжих, коротко объяснил:
– Я за вами.
Когда сели в потрепанную «Карину», Лапин спросил:
– Ты кто?
– Старший опер, Гусев фамилия. Зовут – Саня.
– В отделе что, все машины поломались?
– Бензина нет.
– А для твоей есть?
– А для своей я всегда найду. – Гусев тронул с места.
– Куда же вы своего начальника розыска дели? – поинтересовался Лапин.
– Потерялся.
– Надо искать.
– Стараемся.
– Он что, заядлый рыбак?
– Не знаю, я с ним не плавал.
– А с кем он плавал?
Саня опять настороженно глянул на пассажира. Но тот улыбался открыто и дружелюбно.
– У нас тут теперь с рыбалкой проблемы. На днях вот краевую рыбоохрану обстреляли. Инспектору веслом чуть башку не проломили.
– Чего же вы народ так распустили?
– А это не наши. У тех стрелков на «Казанке» японский двигун «Ямаха» стоял. В городе ни у кого такого нет. На какие шиши купишь?
– Кто же они такие?
Гусев испытующе посмотрел на Лапина.
– А то вы не знаете! От крайцентра до низовьев общаковцы мужичков подмяли: или рыбачите на нас, или вообще не плаваете. Народ не больно и противится. Под «крышей» браконьерить сподручней, да и какой-никакой, а заработок. Краевая рыбоохрана таких батраков цепанула, налетели братки, давай палить.
– И какие же вы меры принимаете?
– Посильные, – помолчав, буркнул Саня. – Но сил маловато. Если б народ не бедствовал, разве бы урки разгулялись. Я тут родился и вырос. Люди всегда помаленьку рыбу ловили. А теперь для одних – это бизнес, а для других – способ зимой с голоду не пухнуть. Что тут сделаешь?.
– Значит, сливай воду?
– Я бы не слил, – сказал Гусев. Он вдруг бросил руль и показал Лапину руки. – Но, понимаете, короткие они у меня!
7.Двухэтажное здание райотдела милиции было погружено в непривычную тишину. Лапин знал ее причину. Сотрудники, как и остальное население, пропадали на реке.
Начальник Лесогорского РОВД подполковник Мазур оказался на месте. Солидный, с густой седой шевелюрой, он имел профессиональный начальственный баритон. Лапин представился, предъявил командировочные документы.
– Ну, что ж, оказание помощи – это неплохо, – покивал подполковник. – Только знаем мы вашу помощь. Раскрыть ничего не раскроете, потому что нашей оперативной обстановки не знаете. А чтоб отчитаться за поездку, сочините справку о недостатках в нашей работе. А оно, как говорится, свистеть – не ящики таскать. В гостиницу устроился?
Лапин кивнул.
– Тогда – дерзай. Можешь занять кабинет Шувалова, все равно пока пустой.
– Ничего нового? – поинтересовался Андрей.
Мазур отрицательно качнул головой.
– Пропал бесследно вместе с лодкой. Это ведь на реке в такую погоду запросто. Налетел на всем ходу на топляк и будь здоров!
– Как жена?
– А как ты думаешь?.. Хорошо, что хоть детей нет, а то оставил бы сиротами.
– Не рано хороним?
– Ну, может даст Бог… Если б хоть знать, куда он поехал.
– Уголовное дело возбудили?
– Чего это ради? – набычился начальник РОВД. – Какие основания предполагать преступление?
– Да, – согласился Андрей, – под конец квартала лишний висяк ни к чему.
– Не в том суть. – Мазур поджал Губы. – Это прокурор решает. Найдем тело – станет ясно, нужно возбуждать или нет.
– А если не найдете?
– Вы, собственно, с какой целью приехали? – начальник РОВД перешел на официальный тон. – Поднять раскрываемость или проводить проверку по личному составу?
– Исключительно по проблемам раскрываемости, – заверил Лапин, вставая. – Процент превыше всего!
Когда дверь за приезжим затворилась, подполковник нажал клавиш интеркома.
– Валерий? Зайди ко мне.
8.В пустынном здании прокуратуры, расположенном через улицу, оглушительно стучала пишущая машинка. До компьютеров здесь еще не дожили. Лапин прошел по полутемному коридору, распахнул дверь приемной. Полусонная секретарша мутно взглянула на пришельца поверх очков. Выслушав незваного гостя, кивнула на обитую дерматином дверь.
– Проходите.
Прокурору было лет под шестьдесят. Обрюзгший, лысый, он часто моргал, слушая Лапина, будто никак не мог взять в толк, кто и зачем к нему пожаловал с самого утра. Наконец указал пухлой, веснушчатой рукой на кресло у приставного стола.
Лапин завел дежурный разговор о том, как бы выставить в информационный центр дополнительные карточки на раскрытие. И плавно подвел к интересующей его теме.
– Приходится выполнять роль толкача. У них же розыск остался без руководителя.
Прокурор рассеянно посмотрел в затуманившееся окно, по которому частыми струйками сбегали дождевые капли, спросил рассеянно:
– Сивцова Геннадий Андреича знаете? Все в крайпрокуратуре трудится?
Лапин кивнул.
– Ай, молодец! На два года старше меня, а на пенсию не торопится. Мы же с ним – ого-го-о!! Он еще помпрокурора был, а я следователем…
– Я что хотел спросить, – перебил Андрей. – Уголовное дело по Шувалову когда возбудят?
Прокурор поморгал, будто стараясь осмыслить вопрос, потом покачал головой.
– Обязательно возбудим. Как же иначе?
– Чего тянуть? Пропал офицер милиции, руководитель оперативного подразделения, к тому же с оружием.
– Да-да, – прокурор покивал головой. – Я вот смотрю на наших законодателей. Мы так надеялись на перемены. А что получается? Каких законов напринимали!..
– Вы меня вроде недослышали. – Лапин перестал соблюдать приличия.
– Вы в каком звании? – поинтересовался прокурор.
– Майор.
– Да-а. Вам еще служить, хе-хе, как медному котелку. А я до конца года досижу и на покой. Хватит. Пусть другие, молодые… М-да. Сивцову привет передавайте.
Выйдя на улицу, Лапин по привычке поднял воротник куртки. Забавный старичок. Кандидат в пенсионеры. Ты ему про Ерему, он тебе про Фому. Ну нет ему дела до пропавшего капитана милиции и все тут. А почему, собственно? Пенсия пенсией, а пока при должности, должен реагировать. А он не реагирует. И Мазур этот. Начальник отдела должен бы на ушах стоять, даже если шеф угро просто в загул ушел. А Мазур не стоит. Откуда такое всеобщее непоколебимое спокойствие? Заплесневели в глубинке? Сейчас многое заплесневело. Но чтобы так поплевывать… Не любили Володьку? Это не причина. А в чем тогда причина?
