Ирвин Шоу - Ставка на мертвого жокея
- Буду, - ответил Барбер. - А что?
- А что? - рассеянно повторил Смит, глядя вслед явно продрогшей женщине с пуделем, которая спускалась по безлюдной темной улице. - А что? - Смит некстати захихикал. - Мне хотелось бы вам что-то показать.
- Буду все утро дома, - ответил Барбер.
- Скажите, друг мой, - сказал Смит, касаясь рукой в перчатке рукава Барбера, - а вы не задумывались, почему я так часто встречался с вами последние две недели, щедро угощал хорошей едой и поил лучшим виски?
- Потому, что я очаровательный, интересный и развеселый парень, ответил Барбер, ухмыляясь. - А еще потому, что вам от меня что-то нужно.
Смит рассмеялся, на этот раз громче, и погладил рукав Барбера.
- А ведь вы не полный идиот, дружище, верно?
- Верно, не полный, - подтвердил Барбер.
- Скажите, дружище, - почти шепотом сказал Смит. - Вам не хотелось бы заработать двадцать пять тысяч долларов?
- Что? - спросил Барбер, будучи уверенным, что ослышался.
- Тс-сс, - сказал Смит, вдруг весело улыбнувшись. - Подумайте над этим. Увидимся утром. Спасибо, что меня проводили.
Он отпустил руку Барбера и направился к отелю.
- Смит! - позвал его Барбер.
Смит игриво прижал палец к губам.
- Тс-сс. Спокойной ночи. До утра.
Барбер проводил его взглядом до вращающихся стеклянных дверей, которые вели в просторный, залитый светом вестибюль, где не было ни души. Барбер шагнул было следом за ним, но остановился, поднял воротник и медленно пошел к своему отелю.
"Я так долго этого ждал, - подумал он, - что могу подождать и до утра".
На следующее утро Барбер еще лежал в постели, когда дверь отворилась. Шторы были задернуты, и пока Барбер дремал в темном номере, в его сонной голове сверлило: "Двадцать пять тысяч, двадцать пять тысяч...". Услышав, что дверь отворилась, он открыл глаза. В дверном проеме вырисовывалась плотная фигура мужчины невысокого роста, подсвеченная бледным светом из коридора.
- Кто тут? - спросил Барбер, продолжая лежать.
- Извините, Ллойд, - сказал Смит. - Спите, спите. Я зайду позже.
Барбер разом сел.
- Смит! - воскликнул он. - Входите.
- Мне неловко вас беспокоить...
- Входите, входите!
Барбер встал с кровати, пошел босиком к окну, раздвинул шторы и выглянул на улицу.
- Господи, что вы знаете, - сказал он, поеживаясь и прикрывая окно. Какое солнце! Закройте дверь.
Смит закрыл за собою дверь. На нем было серое твидовое пальто английского покроя и мягкая фетровая шляпа, а в руке он держал большой конверт из плотной бумаги. Он выглядел свежеотмытым, выбритым и давно проснувшимся.
Щурясь от яркого солнца, Барбер надел халат, мокасины и закурил.
- Извините, - сказал он, - я хочу умыться.
Он зашел за ширму, отгораживающую раковину и биде. Пока он тщательно умывал холодной водой лицо и смачивал волосы, он слышал, как Смит подошел к окну, мелодично напевая тенорком, не фальшивя, арию из оперы, которую Барбер наверняка слышал, но не мог припомнить названия. "Ко всему прочему, - подумал Барбер, причесываясь, не щадя волос, - держу пари, что этот сукин сын знает пятьдесят опер".
Барбер вышел из-за ширмы с почищенными зубами, причесанный, чувствуя себя свежее и не в столь невыгодном положении.
- Париж, - выглядывая в окно, сказал Смит. - Какой ординарный город! Какой фарс! - Он обернулся с улыбкой на лице. - Счастливец! Вы можете себе позволить смачивать волосы. - Он с грустью потрогал свои поредевшие волосы, тщательно приглаженные щеткой. - Каждый раз, когда я мою голову, волосы падают у меня, как листья с дерева. Сколько, вы сказали, вам лет?
- Тридцать, - сказал Барбер, зная, что Смит это прекрасно помнит.
- Что за возраст, - вздохнул Смит. - Какой момент чудесного равновесия. Достаточно в годах, чтобы знать, чего хочешь, и все же достаточно молод, чтобы быть ко всему готовым. - Он отошел от окна, сел и бросил плотный конверт на пол рядом со стулом. - Ко всему. - Он почти кокетливо поднял глаза на Барбера.
- Надеюсь, вы припоминаете наш разговор? - спросил Смит.
- Я припоминаю, что кто-то говорил мне что-то про двадцать пять тысяч долларов.
- Ага, значит, вы помните, - весело сказал Смит. - Ну и что?
- Слушаю вас, - сказал Барбер.
Смит потер перед его лицом мягкие руки, и его негибкие пальцы сухо затрещали.
- У меня есть предложеньице, - сказал он. - Интересное предложеньице.
- Что я должен сделать за свои двадцать пять тысяч долларов? - спросил Барбер.
- Что вы должны сделать за свои двадцать пять тысяч долларов? - тихо повторил Смит. - Совершить небольшой полет. Я полагаю, вам приходилось летать за значительно меньшее вознаграждение? - закудахтал он.
- Это уж точно, - сказал Барбер. - А что еще мне предстоит делать?
- Больше ничего, - несколько опешив, ответил Смит. - Вас по-прежнему это интересует?
- Продолжайте, - сказал Барбер.
- Мой приятель недавно приобрел новехонький одномоторный самолет. Одномоторный "бичкрафт". Замечательная, приятная, комфортабельная машинка, надежная на все сто. - Смит с удовольствием описывал эту замечательную машинку, новую с иголочки и такую надежную. - Сам он, конечно, не летает. Ему нужен личный пилот, который был бы всегда под рукой.
- На какой срок? - спросил Барбер, пристально наблюдая за Смитом.
- На тридцать дней, не более, - улыбнулся ему Смит. - И плата неплохая, правда?
- Мне пока еще трудно судить, - ответил Барбер. - Продолжайте. Куда он хочет лететь?
- Он, видите ли, египтянин, - чуть пренебрежительно сказал Смит, словно эта национальная принадлежность - личное невезение человека, о котором упоминают лишь в кругу друзей, да и то шепотом. - Богатый египтянин, любитель путешествовать. В особенности наезжать во Францию. На юг Франции. Он просто обожает юг Франции и бывает там всегда, когда представляется случай.
- Ну и?
- В будущем месяце он хотел бы совершить два полета из Египта в окрестности Канн и обратно, - сказал Смит, не спуская глаз с Барбера, - на своем личном новом самолете. Затем, при третьем полете, вдруг окажется, что он торопится и поэтому полетит рейсовым самолетом, а его личный пилот полетит вслед за ним два дня спустя, один.
- Один? - спросил Барбер, стараясь уяснить себе последовательность фактов.
- Да, один, - сказал Смит. - Но с ним полетит еще маленький ящик.
- Ага, - ухмыльнулся Барбер. - Значит, еще и маленький ящик.
- Еще и маленький ящик, - с явным удовольствием улыбнулся ему Смит, все рассчитано, ящичек весом в двести пятьдесят фунтов. Достаточная степень надежности для самолета такого типа при полете в оба конца.
- А что будет в этом ящичке весом в двести пятьдесят фунтов? - спросил Барбер спокойно и с облегчением, поскольку уже понял, что ему предлагают.
- Вам это знать необходимо?
- А что я скажу таможенникам, когда они об этом спросят? - ответил Барбер вопросом. - Пойдите и спросите Берта Смита?
- Вам не придется иметь дела с таможенниками, - ответил Смит, - уверяю вас. Когда вы вылетите из Каира, ящика на борту не будет. И когда вы приземлитесь в Каннах, ящика на борту тоже не будет. Разве не ясно?
Барбер сделал последнюю затяжку и погасил сигарету. Он внимательно вглядывался в Смита, который удобно сидел на стуле с прямой спинкой в неубранной комнате и выглядел слишком ухоженным и хорошо одетым в таком месте и в такой час.
"Наркотики", - подумал Барбер, почти ощутив их присутствие.
- Нет, Берти-бой, не ясно, - резко сказал Барбер, - давай выкладывай все до конца!
Смит вздохнул.
- У вас пока еще не пропал интерес?
- Пока еще не пропал, - ответил Барбер.
- Хорошо, - голосом, полным раскаяния, сказал Смит. - Вот как все произойдет. Вам нужно будет примелькаться. Вы несколько раз взлетите и сядете в каирском аэропорту. Ваши бумаги всегда будут в полном порядке. Они вас запомнят. Ваше появление на летном поле станет делом обычным. И когда вы полетите уже один, все произойдет так же, как обычно. У вас будет с собой только небольшая сумка с личными вещами. На вашей летной карте будет отмечено, что пунктом назначения являются Канны и что вы сделаете промежуточные посадки на Мальте и в Риме только для заправки. Вы взлетите с каирского аэродрома. Затем отклонитесь от курса всего на несколько миль. Чуть в сторону от побережья - и вы полетите над пустыней. Вы сядете на старой взлетной полосе английских ВВС, которой не пользовались с 1943 года. Там вас встретят несколько человек... Вы слушаете?
- Слушаю, - ответил Барбер. Он отошел к окну и стоял, глядя вниз на улицу, освещенную солнцем, спиной к Смиту.
- Они погрузят ящик в самолет. Все это займет не более десяти минут, продолжал Смит. - На Мальте вас никто ни о чем не спросит, вы не покинете самолет и пробудете там ровно столько, сколько надо для заправки. То же самое в Риме. Вы прибудете на южный берег Франции вечером, до восхода луны. И тут еще раз, - Смит говорил, как бы смакуя слова, - чуть отклонитесь от курса. На небольшой высоте перелетите холмы между Каннами и Грассом. В условленном месте увидите огни, расположенные в определенном порядке. Вы снизитесь еще, откроете дверь и с высоты ста футов выбросите ящик. Потом закроете дверь, повернете в сторону моря и сядете в Каннах. Никаких отклонений от намеченного маршрута. Вам не придется ничего предъявлять на таможне для досмотра. Вы покинете самолет раз и навсегда, и за это мы заплатим вам двадцать пять тысяч долларов, как я вам уже говорил. Чудненько, правда?
