Рубен Абелья - Тень иллюзиониста
В задней комнате парфюмерной лавки Мария научила его получать запахи с помощью дистилляции и смешивания. Она призналась ему, что человек ей приятен или нет в зависимости от его запаха и что в их поселке почти никто хорошо не пахнет. Мария говорила, что знает все запахи поселка и места, где они особенно сильны.
— На площади пахнет камфарой, а на кладбище — зимой, — заверяла она.
Между Голиафом и Марией завязалась трогательная дружба; они, как два сообщника, говорили на языке, которого не понимали другие, — на языке запахов. У них была даже своя игра, о существовании которой никто не догадывался. Каждый день Мария брызгала в своей лавке новыми духами, а Голиаф должен был угадать их компоненты. Так они болтали, играли и вдыхали ароматы. Они перенюхали столько духов, пропитались столькими запахами, что однажды у Голиафа зародилось страшное подозрение, что он уже знает их все.
Но это подозрение не подтвердилось. Оно развеялось в ту ночь, когда в водовороте обычных запахов Голиаф почуял Беатрис.
2
При закладке фундамента нового дома для одного из чиновников муниципалитета было обнаружено беспорядочное нагромождение камней, которые оказались развалинами римских жилищ, бань и бараков для рабов. Пока Голиаф с Марией беседовали о запахах в задней комнате парфюмерной лавки, в поселок приехала группа археологов, которые отправились осматривать окрестности. Стекла их очков запылились, а на поясе у каждого болтался радиотелефон.
За археологами последовала «тяжелая артиллерия» — грохочущие экскаваторы и грузовики, — и поселок погрузился в непроницаемое облако пыли. Работы велись несколько месяцев кряду, и в это время в округе не пахло ничем, кроме пыли и черных выхлопов машин. Когда экскаваторы, грузовики и ученые убрались восвояси, римское поселение было вызволено из-под земли и раскинулось, уродливое и анахроничное, рядом с кирпичными домами и асфальтированными площадями. Около каждой из древних построек мэр приказал поставить киоск, а внутри посадить продавца билетов. Неподалеку мгновенно выросли две гостиницы с бассейнами, несколько сувенирных магазинов и ресторанов, которые предлагали блюда местной кухни по баснословным ценам.
В первые же летние дни лавины туристов обрушились на поселок и навсегда изменили его облик. Главная площадь, которая уже не пахла камфарой, была запружена туристическими автобусами, выгружавшими тучи мужчин в шортах и почерневших от солнца женщин в бейсболках. Гостиницы были переполнены. Некоторые местные жители, стремясь подзаработать, сдавали в аренду дома или комнаты в своих квартирах. Улицы наводнили зеваки, которые часами фотографировались на фоне развалин и оставляли круглые суммы в близлежащих барах. Внезапно возник спрос на самодельные парфюмы Марии. Изумленная успехом, она повесила на входе новую вывеску — «Местные ароматы» с намерением урвать свой кусок, пока длится это туристическое безумие. Ночи поселка наполнились музыкой и шумным весельем, а в дни святых покровителей города устраивались пышные празднества в казино.
Как раз на одном из этих празднеств Голиаф почуял запах Беатрис. Он вырос еще больше. Ему только что исполнилось двадцать лет. Два года назад он закончил школу и теперь помогал отцу в кондитерской, развозя сладости. В тот вечер он отправился в казино без энтузиазма, поддавшись уговорам отца и бывших одноклассников, которые теперь учились в других городах и приезжали домой только на лето. Торжество требовало строгой формы одежды, поэтому Голиафу пришлось влезть в одолженный у кого-то из друзей фрак, который подчеркивал все недостатки его фигуры. Пока его товарищи болтали с девушками и приглашали их танцевать, он прижался к краю барной стойки и стал с закрытыми глазами вдыхать воздух, насыщенный запахами. Он узнал апельсин, розу, базилик и чай, корицу, сандал и сосну, фиалку, мускатный орех и анис, лимон, ваниль, листву и мох, пот и табак, отталкивающий запах которых усиливался по мере того, как праздник набирал силу. Люди проходили мимо Голиафа и смеялись. Товарищи хлопали его по плечу и наперебой шутили, что он похож на Будду во фраке. Но Голиаф так и стоял с закрытыми глазами, равнодушный к насмешкам, пока вдруг не уловил еще неизведанный, восхитительный аромат.
Он открыл глаза и увидел, как у другого края барной стойки садится на табурет настоящая красавица. Она была одна и выглядела грустной. Возбужденный ее ароматом, Голиаф подошел к ней и, набравшись смелости, спросил, не хочет ли она потанцевать. Она взглянула на него, улыбнулась и ответила «да». Голиаф забыл о том, что фрак с чужого плеча был ему мал, что он сам был неуклюжим великаном. Он взял женщину за руку и провел в танцевальный зал под изумленные взгляды десятков глаз. Он положил руку на ее талию и спросил, как ее зовут.
— Беатрис, — ответила она.
Они танцевали вальс молча, стремительно кружась в такт музыки, пока все остальные танцующие пары и казино не превратились для Голиафа в одно размытое пятно. Только Беатрис перед ним была реальной, настоящей, абсолютно отчетливой. Ее сердце быстро билось в груди, и в такт его биению от нее толчками исходило горячее благоухание, которое Голиаф жадно вдыхал снова и снова, пока совсем не опьянел.
Музыка еще не закончилась, когда внезапно между ними возникла чья-то рука. Голиаф отступил назад. Застыв от растерянности, он смотрел, как молодой мужчина обнял Беатрис за талию и исчез вместе с ней в толпе. Он стоял, окаменев, в центре зала, окруженный танцующими парами, которые, поглядывая на него, шептались и смеялись. Один из товарищей подошел к Голиафу и, улыбаясь, поднял руку, чтобы похлопать его по плечу. Голиаф отшвырнул товарища в сторону, выбежал из зала, спустился по лестнице казино, перепрыгивая через две ступеньки. Он выскочил на многолюдную улицу, пытаясь различить хотя бы след нежного запаха Беатрис. Он пробежал до конца улицы, оставив позади закрытые сувенирные магазины и римские развалины. Наконец он увидел Беатрис. Он бросился к ней, отчаянно жестикулируя и расталкивая прохожих, но она его не замечала. Мужчина, который увел Беатрис, открыл перед ней дверцу машины. Она послушно села внутрь. Мужчина занял свое место у руля, и через несколько секунд машина с ревом сорвалась с места и помчалась в направлении старой бензоколонки.
3
Самые плохие мысли обычно приходят под покровом ночи. Голиаф несколько часов бесцельно слонялся по улицам. Отовсюду наплывали отвратительные запахи. На каждом углу он наталкивался на пьяных туристов. Сквозь зубы он проклинал себя за то, что в казино не сумел среагировать быстро. Он стыдился того, что позволил незнакомцу украсть у него Беатрис. Туристы разошлись по домам, на небе сиял только прозрачный серп луны — ничтожная светлая заплатка на черной ткани неба, а Голиаф все шел куда глаза глядят, терзаемый новой неутешительной мыслью. Он не понимал, почему из всех гостей на празднике Беатрис пошла танцевать именно с ним, неповоротливым увальнем с потеющими руками. Подозрение, что она сделала это из жалости, разъедало ему душу до тех пор, пока ночь не пошла на убыль. Он встретил рассвет за городом, сидя на большом камне. Жилет на нем был расстегнут, рукава рубашки закатаны, галстук развязан, а фрак Голиаф накинул на плечи. С первыми проблесками нового солнца исчезли все тени и развеялись сомнения. Благоухание раннего утра заставило Голиафа поверить в то, что он вызвал у Беатрис подлинный интерес, а не жалость. Тогда, приободренный, он поднялся и отправился на ее поиски.
Он прошел мимо старой бензоколонки, мимо домов, за которыми заканчивался поселок, и, повинуясь зову сердца, свернул на загородное шоссе, по обеим сторонам которого тянулись ряды тополей. Справа от Голиафа солнце, огромное и оранжевое, лениво вставало над зеленеющими плантациями хмеля. Становилось жарко. Голиаф снял фрак и перекинул его через руку. Так целый час он шел торопливым шагом, пока не попал в деревушку с мощеными улочками. Когда-то ее населяли крестьяне, а теперь захватили полчища туристов. Он вышел на главную улицу и остановился у дверей какого-то бара. Через стекло он увидел двух мужчин, которые спали, уронив голову на стол, уставленный бутылками и пустыми стаканами. Хозяин бара медленными круговыми движениями водил тряпкой по барной стойке. Голиаф открыл дверь и спросил у него, не знает ли тот, где остановилась семья отдыхающих с дочерью по имени Беатрис. Хозяин задумался на несколько мгновений, не забывая при этом протирать стол.
— Не знаю, как зовут их дочь, может быть, и Беатрис, но думаю, тебе нужен дом с зелеными наличниками рядом с фонтаном.
Голиаф быстро нашел двухэтажный каменный дом. Он набрал в ладонь горсть гальки и наудачу запустил в одно из окон на втором этаже. Через несколько мгновений окно открылось, и в нем появилась Беатрис, ослепительно красивая, еще не до конца пробудившаяся ото сна.
