Андреа Грилль - Полезное с прекрасным
— Видать, узнал хозяев! — На прощанье полицейский пожимает им руки; хоть бы полюбопытствовал, откуда у них это животное, разрешено ли держать таких в частном жилище. Как будто нет ничего необычного в том, что двое мужчин забирают в полицейском управлении пятнистого мусанга! Полицейский провожает их до стеклянной двери на улицу:
— До свиданья, господа!
* * *Зверек, сидящий в клетке-переноске, похож на опочившего мусанга, однако отличается окрасом — медово-желтым, с легкой рыжинкой. Опять же и хвост короче, и голова поменьше.
— Это не обычный пятнистый мусанг, вопреки моим ожиданиям. Он не из тех, которые традиционно привлекаются к обработке кофе, это какой-то другой подвид. — Фиат немного разочарован, но он гордится своими познаниями. — В зоопарке я хорошо разобрался в мусангах. Там не было таких, как этот.
— Неужели видов так много? Надеюсь, кошка, которой мы обзавелись, будет полезной, а если нет, я немедленно выпущу ее на волю. — Финценс ставит клетку на землю. Ручка стала скользкой от его влажных пальцев. Хоть бы немного прохлады, ведь уже октябрь на дворе!
34. Ligustroides
Эндемический вид, встречается только в Зимбабве. Занесен в Красную книгу.
Зверек с самого начала осваивается куда быстрей, чем первый. Он не имеет ничего против, когда его трогают, гладят. И ест все, что дают, в том числе — пресловутые вишни с кофейной начинкой. Фиат теперь отмеряет порции со всей возможной точностью. И старается уменьшить неизбежное зло — то есть количество зубной пасты, которой приходится ароматизировать мускусные железы кофейной кошки, чтобы в квартире хоть немного меньше воняло. Фиат не злоупотребляет моющими средствами и в течение дня старается не шуметь, ради покоя хвостатой кофейной фабрики.
Финценсу опять пришлось освободить помещение, он устроил себе спальное место в гостиной, там, где прежде стоял вольер из оргстекла, прямо на полу, для чего перенес сюда, своротив с кровати, матрас и все прочее.
— На сей раз я не стану церемониться, — заявил он. — Прежде всего, посмотрим, долго ли она вообще проживет.
Вторая кофейная кошка, которая опять-таки осталась безымянной, вопреки благим намерениям, появившимся у друзей после смерти первого зверька, в скором времени заметно растолстела. А вонь от нее оказалась еще ужасней, чем от первой. Фиат решил собрать побольше информации об этом виде.
Поискав в Интернете, нашли фотографии почти такого же зверька, как тот, на которого Фиат поглядывает, сравнивая. Тексты под фотографиями сообщали, что это вид пальмовых куниц, или циветт, обитающий только на Цейлоне. Еще Фиат нашел свежую статью в научном журнале, автор которой, австралийский зоолог, утверждал, что на Цейлоне обитают представители не одного, а двух разных видов пальмовых циветт. Словом, по поводу таксономии в науке имеются разногласия.
Судя по фотографиям и описаниям, новая кофейная кошка — представительница одного из цейлонских видов. Какого, Фиат не смог установить. Уже решил было, что это парадоксурус ауреус, но, почитав еще, начал сомневаться. Вроде бы, все просто. Сравнил фотографию с живым зверьком, который перед тобой, и порядок. А вот и нет. Известия о разногласиях относительно видовой принадлежности мусангов нервируют Фиата. Он дважды перечитал статью, но все равно не уразумел, сколько же, черт побери, видов этих кошек и где они обитают.
Маховик науки — ни дать ни взять вечный двигатель, который, не получая энергии извне, крутится без остановки, вот поэтому-то время от времени зверей переименовывают; если находят какое-нибудь прежнее их название, — а оно как правило находится, — его присваивают виду, отбросив более позднее именование. Потому что правильно лишь самое первое имя.
«Как в больших семьях, — думает Фиат, — где последнее слово всегда за дедушкой. Но в науке это неудобно. Непонятная система. По-моему, она только вносит путаницу». Фиат, во всяком случае, запутался основательно.
«Автор большинства названий растений и животных — Карл Линней, который в 1758 году предложил систему, существующую и поныне», — читает Фиат в другой статье, попавшейся при поиске информации по пятнистым мусангам и пальмовым страннохвостам. Зачем же усложнять себе жизнь? Он, Фиат, уверен, что совершенно ни к чему давать животным столько имен. Хватило бы основных: кошка, мышь, птица, собака…
Может быть, ученые каждый раз заново придумывают все эти имена, чтобы не потерять работу и чтобы обосновать свои претензии на элитарность: дескать, лишь они владеют тайным знанием о верном именовании всего живого. В голове у Фиата полнейшая неразбериха. «Присвоение» названия, процедура идентификации нового вида животных, — прочитав это, Фиат вздыхает: с него хватит.
— Привет, — говорит он спящей кофейной кошке. Все же нечто немаловажное он выяснил: их мусанг — самочка.
* * *«Кофейное зерно приобретает особо ценные свойства в результате воздействия на него пищеварительных энзимосодержащих секретов и желудочного сока. Благодаря процессу ферментации кофе отличается уникальным ароматом. Мы дали этому сорту название «копи лювак»; процесс от начала до конца является природным, стопроцентно биологическим, мы не используем никаких добавок, наши сотрудники вручную собирают кофейное зерно, затем вручную обжаривают; по желанию клиента, кофе могут тут же смолоть в ручной мельнице, однако я рекомендую приобретать зерно, а не молотый кофе. Здесь у нас выставлена для осмотра новейшая передовая техника, применяемая для размола зерна».
Финценс ведет деловые переговоры, Фиат сидит тут же, в кафе, забившись в уголок. Хозяин заведения увел Финценса в кухню, но они беседуют так громко, что слышно каждое слово.
Фиату кофе опротивел. После двухнедельного уединения, когда он только и занимался тем, что выковыривал из кошачьего дерьмеца кофейные зерна. Зверька он назвал КК-2: Кофейная Кошка-2, но можно расшифровать и иначе: Креативные Какашки.
— Hey, cheer up![10] — Финценс с размаху хлопает его по спине. — Скоро дело будет сделано! Мы хорошо зарабатываем. Завтра позвоню в суд, узнаю, как получить назад конфискованное имущество, и заберу свой телевизор. Хотя я не страдал от его отсутствия. Брось, расслабься, скоро махнем куда-нибудь отдыхать. Если хочешь, в Болгарию, в Бырдарски-Геран, покажу тебе свой родной город. Купим тебе ботинки. А то давай, купи ботинки сегодня. Я могу дать тебе деньги сейчас. Пора разослать клиентам счета, в этом месяце нам причитается две с половиной тысячи. — И шепотом, наклонившись к уху Фиата: — Кофейный бизнес про-цве-та-ет! Ну так дать тебе денег?
Фиат отрицательно качает головой.
Он не напоминал о себе, не хотел ей навязываться. Он даже свыкся с мыслью, что сам во всем виноват, а значит, должен оставить Валентину в покое. Он не собирается болтаться третьим лишним между нею и ее мужем, уж наверное, у нее есть причины не уходить от мужа. Она понимает, что делает. Только он не понимает, что он делает. Он не уходит от этого психа, от своего помешавшегося на кофе приятеля Финценса. Словно обломок, прибитый морскими волнами (когда-то, в юности, Фиат любил ездить к морю). Он не уходит, потому что не знает куда. Ну да, еще потому, что Финценс славный. Да, по правде говоря, он очень славный человек, вот только капризный.
Когда Фиат упоминает о Валентине, Финценс строптиво поджимает губы и непонятно, улыбка это или гримаса. С чего бы такая аллергическая реакция? Чем она ему насолила? Ведь, в сущности, это она вправе злиться на них. Из-за перегородки в гостиной, дурацкой прозрачной стены посреди комнаты, она расшиблась и поранила руку. Кому бы пришло в голову, что в гостиной может стоять эдакая штуковина? Чем больше Фиат размышляет, тем большее уважение чувствует к Валентине. Тогда-то она хоть бы пикнула, и даже помогала им. А он ее соблазнил — какое напыщенное слово. Все-таки его немного утешает то, что ассоциируется с этим словом.
Ночью он сидит в комнате новой кофейной кошки и наблюдает за ней, любуется ее гибкостью и ловкостью, когда она карабкается по стремянке, специально поставленной для нее Фиатом, на верхней ступеньке — гнездо, свитое Фиатом из старых полотенец и тряпок; это сооружение может худо-бедно послужить вместо гнезда индийской гигантской белки. Фиат смотрит, как зверек скребет лапами стену.
Иногда он подходит и трется спиной о ноги Фиата. Новая кошка явно любит компанию. Бессонными ночами Фиат сочинил целую историю о том, как эта зверюшка попала в Европу. Ее привезли туристы, а до того они нашли малютку и вынянчили, в полном убеждении, что спасли милую кошечку от верной гибели. Добрая туристка тайком пронесла мусанга в самолет или на борт судна. Животное выросло у нее дома и стало крупней, чем предполагали. И главное, запах превзошел все ожидания.
