Артур Дойл - Долина Ужаса. Совет юстиции (сборник)
– И на твоем месте, Майк Сканлан, я бы не стал сегодня оставаться дома. Ночью здесь прольется кровь.
– Да, Мак, – согласился Сканлан. – Знаешь, мне не хватает не воли, а хладнокровия. Когда я увидел, как на шахте уложили управляющего Данна, меня чуть не вывернуло. Просто не мое это, не такой я человек, как ты или Макгинти. Если в ложе не против, я поступлю так, как ты советуешь.
Остальные пришли, как и было договорено, заранее. С виду это были вполне добропорядочные горожане, прилично одетые, опрятные, но человек, умеющий читать по лицам, по плотно сжатым губам и холодным глазам понял бы, что для Берди Эдвардса надежды на спасение нет. Среди этих людей не было никого, чьи руки не были бы раньше обагрены кровью по меньшей мере дюжину раз. Каждый из них, убивая человека, испытывал не больше мук совести, чем мясник, режущий овцу.
Самым страшным из них, и ликом и сердцем, был, конечно же, грозный босс. Секретарь Харравэй, сухой злобного вида старик с длинной тощей шеей и костлявыми руками и ногами, был кристально честен во всем, что касалось денежных вопросов ордена, но безжалостен и несправедлив к остальным людям. Казначей Картер, мужчина средних лет с бесстрастным и недобрым лицом и желтой пергаментной кожей, был способным организатором, и почти все злодеяния, совершенные членами ложи, были порождением его изворотливого ума. Братья Виллаби, высокие, подтянутые, спортивного вида молодые люди с решительными лицами, были одними из самых опытных убийц в ложе, а их товарищ Тигр Кормак, богатырского телосложения смуглый парень, безграничной жестокостью наводил ужас даже на своих товарищей. Вот какие люди в тот вечер собрались в доме Макмердо, чтобы убить одного из лучших детективов агентства Пинкертона.
Хозяин выставил гостям виски, и те поспешили взбодриться перед предстоящей работой. Болдуин и Кормак еще до этого успели где-то порядком набраться, и выпивка распалила их жестокость. Кормак прикоснулся к печи, которая была жарко натоплена, потому что ночи еще были холодные.
– Сойдет, – криво улыбнулся он, отдернув пальцы.
– Ага, – поддакнул Болдуин, сообразив, что его товарищ имеет в виду. – Привяжем его к ней – он у нас быстро заговорит.
– Уж не беспокойтесь, разговорить его мы сумеем, – невозмутимо произнес Макмердо. Похоже, у этого человека были стальные нервы – несмотря на то что успех всей операции зависел от него, он, кажется, не испытывал ни малейшего волнения. Остальные заметили это и, оценив должным образом, за аплодировали.
– Мы тебе доверяем, – с одобрением кивнул босс. – Он ни о чем не должен догадаться, пока ты не возьмешь его за горло. Жаль, что окна здесь без ставен.
Макмердо по очереди обошел окна и зашторил их поплотнее.
– Все, так нас никто не увидит. Он уже скоро должен явиться.
– А что, если он не придет? Может, он почуял опасность? – усомнился секретарь.
– Придет, никуда не денется, – успокоил его Макмердо. – Ему хочется заполучить эти бумаги не меньше, чем вам с ним поквитаться. Тихо!
Все замерли, словно восковые фигуры, кто-то даже не донес стакан с виски до рта. Раздались три громких удара в дверь.
– Тссс! – Макмердо приложил палец к губам. Мужчины обменялись радостными взглядами и взялись за оружие.
– Ни звука! – едва слышно шепнул Макмердо, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
Убийцы настороженно затихли, вслушиваясь в удаляющиеся по коридору шаги своего товарища. Послышался звук открывающейся двери, слова короткого приветствия. Затем кто-то прошел по коридору, незнакомый голос тихо произнес несколько невнятных слов, в следующую секунду хлопнула дверь и в замке скрежетнул ключ. Все, добыча была в ловушке. Тигр Кормак захохотал, но босс Макгинти мигом закрыл ему рот своей ручищей.
– Тихо, идиот! – просипел он. – Хочешь, чтобы все сорвалось?
В соседней комнате разговаривали, но слов было не разобрать. Притаившимся в засаде убийцам разговор этот показался бесконечным. Но наконец дверь отворилась и появился Макмердо. Сделав знак молчать, он прошел в комнату, остановился у стола и оглянулся на товарищей. Удивительная перемена произошла с ирландцем. Движения его сделались быстрыми и точными, как у человека, занятого исключительно важным делом. Лицо его словно окаменело. Глаза по-звериному хищно горели за стеклами очков. Теперь он был хозяином положения. Все выжидающе смотрели на него, но он не произносил ни слова, лишь быстро переводил взгляд с одного на другого.
– Ну что? – наконец не выдержал босс Макгинти. – Он здесь? Берди Эдвардс здесь?
– Да. Берди Эдвардс здесь, – медленно произнес Макмердо. – Он перед вами!
Тишина, продлившаяся десять секунд после этой короткой фразы, была такая, что можно было подумать, будто комната опустела. Неожиданно на плите оглушительно засвистел чайник. Семь бледных скованных беспредельным ужасом лиц были повернуты к этому человеку, который возвышался над ними. И вдруг с громким звоном стекла всех трех окон рассыпались, сорванные шторы полетели на пол и в комнату просунулись блестящие стволы ружей. Босс Макгинти, взревев, как раненый медведь, вскочил и рванулся к приоткрытой двери, но, увидев направленный ему в голову револьвер и холодные как лед голубые глаза капитана Марвина из шахтерской полиции, попятился назад и снова опустился на свой стул.
– Здесь вам будет безопаснее, советник, – сказал человек, которого они знали под именем Макмердо. – А ты, Болдуин, если не уберешь руку с револьвера, до виселицы не доживешь. Медленно достань его, или, клянусь Создателем… Вот так-то лучше. Вокруг дома сорок вооруженных людей, сами посчитайте, какие у вас шансы. Заберите их оружие, Марвин!
Под дулами ружей сопротивление было совершенно бесполезно. Заговорщиков разоружили. Подавленные, с хмурыми лицами они молча сидели за столом, затравленно озираясь по сторонам.
– Прежде чем мы расстанемся, я бы хотел сказать вам пару слов, – произнес человек, заманивший их в ловушку. – Думаю, что в следующий раз мы с вами увидимся на суде, когда я буду давать свидетельские показания. Мне бы хотелось, чтобы у вас было над чем подумать на досуге. Теперь, когда вы знаете, кто я, я наконец могу раскрыть карты. Я – Берди Эдвардс из агентства Пинкертона. Мне было дано задание развалить вашу шайку. Это была трудная и опасная игра. Ни одна душа, никто, даже самые близкие и дорогие мне люди, не знали, чем я занимаюсь на самом деле. Об этом было известно только присутствующему здесь капитану Марвину и тем, кто поручил мне это задание. И сегодня я, слава Богу, вышел из этой игры победителем.
Семь бледных лиц по-прежнему были обращены к нему. В их глазах отчетливо читалась лютая ненависть. Обведя их взглядом, он сказал:
– Может быть, вы думаете, что игра еще не окончена? Что ж, я готов рискнуть. Но, по крайней мере, некоторые из вас уже вышли из игры, и сегодня же еще шестьдесят человек окажутся за решеткой. Я хочу сказать, что, принимаясь за эту работу, я не верил, что может существовать такое общество, как ваше. Мне казалось, что вся эта шумиха раздута газетами и я смогу доказать это. Мне сказали, что дело напрямую связано со свободными тружениками, поэтому я отправился в Чикаго и стал одним из них. Там я еще больше убедился, что все это – пустая болтовня, потому что в обществе том я не увидел ничего злого, зато нашел много добра.
Но работу нужно было выполнить, поэтому я отправился в шахтерские районы. Попав сюда, я понял, что ошибался и дело обстоит намного серьезнее, чем могло показаться. Поэтому я остался, чтобы во всем разобраться. В Чикаго я никого не убивал. За свою жизнь я не изготовил ни одного фальшивого доллара. Те монеты, которые я вам раздавал, были настоящие, но я никогда в жизни еще не тратил деньги лучше. Понимая, как добиться вашего расположения, я все обставил так, будто меня преследует полиция. Все прошло, как я задумал.
Вскоре я вступил в вашу дьявольскую ложу и стал ходить на собрания. Кто-то может сказать, что я стал таким же. Это их право, но я все-таки вас взял. К тому же что происходило на самом деле? В ту ночь, когда я был принят в ложу, вы избили старика Стейнджера. Предупредить его об опасности я не мог – не было времени, но я остановил тебя, Болдуин, когда ты хотел убить его. Если я что-то и предлагал вам, чтобы утвердиться в обществе, то только если был уверен, что смогу предотвратить зло. Данна и Мензиса я спасти не мог, потому что у меня не было достаточно информации, но, уж поверьте, я прослежу, чтобы их убийц повесили. Честера Вилкокса я предупредил, и когда был взорван его дом, он сам и его семья находились в безопасном месте. Многих преступлений мне не удалось предотвратить, но, если вы вспомните, сколько раз ваши жертвы либо возвращались домой не той дорогой, либо уезжали в город, когда вы приходили за ними, или оставались дома, когда вы думали, что они будут выходить, вы увидите мою работу.
