Самим Али - Проданная замуж
Кара взяла у меня стакан и сказала:
— Ты, должно быть, очень устала.
Она сняла с меня туфли и, когда я устроилась на постели, укрыла тонким одеялом. Лежать было жестко, но я так устала, что мгновенно заснула.
Около недели потребовалось мне, чтобы перестроиться на местное время, привыкнуть к еде и смене обстановки. Мать и Кара стали наносить визиты друзьям, предоставляя меня самой себе. Мать запрещала мне выходить за ворота до ее возвращения, а возвращалась она часто лишь в конце дня. Кара иногда оставляла мне несколько роти на обед. А иногда, когда она этого не делала, мои двоюродные сестры Амина, Нена и Соня, которые жили в соседнем доме и были со мной примерно одного возраста, приходили поиграть и приносили с собой еду.
Вечером, когда возвращались мать с Карой, мы с Неной и Аминой подолгу прогуливались по ферме. Мы останавливались, чтобы сорвать сахарного тростника, и жевали чудесную сладкую мякоть или залезали на деревья, чтобы поесть маленьких зеленых плодов бер, которые мне очень нравились, и часами болтали, сидя на ветвях.
Мне нравилось сидеть на деревьях и наблюдать, как птицы возвращаются в свои гнезда, находившиеся всего лишь на расстоянии вытянутой руки от меня. Мне нравились долгие прогулки по ферме и свежий вкус плодов, которые мы срывали прямо с деревьев. Мне нравилось, как все здесь помогают друг другу в работе. Я не делала и половины того, что приходилось на мою долю дома. А если нечего было есть, кто-то обязательно готовил что-нибудь и с радостью делился с остальными. И самое главное — меня никто не бил.
Однако месяц спустя все изменилось, и, хотя мне, как всегда, никто ничего не сказал, я почувствовала, что атмосфера в доме стала другой. Мать уже не наносила визиты друзьям, вместо этого гости стали приходить к нам. Одна семья приходила каждый день и приносила мне корзины фруктов и красивую одежду. Кара угощала всех гостей чаем, но когда приходила эта семья, она явно уделяла им больше внимания, а кроме чая подавала еще и еду. Я решила, что они, должно быть, важные люди. Однажды мать наконец познакомила меня с ними.
— Это дядя Акбар, двое его сыновей, Афзал и Хатиф, и дочь Фозия.
Дядя Акбар был худым и маленьким, не выше меня, но мне было тринадцать, а ему, по виду, около шестидесяти. Как Афзалу, так и Хатифу было, судя по всему, больше двадцати пяти, и они очень походили друг на друга. Отличались они только носами и прическами: у Афзала нос был острее, чем у брата, а волосы длиннее, так что закрывали уши. Их сестра, Фозия, выглядела гораздо старше и черта ми лица походила на братьев. Только она улыбнулась, здороваясь со мной.
— Садись рядом с нами, — сказала она, беря меня за руку.
Я почувствовала себя неловко, смутилась под внимательными взглядами всех этих людей и не нашлась, что сказать, когда села на стул рядом с Фозией, недалеко от дерева, росшего возле дома. Я по опыту знала, что они не один час будут сидеть здесь и болтать с матерью, поэтому какое-то время просто тихонько сидела, стараясь не показывать, как мне скучно. Но тут через главные ворота влетела Нена и спросила, не хочу ли я поиграть. Я подождала, пока мать утвердительно кивнет, а потом быстро встала и ушла.
Позднее мать спросила меня, который из мальчиков показался мне симпатичнее, Афзал или Хатиф.
Я нахмурилась. Мальчики? Они были взрослыми мужчинами, и я почти не обратила на них внимания. С чего бы у меня могли появиться мысли по поводу их внешнего вида? Я пожала плечами и сказала:
— Не знаю. А что?
— Ничего, — ушла она от ответа. — Просто спрашиваю.
Сказав это, мать вышла.
Я отправилась на вечернюю прогулку с Неной и остальными детьми. Мы с Неной стали хорошими подругами, и когда вышли на берег реки и сели на траву, то заговорили о жизни в Пакистане и о том, насколько она отличается от жизни в Британии.
— Мне здесь нравится, — сказала я. — Не нужно так много готовить и убирать.
— Но здесь нечего делать!
Я усмехнулась.
— Мне это нравится. Меня раньше много били, но с тех пор, как я приехала сюда, меня еще ни разу не ударили.
Я легла на спину и, умиротворенная журчанием воды, стала наблюдать за облаками на небе.
— Мать задала мне сегодня странный вопрос.
И я рассказала Нене о разговоре с матерью.
Нена засмеялась и сказала:
— Похоже, ты скоро выйдешь замуж! Это очень хорошая семья.
Я замерла от ужаса, но Нена, видимо, не заметила этого. Она рассказала, что жена дяди Акбара умерла несколько лет назад и что он вырастил сыновей благодаря помощи семьи и дочери Фозии, которая была замужем и имела двоих своих детей. Нена продолжала щебетать обо всем этом, как будто в моем возрасте совершенно нормально было выходить замуж.
«Не может быть, чтобы я вышла замуж! — думала я, когда мы возвращались домой. — Мне же всего тринадцать».
Но это оказалось правдой.
Мать сказала, что я понравилась Афзалу и он хочет на мне жениться. Сначала я подумала, что она шутит, — я была слишком юной. Однако мать продолжала втолковывать мне: поскольку она не знает, когда нам удастся в следующий раз побывать в Пакистане, я могу выйти за него уже сейчас. При этих словах я похолодела от ужаса. Выйти за него сейчас?
На следующий день я отправилась на прогулку в одиночестве и подошла к своему любимому дереву. Я вскарабкалась до середины ствола и села на одну из ветвей, прислонившись спиной к стволу. В таком положении и с затуманенным сознанием я провела несколько часов. В голове мелькали всевозможные мысли. Мне хотелось сбежать, но я не знала, где нахожусь. Я ни разу не бывала за пределами поселения и понятия не имела, что находится за деревьями и фермерскими угодьями. Куда мне бежать? И я сидела на дереве, всем сердцем желая оказаться дома, в Шотландии. Мне хотелось во все горло закричать: «Почему?! Почему?!» Какой проступок я должна искупить этим? Я посмотрела вниз — высоко.
Вдруг я услышала, что меня зовет Нена:
— Сэм! У тебя серьезные неприятности!
Нена остановилась прямо подо мной и закричала:
— Где ты была?! Мы все утро искали тебя!
— Я думала, вот и все.
— Знаешь, тебе лучше вернуться домой. Все очень волнуются.
Я слезла с дерева и медленно пошла за Неной к дому. Мать негодующе посмотрела на меня и принялась бранить и избивать. Меня били впервые после приезда в Пакистан, и — возможно оттого, что здесь я жила нетронутой, будто в каком-то заповеднике или храме, — было больно.
— Если еще раз найду тебя за пределами двора, убью! Поняла?
— Да, — прошептала я, покорно кивая.
— На следующей неделе ты выходишь замуж, — сказала она.
Я несколько часов подряд просидела под поникшим деревом во дворе, рыдая. Места ушибов болели, но я плакала не из-за этого.
— Перестань плакать и ложись спать! — крикнула с порога Кара. — Иначе расстроишь мать и она снова тебя побьет.
В ту ночь я почти не спала. Я ведь начинала верить, что жизнь налаживается. Как глупо с моей стороны было ожидать этого. Мне следовало бы знать, что кто-то где-то потешается надо мной, приговаривая: «Посмотрим, как ты спасешься от этого кошмара».
Когда все-таки удалось заснуть, мне приснилась свадьба. Веселилась огромная толпа народу, а в центре сидела и улыбалась какая-то девушка. Она выглядела ничем не хуже Тары в день ее свадьбы, и, когда я посмотрела на нее, та встретила мой взгляд и заговорщически улыбнулась. Я ответила тем же. Танцующие гости вихрем пронеслись между нами, и я проснулась.
В течение следующих нескольких дней никто не вспоминал о свадьбе. И я в том числе. Я начала надеяться, что все забыли о ней, а может, это на самом деле была глупая шутка матери. Все занимались обычными делами, как происходило всегда со дня нашего приезда.
Несколько дней спустя, едва мы успели закончить завтрак, в ворота вошел Акбар в сопровождении своего семейства и еще нескольких человек. Все они были нарядно одеты, словно собирались на какое-то торжество, и я решила, что они пришли сюда, чтобы забрать с собой мать, поскольку в нашем доме никаких приготовлений к празднику не происходило. Мать вышла из дома в красивой одежде и велела Каре отвести меня в комнату, где мы жили, и переодеть.
Переодеть? Что это значит?
— Переодеть для чего? — спросила я Кару, когда мы вошли в комнату.
— Для торжества по поводу твоей свадьбы, глупенькая, — ответила тетя, улыбаясь, будто мы играли в какую-нибудь игру.
Выходить замуж? Сегодня? Когда Тара выходила замуж, приготовления заняли целую вечность: одежду подобрали заранее, дом украсили, родственники и друзья приходили в гости, пели песни, играли на музыкальных инструментах и танцевали. Было весело. Вечером накануне дня свадьбы все женщины и девочки, сев в круг, стали выводить на руках узоры хной. А здесь прошло шесть дней, но никто не приходил петь песни, украшать мои руки, делать мне прическу, играть на музыкальных инструментах или шить одежду.
