Робер Эскарпи - Литератрон
Я выключил телевизор, боясь услышать что-нибудь в таком же духе. На ночь мне пришлось принять несколько таблеток гарденала, чтобы уснуть хоть на час. Мне ужасно хотелось позвонить Югетте, но я мог нарваться на Жан-Жака, что было бы весьма нежелательно.
Назавтра газеты передали новости из Польдавии, добавив еще одну деталь, что встревожило меня более всего прочего. На первой странице был напечатан портрет польдавского министра секвестров и конфискаций, которому поручено было провести в жизнь декрет о конфискации имущества, принадлежавшего французам. По слухам, министр этот был француз из окружения Больдюка, недавно получивший польдавское подданство. Фотография была неотчетливая, но я с первого взгляда узнал Пуаре.
Сильвия и Ланьо, Больдюк и Пуаре-кольцо измены смыкалось вокруг меня, и, таким образом, весь гнев Фермижье неизбежно обрушится на мою голову. Любой ценой я должен был вырваться из этого круга. Но как? Я не мог ни на кого рассчитывать, разве что на Буссинго, В конце концов ко всему этому литератрон не имел никакого отношения.
Была суббота-как раз по субботам мы с Буссинго обычно встречались в лаборатории в Нейи для подведения итогов недельных опытов.
Когда я собирался сесть в машину, я вдруг увидел в витрине книжного магазина, возле которого стоял мой автомобиль, несколько экземпляров бестселлера, появившегося накануне. Это был детективный роман, и на его пестрой обложке я с ужасом прочел: "Хулиган целится в пах", Леопольд Пулиш, издательство "Жанна д'Арк".
Я купил книгу и лихорадочно перелистал ее. Никакого сомнения не оставалось: это была сюжетная канва, выданная "Бумерангом". Литератронный стиль можно было без труда распознать с первых строк. К тому же Леопольд Пулиш был начисто не способен написать книгу. Так при чем же на обложке этого явно пиратского тома имя заместителя Жозефа Бледюра? Все это сильно смахивало на заговор. Но кем он подстроен? И против кого? Неужели меня предал и Буссинго?
Не знаю, как я добрался до Нейи. Помню только, что по дороге я несколько раз проезжал на красный свет. Выйдя из машины, я бегом бросился в кабинет Буссинго, но там было пусто. Лаборатория ВПУИР производила впечатление покинутой. Но в этом не было ничего удивительного: "князьки" являлись по субботам только в экстренных случаях, а все литератронные установки находились в основном в Шартре. Консьерж сказал мне, что не видел Буссинго с позавчерашнего дня. По-видимому, он был в Бриве. Я позвонил к нему домой, но никто не ответил. Обычно Буссинго уезжал в Брив в четверг вечером и возвращался в воскресенье.
Окончательно сбитый с толку, не зная, что и предпринять, я попытался найти Фюльжанса Пипета у Вертишу, затем Гедеона Денье у Кромлека. Ни того, ни другого на месте не оказалось. Домашнего адреса Пипета я не знал. У Денье после продолжительного шушуканья детский голосок ответил, что папа уехал на дачу до понедельника.
Оставалось одно - вернуться в Шартр. Всю вторую половину дня я провел за чтением романа "Хулиган целится в пах". Книга показалась мне ужасно пошлой. Вечером я включил телевизор и случайно попал на литературную страницу телевизионных новостей. Я узнал жеманный голос Фюльжанса Пипета прежде, чем на экране появилась его физиономия.
- Я бесконечно счастлив, что мое вступление на пост директора издательства "Жанна д'Арк" совпало с таким крупным успехом, но главным образом я горжусь тем, что возглавляемая мною фирма достигла вершины научного прогресса в области литературы. Зрелый талант Леопольда Пулиша опирается на самые современные достижения техники, и "Хулиган целится в пах" - результат смелых открытий в области электроники.
Их было трое на экране: Пипет и Пулиш-рядышком на диване и Жорж Бортоли - лицом к ним и спиной к экрану.
- Вы, конечно, хотели бы рассказать о литератроне? - спросил последний. - Скажите, кажется, совсем недавно появилось еще одно произведение, которое тоже имеет отношение к технике подобного рода?
Презрительная улыбка скользнула по лицу Фюльжанса Пипета.
- Вы, вероятно, намекаете на эту сентиментальную чепуху, под которой поставила свою подпись довольно известная писательница и которую опубликовал один из наших конкурентов? Действительно, рукопись этого произведения представляет собой экспериментальный текст, разработанный литератроном типа "Бумеранг", но он отнюдь не предназначался для публикации. Это, понимаете ли, только опыт, просто набросок, тогда как произведение Леопольда Пулиша в высшей степени оригинально...
Слушать дальше не имело никакого смысла. Все и так было совершенно ясно. Заговор этот готовился издавна. Вертишу или, вернее, те, кто им руководил, пристроили ко мне Фюльжанса Пипета для того, чтобы воспользоваться результатами операции, которой Фермижье рассчитывал исправить дела своего издательства "Сен-Луи". Стае главным редактором издательства "Жанна д'Арк", подлец Пипет получил свои тридцать сребреников по весьма выгодному курсу. К тому же выбор Леопольда Пулиша в качестве автора свидетельствовал о том, что против Кромлека поднята Кампания. Неужели клика Жозефа Бледюра заключила союз с таинственной и неуловимой группой Вертишу?
Последние слова Фюльжанса Пипета, звучавшие с экрана, отчасти подтвердили мою догадку.
- Скромность Леопольда Пулиша мешала ему поведать нам еще еб одной стороне своей чарующей личности. Но я настоятельно хочу подчеркнуть тот факт, что его литературный талант удачно сочетается с глубоким политическим чутьем. Ближайший сотрудник знаменитого парламентского деятеля Жозефа Бледюра, наш друг Пулиш, по всей вероятности, в недалеком будущем будет призван сыграть видную роль в судьбах Франции.
- Смею ли я выразить надежду, - поспешил закруглиться Жорж Бортоли, что все это не помешает ему написать еще множество детективных романов?
Я понял, что меня обвели вокруг пальца. Предательство парочки Пипет Вертишу в некотором роде замыкало круг и превращало меня в единственную мишень гнева Фермижье. С другой стороны, я чувствовал, что с помощью темных махинаций кто-то старается выбить из-под моих ног единственную точку опоры - министерство Кромлека.
В отчаянии и тревоге я решился на шаг, который был мне не слишком по душе. Я отправился к Бреалям. Жан-Жак оказался дома, он выглядел осунувшимся, бледнее обычного, но, как всегда, был очень сердечен. С первых же слов он постарался ободрить меня. Как ни велико его горе, он, однако, прекрасно понимал, что не имеет морального права жертвовать счастьем Югетты во имя своей работы и научной карьеры. Он хотел только иметь возможность поддерживать с нами в будущем дружеские связи, ибо, по его словам, раны, нанесенные дружбе, хотя, как правило, менее зримы, но зато куда глубже, чем раны любовные. Я не знал, как его благодарить, но он вывел меня из затруднения, спросив, что, собственно, привело меня к ним. Он внимательно выслушал мой рассказ, пожал плечами.
- Да, - проговорил он, - в такой атмосфере я живу более пятнадцати лет. Думаю, что вас не должно удивлять мое стремление вырваться в абсолютную тишь межпланетного пространства. А как вам следует поступить, Югетта присоветует вам лучше.
- Мерику лучше всего не подавать признаков жизни, - сказала Югетта. Все, что бы он ни сделал или ни сказал, будет использовано против него же. Напротив, если он предоставит действовать другим, он, возможно, заставит их открыть свои слабые стороны.
- Югетта права, - подтвердил Жан-Жак. - Ничего не предпринимайте. В отношении Фермижье я мало чем могу вам помочь, но в общем-то он может иметь к вам претензии только личного характера. Главное для вас-это как можно скорее создать институт и получить пост директора. Это дело чисто административное и правительственное. Обещаю вам пустить в ход все связи и поддержать вас.
Стараясь не проявить своего изумления, я во все глаза глядел на человека, чей семейный очаг я разрушил и который, несмотря на все, за пять минут успел предложить мне и дружбу и помощь в столь щекотливом деле. Не могу сказать, чтобы я был растроган. Я просто ничего не понимал, и, как всегда в тех случаях, когда я чего-то не понимаю, меня охватывало смутное раздражение.
- Но я могу все же повидаться с Буссинго?
- С Буссинго-да. Он инженер. Но у него недостаточно длинные зубы, чтобы он мог стать опасным.
Когда Югетга, прощаясь со мной, обняла меня на пороге, глаза ее наполнились слезами.
- Будь осторожен, Мерик.
- Ты боишься?
- Нет... Просто у меня предчувствие... словно я тебя потеряю...
- Но почему, дорогая? Куда бы я теперь ни пошел, ты повсюду пойдешь за мной.
Этот визит вернул мне самообладание. И завтра утром я без колебания позвонил у двери двухкомнатной квартиры, которую занимал Буссинго на улице Вожирар. Человек в сером плаще, отворивший мне дверь, одним рывком втащил меня в переднюю.
- Давай входи, и без скандала...
- Ну что, Бурден, попался? - крикнул из другой комнаты голос, который я тотчас же узнал.
![Джон Кризи - Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц.]](/uploads/posts/books/243250/243250.jpg)
