Пэлем Вудхауз - Арчибальд и массы
- Чего орете? - осведомился тот.
Неопрятный субъект мгновенно преобразился, сменив угрозы на тихий плач.
- Сала не ест... - плакал он в пепельницу. - Сала, понимаешь, не ест! Воротничок напялил, а са-а-ала...
- Да плюньте вы, - начал человек с рукавами, обращаясь к Арчибальду, но внезапно утратил ту приветливость, которая присуща гостеприимному хозяину. Он хмыкнул, хрюкнул и тихо вымолвил:
- Вот это да! Тот самый.
После этого он поплевал на ладони.
- Минуточку! - сказал Арчибальд. - Послушайте!
- А чего я делаю?- откликнулся субъект. - Слушаю. Да. Так ему! Прибавил он, услышав грохот. - Сала он не ест!
В то время ночи, когда часы, если они правильны, показывают ровно три, перед домом 36а по улице Парк-лейн послышалось робкое кудахтанье. Покаянный, усталый, не любящий масс, пламенно любящий невесту племянник мой начинал свой коронный номер. Аврелия велела прийти, он и пришел.
Поначалу шло туговато, потом он разыгрался. Голос обрел выразительность, силу и все то, что обращает подражание курице в произведение искусства. Вскоре стали открываться окна, высовываться головы. Кто-то звал полицию. Мир снисходит к влюбленным, но не тогда, когда они изображают кур по ночам.
Наконец явился закон в лице главного констебля С44.
- Это что такое? - спросил он.
- Куд-кудах, - отвечал Арчибальд.
- То есть как?
- Кудах-кудах-кудах, - рассыпался трелью мой племянник.
Пришла та минута, когда нужно обежать круг. Констебль, опустивший руку на плечо, этому мешал. Арчибальд легко отпихнул его - и в это самое время открылось окно. Прекрасная Аврелия спала крепко и, услышав первые "куд-кудах", решила, что это ей снится.
Теперь, когда она проснулась, душу ее затопила волна облегчения и любви.
- Арчибальд! - вскричала она. - Неужели ты, старый гад?
- А кто же еще? - отвечал племянник, прерывая представление.
- Иди сюда, выпей!
- Спасибо, с удовольствием, - сказал Арчибальд. - Нет, прости. Кажется, не могу.
- Почему?
- Полисмен схватил.
- И не отпустит, - развил его мысль констебль достаточно мрачным тоном, ибо живот у него еще ныл.
- Не отпустит, - перевел Арчибальд. - Теперь я, наверное, приду... Когда, начальник?
- Через две недели без обжалования, - отвечал тот. - Нападение при исполнении.
- Через две недели, - сообщил Арчибальд уже издали. - Четырнадцать дней. Скажем так, полмесяца.
- Я тебя жду! - закричала Аврелия.
- Что ты делаешь?
- Жду-у-у-у!
- Значит, ты меня любишь?
Голос его был едва слышен, констебль шел быстро.
- Да-а-а-а-а!!!
- Не слы-ы-шу!
- Да! - взревела Аврелия.
Ее измученная глотка понемногу отдыхала, издали донеслось едва слышное "куд-кудах", сообщившее ей, что он все понял.
Улица закрыла окна и пошла спать.
