Гаральд Мюллер - Тихая ночь
МАТЬ. Каждые два года покупаешь новый.
ВЕРНЕР. А сколько мне приходится работать, мама.
МАТЬ. Отец этого не пережил бы, сынок.
ВЕРНЕР. Ты же знаешь, мне самому это противно. И мне "Фольксваген" больше по душе.
Пауза. Мать гладит.
МАТЬ. Но то, что вы меня не устроили в Шенталь...
ВЕРНЕР. Что, что, что?
МАТЬ. Там такой чудесный приют. И гораздо ближе к вам.
ВЕРНЕР. Но зато там вид не такой живописный.
МАТЬ. Неправда. Намного живописнее.
ВЕРНЕР. Природа здесь богаче.
МАТЬ Много ли выхожу?
ВЕРНЕР. Но сознание того, что ты могла бы...
МАТЬ Такого сознания у меня больше нет.
Вернер выглядывает в окно. Пауза. Хор.
ВЕРНЕР. Господи, мама, пойми же и меня.
МАТЬ. Я тебя давно поняла. Здесь, не успеешь выбраться за город, уже пора возвращаться. Так я уж лучше сразу иду в кафе "Лоренц". Есть рогалики. Или на кладбище. Ведь от рогаликов поправляются... А в Шентале я была бы у вас под боком. Только через поля пройти.
ВЕРНЕР. Через поля пройти...
МАТЬ. Ну... разумеется, в сухую погоду.
ВЕРНЕР. А что сказали бы люди?
МАТЬ. А-а-а, что уж там, мне все равно помирать скоро.
ВЕРНЕР. А обо мне ты подумала? Фабрика колбасных консервов - это тебе не деревенская бойня.
Короткая пауза.
МАТЬ. И тогда сразу спустят в подвал...
ВЕРНЕР. Что, что, что?
МАТЬ. Здесь, когда человек умирает, его сразу спускают в подвал.
ВЕРНЕР. Мама.
Пауза.
МАТЬ. Ну тогда через Грюнер Егер. От Шенталя в сторону Гальгенберга и влево, через Грюнер Егер. Я бы добиралась до вас меньше, чем за три часа.
ВЕРНЕР. Три часа лесом.
МАТЬ. А-а, кому я теперь нужна.
ВЕРНЕР. Я побывал в десяти приютах. По меньшей мере. Этот - просто создан для тебя.
МАТЬ. Но тогда здесь не было Лемке.
Она снова прячет утюг и вешает блузку на плечики.
ВЕРНЕР. Лемке, Лемке, Лемке!
МАТЬ. Ильза говорила - три.
ВЕРНЕР. Что - три?
МАТЬ. Ты ездил только в три приюта.
ВЕРНЕР. В три? Как же так - в три? По меньшей мере в шесть.
Нервно прикуривает от окурка новую сигарету.
МАТЬ. В три, Вернер. Слух меня пока не подводит. Хоть это у меня осталось. (Поглаживает его, при этом пошло и назойливо декламирует.)
Мой слух мне служит верно, да-да-да.
Я в тихом стуке твоего сердечка,
Пускай уста не молвят ни словечка,
Тишайший отзвук уловлю всегда.
ВЕРНЕР (со злостью). Ну хорошо, допустим, я был только в трех.
МАТЬ. И два из них оказались слишком дороги для тебя.
ВЕРНЕР. А я виноват, что вы с отцом отказались от пенсионной страховки?
МАТЬ. Господи, господи. (Ставит стакан на умывальник и при этом замечает свои туалетные принадлежности. Бросает взгляд на чемодан.) Ну вот, теперь придется брать большой. Забыла туалетные принадлежности. Впрочем, так даже лучше. Тогда и подарки для вас поместятся.
Начинает перекладывать вещи. Пауза. Хор.
ВЕРНЕР. Ведь Руди тоже не умирает с голоду. Теперь он уже взялся за подземное строительство. Представляю, как ты будешь хвастаться: мой высотно-подземный строитель Руди.
МАТЬ. Руди способный мальчик.
ВЕРНЕР. Еще бы, он даже на дерьме способен зарабатывать.
МАТЬ. Почему ты так говоришь о своем брате?
ВЕРНЕР. Потому что для меня, как ты утверждаешь, два приюта оказались слишком дороги.
МАТЬ. У Рудольфа очень доброе сердце.
ВЕРНЕР. Ну конечно. В особенности для его многочисленных симпатий.
МАТЬ. Для кого?
ВЕРНЕР. Для его баб. Сплошь расфуфыренные вертихвостки. Попробовала бы Ильза показаться в таком виде. Они же все - шлюхи.
МАТЬ. Просто моего Руди всегда все любили. (Показывает маникюрный прибор.) Это он мне прислал к Рождеству. Смотри - крокодиловая кожа. Дорогая вещь. И двое ножничек. Для рук и для ног. Руди обо всем помнит. Пилочку я, пожалуй, оставлю. Она уже раз чуть было не пропала. Дело в том, что Хельга Кох...
ВЕРНЕР. Покажи-ка. (Она подает прибор.) Рекламный сувенир. От Бушке и компании. Я получил для Ильзы точно такой же.
МАТЬ. Рекламный сувенир?..
ВЕРНЕР. Вот таков твой любимчик и его доброе сердце.
МАТЬ. Вообще-то, здесь курить запрещено.
ВЕРНЕР. Я могу выйти.
МАТЬ. А сам Лемке дымит, как труба. И на кухне, и в туалете. Но зато, если поймает кого-нибудь из нас, лишает десерта. Целую неделю без компота. Остается благодарить Бога, что не куришь.
Короткая пауза.
И все равно - Руди очень милый. (Начинает с отсутствующим видом подпиливать ногти. Пауза. Хор.)
Как дела у Юргена?
ВЕРНЕР (сухо, все еще обиженно). Спасибо, хорошо.
МАТЬ. Он уже ходит в школу, правда?.. Твой Юрген уже ходит в школу.
ВЕРНЕР. Пошел в сентябре.
МАТЬ. И хорошо учится... Он учится хорошо?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Твой мальчик...
Пауза. Хор.
А Моника?.. Расскажи о ней. Почему ты замолчал?
ВЕРНЕР. Когда слышишь подобные упреки...
Пауза. Хор.
МАТЬ. А как учится Юрген?
ВЕРНЕР. Мама...
МАТЬ. Ну, как он учится?
ВЕРНЕР. Хорошо.
МАТЬ. А Моника? Наверное, тоже хорошо учится?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Что ж, значит, оба ребенка учатся хорошо. (Подпиливает ногти.) У Моники, наверное, неплохо идет рукоделие.
ВЕРНЕР. Нет.
МАТЬ. Неужели?
ВЕРНЕР. Рукоделие ее совершенно не интересует.
МАТЬ. Но как же так?..
ВЕРНЕР. Только не переживай из-за этого.
МАТЬ. Господи, дети, дети... а если пойти через Кайзерштайн, можно добраться еще быстрее.
ВЕРНЕР. Прошу тебя...
МАТЬ. Я как-то проверяла, вместе с отцом. Дело было зимой. Вот такой глубокий снег, А косули, Вернер, если бы ты видел косуль. Зимой они стадами собираются на склоне. И стоят там, прижавшись друг к другу, плотно-плотно.
ВЕРНЕР. В самом деле?
МАТЬ (сердито). Чтобы не замерзнуть.
ВЕРНЕР (так же сердито). Кайзерштайн давно забетонирован.
МАТЬ. Ты выдумываешь, сынок.
ВЕРНЕР. Там построили трансформаторную подстанцию.
МАТЬ. Тогда они перебрались в Грюнер Егер.
ВЕРНЕР. Ну конечно. Туда, где прокладывают линию электропередачи.
Пауза.
МАТЬ. Уже тогда ты искусал мне всю грудь. Вот таким маленьким.
ВЕРНЕР. Тогда мне, пожалуй, лучше уехать.
МАТЬ. Я всего лишь беспокоюсь о бедных животных.
ВЕРНЕР. Отец сам торговал дичью.
МАТЬ. Когда, хотела бы я знать.
ВЕРНЕР. Даже браконьерствовал. Когда начал пить.
Пауза.
МАТЬ. Как ты так можешь, - об отце?.. У него и ружья-то не было.
ВЕРНЕР. А он ловил этих твоих Бэмби капканом.
МАТЬ. Ты лжешь.
ВЕРНЕР. А потом - молотом между рогами.
МАТЬ. Все вранье!
ВЕРНЕР. Просто у тебя память сдает. В этом отношении.
Пауза. Хор.
Пристреленных хуже покупали.
Оба зло смеются.
МАТЬ. Почему ты постоянно стремишься меня обидеть?
Пауза. Хор. Оба прислушиваются.
ВЕРНЕР. И еще это пение... (Мать подпиливает ногти.) Прекрати.
Мать продолжает подпиливать. Вернер отбирает у нее пилку.
МАТЬ. Верни... Такого ты себе еще не позволял.
ВЕРНЕР. Ты сведешь меня с ума.
МАТЬ. А я купила вам такие чудесные подарки. (Раскладывает свертки возле чемодана.) Юрген, наверное, скоро пойдет в школу.
ВЕРНЕР. Нет.
МАТЬ. Почему нет?
ВЕРНЕР. Потому что он уже в нее ходит.
МАТЬ. И никто мне не сказал?
Продолжительная пауза.
Как бежит время... А Юрген хорошо учится?
ВЕРНЕР (смотрит на Мать, стараясь сдержаться. Пауза. Затем мягко произносит.) Да, он учится хорошо.
МАТЬ. А Моника, тоже?
ВЕРНЕР. Моника тоже.
МАТЬ. Ну, тогда они заслужили свои подарки.
Достает из-под кровати рельсы игрушечной железной дороги и укладывает их в чемодан.
ВЕРНЕР. Электрическая железная дорога?
МАТЬ. Да. Носится, как бешеная. Я проверяла. Дед Пекарский сторожил в коридоре. Да, мои внуки учатся хорошо... А Ильза все такая стройная?
ВЕРНЕР. Конечно. Она просила передать тебе поздравления.
МАТЬ. Разве Ильзы не будет на праздники?
ВЕРНЕР. Ильза дома...
МАТЬ. Но...
ВЕРНЕР. Мама, я ведь, собственно, приехал только для того...
МАТЬ. Да-да-да. Ты выпьешь кофе?
ВЕРНЕР. Нет.
МАТЬ. А чаю?
ВЕРНЕР. Спасибо, нет.
МАТЬ. Тогда, может, пива?
ВЕРНЕР. Пожалуй.
МАТЬ. Но от пива поправляются.
ВЕРНЕР. Так будет пиво или нет? Господи, боже мой!
МАТЬ. Ладно, ладно, сейчас принесу. Все мы, матери, такие. (Выходит.)
Вернер бессознательно насвистывает мелодию "Тихой ночи". Достает из кармана журнал и читает. Мать возвращается с открытой бутылкой пива. Когда открывается дверь, из коридора доносятся шаги и голоса.
Ну и суматоха там, в коридоре... Вилли уже открыл. Он просил передать тебе привет... Кроме хора, почти все уже уехали. К самым своим дорогим. Как и положено на Рождество. Пей скорее, я хочу видеть детей.
ВЕРНЕР. А стакан?
МАТЬ Твой отец всегда пил из бутылки.
ВЕРНЕР. А я всегда пью из стакана.
Мать берет с умывальника стакан и наливает. При этом она вплотную подходит к Вернеру.
МАТЬ. Я только что наткнулась на Лемке. Он всегда так смотрит... Будто ты мошенник...
