Джон Сэк - История роты М
В этот снежный день он учил М очень важному делу: как ходить в ночной дозор.
- Если вам нужно проникнуть в интендантскую роту прачек, - начал он, улыбаясь, - можете ограничиться фонариками. Но если вы идете на роту стрелков, нужно предусмотреть каждую паршивую мелочь. Если у вас отказала винтовка, вы что же, так и будете стоять, выставив палец? Сами знаете, в каком виде вы вернетесь тогда в Штаты - в деревянном костюме. Если у вас нечем бить Чарли (а Чарли - это наш враг во Вьетнаме), вонзите ему палец прямо в глаз и вдавите его в затылок!
Фоули давал эти указания улыбаясь. Смешно было вцепиться в глаза, не будучи даже друг другу представленными. Так подумали бы Свифт или Брехт. Но ведь Фоули и не собирался вести общие разговоры о целесообразности войны. Он только учил, как себя вести на войне.
Сидя на холодной скамье, один из учеников Фоули жадно впитывал каждое его слово - его звали Руссо. Маленький, круглый, с горящими глазами, он, как современный Дон-Кихот, стал жертвой поздних передач по телевизору. Прибавив себе лет, он вступил в армию в шестнадцать. Слушая Фоули, он то и де"о шептал что-то героическое. Рядом с ним два солдата постарше играли в "крестики - нолики".
В пятницу, после завтрака М выстроилась на улице на церемонию поднятия флага. Когда отзвучала музыка, Дохерти опустил руку и, повернувшись к роте, бросил:
- Вольно! - И затем: - Вот список личного состава, получившего назначение во Вьетнам. Те, чьи имена я назову, могут идти в комнату отдыха.
Так М узнала свою судьбу. Демиржин пошел звонить домой.
- Джириер, - сказал он своему младшему брату, засовывая в карман окровавленный носовой платок. У него пошла кровь носом, когда он начал плакать - это была первая реакция на новость, которую он в данный момент сообщал брату. - Я получил назначение во Вьетнам.
Руссо, тот самый, что завербовался в шестнадцать лет, стоял посреди комнаты отдыха и быстро и воинственно наносил удары воображаемым штыком. Он с радостью отправлялся во Вьетнам, хотя еще и не дорос до армии.
Идея Дохерти была одобрена в верхах. Все назначенные во Вьетнам получат трехдневные отпуска. Это и было приятной новостью сержанта. Он сообщил ее экспедиционным силам М, когда они собирались в комнате отдыха. Он сказал, что в 8 часов у них будут занятия по коммунизму, с 9 - два часа повторения военной тренировки, последний урок - по пехотному делу. В 12 они вернутся поесть. А когда уберут в казарме, получат свои отпуска. Они смогут провести с семьями вечера пятницы и субботы перед тем, как отправиться на войну. Хотя это и означает пропустить смотр самого полковника! К полуночи в воскресенье они должны непременно вернуться. С понедельника до среды будут заполнять анкеты, а их одежду тем временем покрасят в защитный цвет. В четверг они получат солдатские книжки, в пятницу отправятся во Вьетнам.
- Помните, что вы можете выразить свою благодарность за эти отпуска, только вернувшись вовремя.
- Так точно, сержант, - ответила М. Рота только и думала, что об этих отпусках.
- Не вернётесь, вас будут судить военным судом.
- Леди и джентльмены! Время полета до Сайгона приблизительно 18 часов. Обращаю ваше внимание на таблички "не курить" и "пристегнуть ремни".
М летела во Вьетнам на пассажирском самолете. Стюардессы роте понравились. Они все время подавали завтрак. Полдень никак не мог угнаться за самолетом М, следующим на запад. За Сиэтлом земля стала темной, над Алеутами было черно, над Токио стояла такая кромешная тьма, что Йошиока увидел от родины своих предков лишь десяток голубых огней. Темно было и в Маниле. Лишь огни на взлетно-посадочной полосе отбрасывали тусклые голубые блики на штабеля алюминиевых армейских гробов, ожидающих посадки в противоположном направлении.
Наконец, самолет сел в Сайгоне. Смятыми задами своих защитных штанов М почувствовала, что она на легендарной почве Вьетнама.
- Джентльмены, - начала стюардесса, - температура на поверхности 50 градусов. Местное время 4.30 утра. Пожалуйста, не вставайте с мест до тех пор, пока...
Неделю назад М могла систематизировать все свои знания о Вьетнаме в трех коротких фразах: "Это около Китая", "Это не особенно преуспевающая страна", "Людям приходится есть рис, так как там много посадок риса". Но в промежутках между заполнением анкет и получением стальных касок М целых два утра поглощала премудрости практической географии. В армии это называлось "ориентацией". Сначала М показали фильм. Мрачный диктор отметил, что вьетнамцы живут в накаленной обстановке, а посему мирные устремления не соответствуют требованиям дня. После фильма лейтенант пояснил это с помощью карты. Коммунистические районы были окрашены в красный цвет, спорные районы - в розовый, а в белый - районы, где вьетнамский народ пользовался свободой. Все это было похоже на запачканную печенку больного кролика.
- Все только и знают, что пугать вас! - воскликнул сержант, которому М, кстати, позже аплодировала. - Послушайте, что я вам скажу. Во Вьетнаме полно красивых девушек. Выйдите из отеля "Капитоль". Поворот налево. Первый бар направо - "Черная кошка". Спросите Джуди, скажите, что я вас прислал.
Самый ценный совет М услышала от старшего сержанта.
- Доверять нельзя никому! Никому! Будь то мужчина, женщина или ребенок! - вопил этот сержант, которого звали Эдмайер. - Представим, что вы в Сайгоне, сидите там в баре. Входит малый в гражданском и кладет сверток под ваш стул. Встаньте и немедленно уходите. Или вы на улице делаете покупки. Какой-то малый бросает вам подарок - швырните его назад! Или у вашего отеля малый поставил тележку с мусором к улизнул. Не зевайте!
"Я жгу, потому что ненавижу. Я ненавижу Вьетнам. Ненавижу, потому что я здесь. Ненавижу каждый дом, каждое дерево, каждую кучу соломы. Когда я вижу это, я хочу все сжечь..."
У Эдмайера были еще слова, но не было дельных рекомендаций против неожиданных мин, неистребимых москитов, кобр или скорпионов.
- У них есть там такой маленький по имени "мистер две ноги", - говорил он М. - Если он укусит вас за палец, не ищите в кармане нож или бритву! Если он вас укусит все равно куда - быстро ложитесь. Потому, что вы уже мертвец!
- Я во Вьетнам не гожусь, - объявил Вильяме по окончании лекции Эдмайера. - Я трус.
- Все мы трусы, - сказал другой солдат.
- Допустим, так, - сказал опять Вильямс, - но вот представьте. Нужно, чтобы нас не было слышно. А если я увижу удава, стоящего на пузе, да я сразу же заору...
В 4.30 утра, когда Вильямс сошел с самопета, удавов не было. Демиржин был даже разочарован, что трава была зеленой, а пространство эвклидово.
Кто-то сказал:
- А вон Большая Медведица!
Демиржину хотелось чего-то другого: Южного Креста или кометы Галлея, например, ради чего стоило бы пересекать половину меридианов.
Кровообращение во Вьетнаме не прекратилось. Сила притяжения действовала. Если вещи роняли, то они падали. И называйте это здравым смыслом или слабым воображением, ваше дело, но ничто не беспокоило М, когда она шла по аэропорту к низкому коричневому зданию. Американцы были повсюду, американцы в серой форме, в грузовиках и в "джипах".
В коричневом здании М заполнила анкеты.
Через несколько часов М отправится в глубь страны.
Серьезный сержант предупредил:
- Будьте начеку! Если мы проедем мимо вьетнамца и у него что-нибудь будет в руках, неважно, парень он или девушка, - разглядите, что у него в руках. Если не знаете, сообщите мне, да поскорее, - сказал он, смотря М прямо в глаза.
Возможно, М и прислушалась бы к этому призыву, если бы видела за кустами мужчин в маскировочных халатах или слышала бы какие-либо подозрительные звуки. Но на этом самом обычном военном аэродроме предупреждение звучало как совет параноика. И в самом деле, пока М тряслась по улицам Сайгона в своем грузовике, справа и слева она видела около пятидесяти тысяч лиц восточного типа. Из них сорок тысяч несли в руках деревянные ящики, плетеные корзинки и глиняные сосуды. Двадцать тысяч спешили мимо подпрыгивающей походкой - это уже подозрительно. Другие двадцать тысяч стояли неподвижно - еще хуже. Тысячи личностей оставляли свои дребезжащие тележки и уходили. На одной из заваленных мусором улиц ребенок без штанов, который играл с пустыми банками из-под пива, закатил одну из них под грузовик М. М не придала этому значения. Видеть заговор в каждой сумочке и в каждом руле велосипеда - типичное сумасшествие. Так можно докатиться и до общества Бэрча.
Из всей роты только шестнадцатилетний Руссо внял совету сержанта.
- Не зевайте! - кричал он то и дело. - Вот еще один воз с сеном. Я не свожу глаз вон с того малого! - вопил он, имея в виду молодого пешехода, который вынул из кармана своего черного одеяния цилиндр размером не больше сигареты, зажег его и закурил. Так они выехали из города, в котором все им казалось размером в две трети от привычных вещей, а краски не менее яркими, чем в парках развлечения.
