Ионел Теодоряну - Меделень
- Ольгуца, я позову Дэнуца.
- Пусть он тебя подождет!
- Один?
- Один. Он же этого хотел!
Ольгуца разломила печеную кукурузу, которую принесла Моника. Все трое впились в нее.
- Герр Директор, ты заметил? Когда ешь печеную кукурузу, то как будто пасешься в поле.
- Merci!
- Хочешь еще?
- Reste!* А то перебью себе аппетит.
______________
* Довольно! (фр.)
Лежа на спине, Герр Директор созерцал небо в монокль. Млечный Путь широким потоком струился до самого края неба, казалось, что ветер шевелит небесные заросли повилики.
"Вот бы сюда музыкантов... и все прочее", - подумал про себя Герр Директор и украдкой вздохнул.
- Ольгуца, пора двигаться к дому.
- Я готова.
- Позови деда.
- Будто я сама не умею править волами! Но, пошли! - прикрикнула она на волов.
- Меня кличет внучок. Погоди, родимый! Не трогайся с места!
Дед отошел от огня, завернув печеную кукурузу в листья.
- Ну, счастливо тебе оставаться, барин.
- Дед, ты меня бросишь здесь одного?
- А то как же?
- Дед!
- Дед, слышишь? Я пойду с тобой.
- Подожди свою сестрицу, барин. Не бросай ее, а то, не ровен час, съедят ее волки! Но, пошли!
Скрип-скрип, скрип-скрип...
- Волки? - прошептал Дэнуц, подвигаясь ближе к огню.
Скрип-скрип, скрип-скрип... Прямо как назло!
Царственной поступью, покачивая рогами среди звезд шествовали волы; поскрипывала телега. Дед шел рядом. И один только Дэнуц сидел у костра.
- Моника! Ты где, Моника?
- Я здесь, Дэнуц.
- Ками-Мура!
- Плюшка!
- Уф!
...Уже сидя в телеге, Дэнуц решил дать наконец отдых доблестному императору.
- Смотри, луна!
- Луна?
- Луна. Похожа на тебя, Плюшка, когда у тебя oreillons!*
______________
* Свинка (фр.).
Взошла похожая на переводную картинку, лишенная рта и бровей луна, какую маленькие дети видят во сне и которая строит им рожицы - серьезные, веселые и печальные.
Ольгуце она показалась смешной, ей захотелось высунуть язык.
- Она не похожа на Дэнуца! - возразила Моника после тщательного изучения луны.
- А на кого же ей быть похожей? На тебя?
- На тупую башку! - пошутил Герр Директор.
- Плюшка, а по-твоему, на что она похожа? На золотой шар?
- Отстань!
- Будь повежливей! Твое счастье, что я в хорошем настроении.
Дэнуц не думал о луне. Когда все кругом заговорили о ней, он, не глядя в небо, тут же обнаружил ее у Ивана в котомке.
Дэнуца мучил голод. Луна из Ивановой котомки, мордастая, как толстый липованин, была владелицей лавки, такой же, как у Ермакова в Яссах, только еще больше. Дэнуц видел, как в бумажный мешок она кладет коробки сардин; как она отрезает красноватые кружочки колбасы; как открывает банки с маринованными маслинами; как дает попробовать на кончике ножа толстый ломоть сыра; как распаковывает плетеную корзину с копченой форелью...
- Герр Директор, а мне луна несимпатична!
- Почему?
- Я перестала ее любить, после того как побывала в Слэнике, Герр Директор.
- А чем она тебе там не угодила?
- Мы там гуляли при луне. Я тогда была маленькая.
- А теперь ты большая?
- Нет. Но тогда я была меньше... Я шла за руку с Плюшкой, впереди. А за нами - какие-то барышни, которые целовались с мужчинами...
- Подумать только!
- Да, Герр Директор. Я видела их тени... А почему они целовались, Герр Директор?
- Они играли, Ольгуца.
- Разве это игра?!
- Игра взрослых людей!
- Они хуже детей, Герр Директор! Я никогда не буду так играть! Герр Директор, скажи честно, неужели тебе когда-нибудь может взбрести в голову поцеловаться с дамой, которая не приходится тебе родственницей?
- Даже не родственницей? Конечно, нет, - вздохнул Герр Директор.
- В том-то и дело! Это просто отвратительно. Всем известно, что Моника мой друг. Скажи, Моника, разве я чищу зубы твоей щеткой?
- Нет. У тебя есть своя.
- Вот видишь, Герр Директор! Клянусь честью, что те барышни и мужчины целовали друг друга в губы!
- Невероятно!
- Уверяю тебя, Герр Директор. Вот почему я не дала им поцеловать себя в щеку... И я заметила, что днем они так себя не вели. Только при луне.
- Значит, ты не в ладах с луной?
- Нет, Герр Директор. Когда я вижу ее, мне делается очень неприятно!
- Иди, я тебя поцелую, Ольгуца.
- Поцелуй.
- А ты не рассердишься?
- Нет. Ведь ты мой родственник... И ты никогда не станешь вести себя, как те барышни из Слэника.
- Боже упаси!
Возле самой деревни полоса желтоватого света вдруг прорезала ночь.
- Ну, дети, мы попались! За нами приехали, - улыбнулся Герр Директор, узнав фары своего автомобиля и предполагая, кто находится внутри.
- Опять Аника! - возмутилась Ольгуца... - Дедушка, давай поговорим немного.
- Давай.
Дед шел позади волов, вытирая усы.
- Дедушка, ты скажи, что не видел нас. Тебя спросит про нас цыганка, тут Ольгуца понизила голос, - которая гуляет с немцем. Знаешь немца с чертовой телегой?
- Ну, погоди, я им задам! Проклятое отродье! - проворчал дед, идя рядом с волами.
Появился Герр Кулек, обнимая Анику за талию. В поднятой руке он держал фонарь, словно пивную кружку.
- Ты не видел наших господ, дед? - рассеянно спросила Аника.
- Хм! Ты, девка, поплатишься! Уходи, и чтоб глаза мои тебя не видели! Но, пошли!
Тихий смех послышался из сена в телеге, голоса кузнечиков и цикад заглушали его.
Герр Кулек догадался осветить фонарем луну и отправился дальше, беседуя с Аникой, как с глухонемой.
* * *
- Борщ, Профира, - провозгласил с балкона господин Деляну, швыряя папиросу.
- Борщ, Профира! - хором ответили с телеги, пытаясь заглушить лай собак во дворе и в деревне.
С лампой в одной руке и ложкой для салата в другой госпожа Деляну поджидала их на крыльце, олицетворяя собой аллегорию домашнего правосудия для тех, кто опаздывает к ужину.
- Ну и ну! Только телеги с волами вам и недоставало! Господин автомобилист, кто, скажи на милость, ужинает в такой час?
- Берегитесь, сейчас запущу в вас Фицей!
- Ай!
Госпожа Деляну сжалась в комок от ужаса. Но перчатки Герр Директора недолго носили это страшное имя. Следом за перчатками из телеги, бурно ласкаясь, выскочил Али.
- Мы выиграли пари, - крикнула Ольгуца, выпрыгивая из телеги на вторую ступеньку лестницы прямо в объятия господина Деляну.
- Правда?
- Вечная ей память! - произнес Герр Директор.
- Уф! Слава те Господи! - облегченно вздохнула госпожа Деляну. - У меня точно было какое-то предчувствие: пирожное готово.
- Да здравствует пирожное!
- Но вы его не получите, потому что не слушаетесь.
- Патапум, бум... Дай нам пирожное, мамочка, для поминовения души Патапума, - жалобно попросила Ольгуца, указывая на притворно умершего бассета.
- Что у нас на ужин? - примчался Дэнуц, отряхиваясь, как щенок, выскочивший из воды.
- Добрый вечер, tante Алис... Ольгуца подстрелила лягушку.
- Даа? Добрый вечер, Моника. Хопа! Проголодалась?
- Ужасно, tante Алис.
- Браво!
Моника, с разрумянившимися щеками, с травинками, запутавшимися в светлых волосах, щурилась от яркого света лампы.
- А где же Аника? Вы разве ее не встретили?
- Аника любуется месяцем! - пробурчала Ольгуца, жуя корку хлеба.
- Медовым! - добавил Герр Директор, стряхивая с себя сено.
- Григоре! Я тебе не дам пирожное.
- У Кулека найдется и для меня!
Послышались тяжелые шаги Профиры. Она несла кастрюлю с борщом.
- Приятного вам ужина! - пожелал им дед, низко кланяясь.
- И тебе тоже, дедушка!
- Но, пошли!.. Да уймитесь же наконец!
Волы задумчиво тронулись в путь, сопровождаемые лаем собак.
Пар от борща только увеличил аппетит проголодавшихся охотников.
В полной тишине слышался звон ложек, трескотня кузнечиков и вздохи собак.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
I
"МОЛДАВСКАЯ СРЕДА"
В открытые окна лился солнечный свет и в то же время веяло прохладой, как от дыни, только что принесенной из погреба: приближалась осень.
Корзиночка с виноградом посреди стола, украшенная листьями, была пронизана светом.
Виноградные гроздья - цвета ясного утра и утра туманного; цвета светлого дня; цвета рубинового заката; цвета черной полуночи; цвета синих ночей, озаренных спящей луной, - возвышались горой, воскрешая в памяти образы минувших дней и ночей.
Дэнуц ел быстро и много. В его тарелке не оставалось ни косточек, ни кожи: только зеленые скелеты виноградных гроздей. Ольгуца яростно бросала кожицу, словно оскорбления тарелке, и была увлечена скорее самим процессом еды, чем ее вкусом. Моника отрывала ягоду, губами снимала кожицу, выбирала языком косточки из сочной сердцевины и задумчиво клала кожицу на тарелку, словно это была шахматная игра: каникулы кончались, и мысли ее были далеко.
- Дэнуц, вымой виноград; сколько раз я тебе говорила!
Дэнуц окунул виноградную кисть в воду...
- У тебя будет аппендицит, так и знай! Зачем ты глотаешь косточки?
